Страница 40 из 61
На следующее утро после завтрака рождественский трамвайчик повез Алексея и его возлюбленную по городу. Они почувствовали себя гостями короля Галиции Даниила Галицкого, войдя в гостеприимно отворенные для них городские врата. Перед ними предстала городская елка возле Театра оперы и балета, где они фотографировались, корча дурацкие рожицы. Потом они зашли в костел Святой Анны, полюбовались памятником королю Даниилу Галицкому – отцу-основателю города; потешились, разглядывая сувениры на Рождественской ярмарке, угостились сладостями и горячим вином, понаблюдали за фестивалем украинских вертепов.
На площади Рынок они увидели один из главных атрибутов праздника – настоящую рождественскую шопку: большой деревянный макет вифлеемского хлева, в котором родился Иисус Христос. Под шопкой были размещены тринадцать библейских фигур – Дева Мария, Иосиф, ангелы, пастухи, три царя с дарами, вол и осел.
Шопка была «живой», поскольку львовские пластуны, переодевшись в главных персонажей библейской истории, показывали гостям настоящее рождественское действо.
Затем они записались на экскурсию, и их повезли во дворец Потоцких, роскошные интерьеры которого они оценили, зайдя внутрь. Дальше экскурсионный маршрут привел их во Львовскую галерею искусств, а после гид рассказал о жемчужине львовского барокко – соборе Святого Юра.
Львов сразу очаровал киевлян крытыми черепицей уютными домами, башнями, рельефными фасадами, увитыми чугунной вязью балконами, он пытался запутать гостей кажущейся бессистемностью переулков и улиц. Всюду старая, местами совсем старинная брусчатая мостовая – она не очень удобна для транспорта и пешеходов, зато дарит городу еще одну краску давнего прошлого. Они ступали по мостовой, как по музейным трещинкам-кракелюрам, подтверждающим ценность подлинника великого мастера.
Из узких средневековых улиц-рукавов попали на проспект Тараса Шевченко, неожиданно широкий для Львова. Несмотря на зиму, им захотелось посидеть на скамье сквера, понаблюдать за неторопливо текущей львовской публикой, достать из сумки припасенный бутерброд и запить его чаем из термоса, который Алексей взял с собой.
Лиза смотрела на Лешу благодарным взглядом: «И как это он обо всем подумал? Позаботился о бутербродах и о чае! Прямо не любовник, а отец родной!»
Пожилая дама в какой-то сложной шляпке сразу опознала в них приезжих и решила осчастливить рассказом о месте, где они с кощунственной беззаботностью закусывали. Дама поведала им, что, оказывается, улицу эту, как водится, несколько раз переименовывали. Она известна с восемнадцатого века как улица Святого Яна, а позже Академическая. Сто с лишним лет назад здесь протекала река Плотва, потом ее зачем-то упрятали под землю. А до кленов тут были итальянские тополя, их заменили из-за повсеместной напасти – аллергии.
Влюбленные поблагодарили неожиданного гида и продолжили путешествие. Присматриваясь внимательно, пытались понять, что отличает многоцветную людскую реку города Льва от таких же потоков в других городах.
Насмотревшись на толпу, Лиза и Алексей захотели взглянуть на город с самой высокой точки – от Высокого замка. Пройдя мимо Арсенала и памятника Ивану Федорову, забрались вверх и оказались на Замковой улице. Морозный воздух вылетал изо ртов маленькими облачками, и это им отчего-то тоже казалось очень веселым. Смех прерывался поцелуями, но вот показался Высокий замок. Сразу захотелось есть, маленькие бутерброды были лишь закуской перед хорошим обедом. Тем более что тут находился ресторан «Высокий замок». Алексей и Лиза решили попробовать курицу, фаршированную апельсинами. Мало того, что ароматные кусочки спрятаны у нее внутри, она еще и обложена оранжевыми дольками со всех сторон! Румяная корочка, аромат и вкус были восхитительны. Обратно гости двинулись по улице Ужгородской, вышли к храму Святого Иоанна Крестителя и, присоединившись к какой-то экскурсии, слушали рассказ о том, что храм был возведен князем Львом для своей невесты Констанции, дочери венгерского короля Белы IV. Констанция привезла во Львов монахов-доминиканцев и, по легенде, была погребена в крипте храма… По пути они любовались открывшимся видом на центр города. Соборы, башни, костелы, брусничного цвета крыши – Львов сверху напоминал город из сказки Андерсена.
