Страница 104 из 109
— Ты думаешь, я шлюха, да? Или нимфоманка? — спросила она. — Я ведь даже не решила, выходить ли за него замуж… Однажды я предложила ему переспать со мной — просто чтобы узнать, подходим ли мы друг другу с сексуальной точки зрения, — так он три дня со мной не разговаривал. Поэтому, когда ты неожиданно появился у нас в бюро и набросился на него, я подумала, что небольшая интрижка на стороне пойдет мне только на пользу.
— Чтобы иметь возможность сравнить?
— В какой-то степени…
— Но если Джордж так и не вступит в игру, с чем тебе сравнивать? А это немаловажная сторона брака.
— У меня был некий план, — буркнула она. — Я хотела поставить его в такую ситуацию, когда нам ничего другого не оставалось бы, как лечь в постель. Я хотела разжечь его страсть. А теперь все это кажется мне чем-то незначительным и маловажным.
— Но он тем не менее будет с тобой откровенен.
— Да, наверное, — неохотно согласилась она. — Что ты хочешь узнать?
— Спросил его, не помнит ли он, разговаривал ли Чейз с Эндерсоном по телефону.
— Что еще?
— Не просил ли его Чейз взять напрокат костюм клоуна для вечеринки у Шепли и вообще не рассказывал ли он ему что-нибудь на эту тему.
— Еще?
— Спроси его, что он вообще знает о делах с Эндерсоном.
— Я сделаю это завтра утром, — пообещала она.
— А почему не сегодня вечером?
— Сегодня у меня нет настроения говорить с кем-либо. Это относится и к тебе.
— В таком случае позвони мне после разговора с Риверсом, — сказал я. — Или, может быть, пообедаем завтра вместе?
— Мне кажется, я больше никогда не смогу есть в твоем присутствии, — раздраженно ответила она. — Мне становится нехорошо от одного только твоего вида.
— Тогда позвони мне домой.
— Если не забуду, — буркнула она. — И если у меня будет время.
Я допил коктейль и поднялся. Когда я был уже у двери, Изабель окликнула меня.
— Я хотела бы тебе задать один вопрос, — проговорила она.
Я повернулся:
— Какой?
— Ты не почувствовал угрызений совести, когда услышал от Джорджа, что мы помолвлены?
— Нет. Просто мне стало немного жаль его…
— А если я завтра расторгну нашу помолвку, ты порадуешься?
— Даже не знаю… — честно признался я.
— Ты уже уходишь? — Она смотрела не на меня, а куда-то в сторону. — Не понимаю, почему бы тебе не остаться на ночь?
— Прошлой ночью барахлило оборудование? Замеры по «шкале Изабель Мерман» оказались неверными, и ты хочешь их повторить?
— Ты самый ужасный человек из всех, кого я когда-либо знала, Эл Уилер! — вскипела она. — Надеюсь, что рано или поздно ты свалишься с лестницы и сломаешь себе шею…
— Согласно данным, приведенным в таблице, прибор Уилера работал вчера предельно точно, — перебил я ее. — И стрелка «шкалы наслаждений» показывала сто процентов. Меня просто удивляет, что ты начинаешь стонать при одном лишь прикосновении к мужчине… Джордж счастливчик, Изабель. Правда, после медового месяца от него, возможно, ничего не останется, но, как говорится, за счастье надо платить.
— Убирайся вон!
Я успел пригнуть голову, и бокал, метивший в меня, разлетелся на тысячи осколков. Я поспешно ретировался. Оставалось только поехать домой. Там я включил приемник и попытался успокоиться с помощью прекрасного голоса Лайзы Минелли. Потом я выпил порцию виски и улегся спать…
Телефонный звонок разбудил меня чересчур рано — что-то около восьми. Звонил шериф Лейверс. Я сразу понял, что это он, поскольку у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Он кричал, рычал, грохотал и ревел так, что я подумал, что его сейчас хватит удар. Но я не стал ждать окончания концерта — я просто-напросто повесил трубку.
Дело в том, что при пробуждении память моя выплюнула из своих тайников имя, которое упоминала Нина Джанос, когда мертвый Чейз в наряде клоуна все еще сидел в кресле в библиотеке. Джил Холанд, адвокат.
