Страница 102 из 132
Не все, однако, чиновники госаппарата «демократической» России сродни Радченко — иначе бы наше Отечество давным-давно разворовали (кстати, сам этот юный комбинатор вскоре сбежал с госслужбы в ГКИ в коммерческую структуру). Есть еще честные государственники и в правительстве, и в Администрации Президента, и в Совете безопасности.
Однажды, в самом начале января 1999 г. после моего очередного выступления по телевидению в программе Андрея Леонова «Слово и дело» по ТВ-Центр о российских богатствах за рубежом у меня дома раздался звонок. Мужской голос, слегка шепелявя, представляется ответственным сотрудником Администрации Президента, выражает свой восторг по поводу моей гражданской позиции в телепередаче и интересуется — чем может помочь Администрация нашему Экспертному совету?
Спустя некоторое время встречаемся на Старой площади и вместе приходим к выводу — действовать надо через Совет безопасности как пока единственный в высших эшелонах власти России орган, координирующий работу «семи нянек». Конкретная задача — попасть к секретарю СБ Н.Н. Бордюже, минуя частокол его помощников и заместителей, объяснить генералу суть дела и получить резолюцию, разумеется, положительную.
Все дальнейшие действия сильно смахивали на эпизод из телесериала «Семнадцать мгновений весны». Помните, как во время воздушной тревоги Штирлиц-Исаев попадает в кабинет Бормана? (Поэтому-то я и не называю имен своих добровольных помощников, которых служба собственной безопасности все равно «вычислила», и уже после отставки Бордюжи с постов главы Администрации и секретаря СБ один из них по-житейски спросил меня — а как попасть в Дипакадемию МИД РФ на учебу?)
Итог многоходовой аппаратной интриги превзошел вначале все ожидания: Бордюжа не только прочитал бумагу, но и полностью одобрил ее основные идеи и даже назначил срок созыва СБ — через десять дней, поручив подготовку заседания своему заму А.М. Московскому.
За десять дней не получилось — аппарат СБ слишком громоздкая бюрократическая машина для того, чтобы работать оперативно. Сначала мне пришлось писать кучу справок, участвовать в рабочих заседаниях с чиновниками СБ и у Московского.
Ключевым документом стал проект протокола заседания СБ, которое наконец состоялось через три месяца после резолюции Бордюжи, увы, уже без него: за несколько дней до того его «ушли» в отставку с обоих постов — главы Администрации и секретаря СБ, отправили послом РФ в Данию, и лишь в 2003 г. он вернулся обратно в Москву.
В итоге гора родила мышь — ситуация 18 января 1995 г. зеркально отразилась 22 марта 1999 г.: ничего кардинального Совет безопасности не принял, кроме общих деклараций (см. Приложения, док. 16).
В окончательном тексте протокола исчезло мое ключевое предложение о создании специального Федерального агентства по защите имущественных интересов России за рубежом (одна «нянька») и оставлены прежние «семь» (в рамках существующей структуры правительства — сиречь по-прежнему Мингосимушество, за спиной которого маячил П.П. Бородин). Пропала и координирующая функция МИД — тогдашний замминистра И.И. Сергеев (кстати, почему-то не пришедший на заседание СБ) отказался выступить в роли «координатора», поскольку его проект «третьей естественной монополии» в документе не был даже упомянут.
В окончательном тексте протокола осталось лишь одно конкретное предложение: рекомендовать Правительству РФ включить проф. Сироткина в состав Межведомственной комиссии по защите имущественных интересов за рубежом.