Во Львове главный символ Нового года и Рождества – это дидух, трехметровый сноп пшеницы. Этот символ изобилия и достатка устанавливает мэр города под пение рождественских колядок. Лиза и Алексей оценили этот этнографический символ и снова отправились бродить по узким улочкам старого города.
Внезапно перпендикулярно стене появилось маленькое чудо – настенная скульптурка над входом в заведение «Пьяный кентавр». Мало того, что он маленький, хулиганистый и пьяный, так еще и одет в вышиванку. Кто-то сшил ему маленькую рубашонку, да еще и вышил ее! До чего же хорош! На веселом личике с круглыми глазками выражение «веселья сердечного». Похоже, он не просыхал с рыцарских времен. В руках у кентаврика кружка, на голове коронка – маленький королек средневековья. Вот как надо отдыхать!
Итальянский дворик в Доме Корнякта – это уже Ренессанс. Трехэтажный ажурный зал под открытым небом, легкие аркады-лоджии, балконы-переходы, стройные колонны дворика и каменные плиты, эхом разносящие звук каблучков… Тут река времени делает маленький водоворот. Выйди сейчас на балкон Джульетта с кормилицей – никто не удивился бы. Ну, где ты запропастился, Ромео? Ау!.. «Да, – подумал Поташев, – созданные искусством образы подчас реальнее нас, его потребителей. Тут же, посреди дворика – статуя слепой Фемиды с весами и мечом, чтобы мечта о счастье медом не казалась».
Бернардинский монастырь с его подворьем – живая иллюстрация Дюма. И вновь оживают персонажи, переросшие и свое произведение, и своего создателя. Вот сейчас сюда выйдут четыре мушкетера: Боярский, Смехов, Смирнитский и Старыгин, после фильма Юнгвальда-Хилькевича навсегда оставшиеся в представлениях зрителей д’Артаньяном, Атосом, Портосом и Арамисом. Тут Алексей улыбается загадочно, и они снова начинают целоваться с Лизой, как сбежавшие с уроков старшеклассники. Ей еще предстоит познакомиться с его друзьями, которые подобны мушкетерам из рыцарского романа. Вот удивится!
С площади Рынок ноги сами несут их на Кафедральную площадь. Кафедральный собор Святой Марии – чистая, не замутненная временем готика. Сначала Лиза и Алексей останавливаются у часовни Боимов. Фасадная стена ее напоминает ажурную ювелирную работу. Резьба по камню настолько филигранна, что скорее похожа на иконостас, прихотью архитектора вынесенный почему-то на внешнюю стену часовни.
Быть во Львове и не зайти хотя бы в несколько кофеен – это все равно что быть в Париже и не увидеть Эйфелеву башню. Да, конечно, каждый город рано или поздно порождает легенды, которые со временем превращаются в туристическую банальность, в известную всем визитную карточку: Одесса – Приморский бульвар и Привоз, Киев – каштаны и Крещатик, Львов – кофейни и «кава». Но что поделать, если самые банальные на свете вещи – они же и самые важные: здоровье, счастье, любовь, родители, дети… Так и туристические стереотипы – это сгустки человеческой мудрости, опыт истории. И не стоит впадать в противоположную крайность, считая, что миф о львовских кофейнях – не более чем этнографическая сказочка для заманивания наивных туристов. Итальянский «эспрессо» хорош в придорожном итальянском кафе, а во Львове… Только за чашечкой кофе забываешь о безумном ритме столицы, откуда мы примчались в этот благословенный город. Покой окутывает душу и тело. Глаза и уши прочищаются для того, чтобы яснее видеть и слышать город.
Кофе по-львовски – это отдельная маленькая баллада почти что в средневековом духе. Кофе здесь не просто напиток, а своеобразный ритуал. Вкушение кофе требует вдумчивости и неторопливости, умения насладиться запахом молотых зерен, божественным вкусом черного напитка, невесомыми чашечками из тончайшего фарфора. Кофе вырывает из безумной гонки на выживание, останавливает мгновение, заставляет увидеть красоту интерьера, где вы его пьете. А кофейни во Львове называют «кнайпами».