Я подумал, что хорошо бы нанести ему визит. Терять мне, кроме своей должности, было нечего, а должность я и так мог потерять в течение десяти секунд — достаточно поехать в бюро и предстать перед шерифом.
Приехав в контору адвоката, я сразу отметил, что здесь делается все, чтобы создать для клиентов приятную атмосферу. Мебель добротная, но не настолько дорогая, чтобы вызывать мысли о том, откуда берутся эти деньги. Приемная светлая и уютная, но настраивающая на деловой лад. Темноволосая секретарша лет этак двадцати пяти встретила меня предупредительной улыбкой и внимательным взглядом, словно хотела запечатлеть мою особу на всю жизнь. Она назвала Хиланду мое имя и попросила подождать несколько минут, после чего проводила меня в кабинет.
Хиланду было лет сорок. Огромная лысина страшно контрастировала с густыми темными бакенбардами и следами черной бородки на хорошо выбритом лице. Светло-голубые глаза и длинные ресницы придавали ему обманчиво сонное выражение.
— Я уже слышал, что произошло вчера, — сказал он после обычного обмена любезностями. — Но до сих пор не могу поверить. Сперва Элтон Чейз, теперь это…
— Мне понятно ваше состояние, мистер Хиланд, — сказал я. — Завещание Джаноса находится у вас?
Он кивнул:
— Да, здесь, в этом столе. Я ждал, что ко мне придут из полиции. Вы хотите с ним ознакомиться?
— Может быть, вы сами скажете в общих чертах, что оно содержит?
— В сложившейся ситуации сделать это не так просто, — ответил Хиланд. — Чейз и Джанос владели фирмой на паях. Людвигу принадлежало шестьдесят процентов и, естественно, право решающего голоса. В документах было также оговорено, что, если один из пайщиков умрет, второй получит право выкупить оставшуюся часть на определенных условиях. Но теперь, когда они умерли оба, я не совсем представляю, что будет. Теоретически наследникам Чейза должна была выплачена соответствующая сумма, а дело перейдет к наследникам Джаноса… Вы следите за моими мыслями?
— Да, конечно, — ответил я. — Но давайте начнем с другого. Кто унаследует часть Чейза?
— Судя по всему, близких родственников у него нет, — ответил Хиланд. — И все деньги унаследует двоюродный брат, живущий в Нью-Йорке.
— А как обстоит дело с Джаносом?
— Тут наследницей является его жена.
— И к ней перейдет все состояние?
— Все до последнего цента… — Похоже, Хиланда такая перспектива совсем не радовала. — Весь капитал фирмы, и дом, и земельные участки, и ценные бумаги… Солидное состояние.
— А если уточнить?
— С точностью до цента я вам, конечно, сказать не могу, но думаю, сумма составит примерно полмиллиона.
— За исключением доли Чейза, которая составит около пятидесяти тысяч.
— Значит, Нина Джанос станет наследницей состояния приблизительно в четыреста пятьдесят тысяч долларов и владелицей фирмы?
— Да, — сухо подтвердил Хиланд.
— Вы не консультировали Джаноса по патентным вопросам?
— Он предпочитал иметь дело с другим юристом, который подходил ему больше.
— Чем же…
— Ну… — Хиланд замялся. — Она женщина молодая, красивая и специализируется по патентам. Подробнее я не в курсе.
— А как вы думаете, Людвиг Джанос относился к категории людей, которые способны на убийство? — спросил я, меняя тему.
Он задумался на какое-то время, потом медленно кивнул.
— Если его вывести из равновесия, он мог сделать все, что угодно. Но только в состоянии аффекта. На обдуманное хладнокровное убийство он не способен. Вас удовлетворяет мой ответ, лейтенант?
— Да… А вы знаете человека по имени Дэвид Шепли?
— Кажется, я встречался с ним один раз. Знаю, что раньше он и Людвиг работали вместе… Пока Людвиг не женился на женщине, на которой собирался жениться Шепли.
— Я до сих пор не могу понять, почему именно Джанос покончил жизнь самоубийством. Или он действительно был виновен, или понимал, что ему подстроили ловушку, и причем такую, из которой ему не выбраться.
— Жаль, что он не позвонил мне, — вздохнул Хиланд. — Я, правда, никогда не занимался уголовными делами, но, возможно, сумел бы отговорить его от этой глупости.