Но и эту, в сущности, частную задачу аппараты СБ и Администрации так и не довели до конца. Сначала долго шла «торговля» между замами Бордюжи (напомним, что к моменту принятия протокола 22 марта 1999 г. он был уже отправлен в отставку) — кто подпишет сопроводительное письмо на имя Примакова в правительство? При этом никого из них не интересовало существо протокола (400 млрд. долл. в уплату 200 млрд. внешнего долга), а тревожила лишь одна мысль — кто будет вместо Бордюжи и не попадает ли сей зам впросак со своей подписью…
В итоге бумагу отослали в секретариат к только что назначенному новому главе Администрации Президента А.С. Волошину. Там, в Кремле, ее долго держали (хотя и пригласили меня на беседу) и в конце концов отдали на экспертное заключение в Экономическое управление Президента РФ, где в конце концов и похоронили: назначение проф. Сироткина в Межведомственную комиссию, вопреки решению СБ, так и не состоялось…
Но и на этот раз моя эпопея с хождением по коридорам власти еще не кончилась, ибо после досрочной отставки Б.И. Ельцина на авансцену большой политики вышли уже другие люди: весной 2000 г. новым президентом России был избран В.В. Путин, и почти молниеносно последовали новые кадровые назначения. Одним из первых уже в апреле 2000 г. был перемещен «кремлевский завхоз» Бородин, а вместо него назначен бывший крупный чиновник из валютно-финансового контроля ФСБ из «питерских чекистов» В.И. Кожин.
Поначалу для нашего Экспертного совета все вроде бы складывалось как нельзя более благоприятно: Кожин лично пригласил меня на беседу (чего никогда не делал П.П. Бородин). К тому времени с 1999 г. я уже был экспертом-консультантом бородинской «конторы» — унитарного предприятия «Госзагрансобственность», возглавлявшейся его якутским земляком неким Д.Е. Кычкиным, ничего, правда, не смыслившим в зарубежных делах и до этого «рулившим», как один из замов гендиректора, «Президент-отелем» в Москве.
На беседе присутствовал и новый начальник «Госзагрансобственности» — еще одна темная личность, но уже из Питера: бывший телепродюсер Владимир Левиев, как оказалось позднее, хронический алкоголик, через два года изгнанный из «конторы».
Вряд ли Кожин читал мои книги и статьи, возможно, лишь пару раз узрев меня по телевидению, но кто-то на самом «верху», очевидно, подсказал — да у тебя в Управлении делами есть один профессор, он зубы съел на этой самой зарубежной собственности. К тому времени я уже основательно «засветился» в коридорах власти — и месяца не проходило, чтобы из МИДа (по «румынскому золоту»), из Минфина, Счетной палаты и т. д. не следовали звонки или письменные запросы — дайте ваше экспертное заключение!
Еще в 1999 г. приглашал меня к себе зам. главы Администрации и помощник президента по международным делам С.Э. Приходько. Да и сам В.В. в бытность еще замом управления у Бородина в 1996 г. лично беседовал со мной, А.И. Вольским и М.В. Масарским по зарубежным клондайкам России. С тех пор я регулярно отправлял в секретариаты директора ФСБ, премьера и Президента все свои книги о зарубежном золоте и недвижимости.
Словом, поначалу Кожин позитивно отреагировал на это «засвечивание» и пожелал успешной работы с новым начальником «Госзагрансобственности» Левиевым, тем более что 23 октября 2000 г. подоспел указ № 1771 нового президента о ликвидации в этом деле «семи нянек» и учреждении двух — МИД и УДП. Отныне только два этих ведомства «рулили» зарубежной недвижимостью, хотя лишь советской — «царская» и все золото, а также ценные бумаги остались за рамками деятельности УДП.
Любопытна история появления указа № 1771. Пока наемный Будницкий, а также Анатолий Чубайс, Максим Бойко и даже «Геракл» (Виктор Геращенко — на РенТВ весной 2002 г.) витийствовали, что никаких «клондайков» золота и недвижимости у России за рубежом якобы нет, два знающих «цену вопроса» опытных «олигарха» — Борис Березовский и Роман Абрамович — в сентябре 2000 г. направили В.В. Путину секретное послание. По содержанию это был форменный плагиат: «олигархи» взяли нашу идею создания специализированного федерального агентства по управлению госсобственностью за рубежом (и даже оценку этой собственности указали нашу — 400 млрд. долл.), но предлагали создать это «агентство» не при Путине, а при них, любимых. За это «откупщики» готовы были выплатить весь внешний долг России и даже похвастались, что обещанный Чубайсу-Бойко кредит от ЕБРР в 300 млн. долл. на поиск и оформление прав российской собственности уже перенацелен на них двоих.