Страница 7 из 17
было болеутоляющее. Сильнейшая головная боль пронзала меня, отдаваясь в шее. – «И
почему я чувствую себя так, словно меня переехал грузовой поезд? Я даже не знаю его
имени».
После нескольких минут лицезрения его у стены я не смогла успокоиться. Вытащив
блокнот и ручку, я открыла чистый лист и замерла, не зная, с чего начать. Он не замечал, что я смотрю на него, и я могла внимательнее рассмотреть его лицо.
Он был красив, но его красота была… не из этого мира. Даже когда облако накинуло
на него тень, его тело сияло. Не так, как сияют неоновые огни, это было незаметно, пока
не присмотришься, но сияние было вокруг него, словно на него все время светило солнце.
Я опустила голову, чтобы начать рисовать его портрет, но обнаружила, что он
смотрит на меня холодными зелеными глазами.
- Пора идти, Лили, - сообщил он.
- Куда идти? – спросила я.
Расправив широкие плечи, он выпрямился во весь рост и огляделся. Он изучил обе
стороны улицы, расценивая наши возможности.
- Я не знаю. Я никогда не видел такие сооружения раньше, - понурив голову, он
спросил: - Как далеко отсюда до Фив?
- Фивы? – тихо вскрикнула я. – Хм, давай скажем так, что в этой обуви я так далеко
не пройду, - я закрыла руками рот, понимая, что сказала то, что думала. Такие
комментарии не одобряла мама, и я годами отрабатывала привычку сначала подумать, а
потом поговорить.
Я давно поняла, что мои истинные ответы были во многом шутливыми, но такого
поведения родители не позволяли.
Не обратив внимания на мои мысли, он разглядывал мою обувь.
- Ладно, мы найдем другой способ передвижения.
Отойдя от стены, он приблизился ко мне с кошачьей грацией, вытянув руки. Я вжала
голову в плечи, и это действие его задело.
- Стой спокойно, - мягко сказал он, проведя по моей щеке. Его пальцы были
теплыми, словно наполненные солнечным светом, а его прикосновение послало тепло
сквозь мою кожу. Мне казалось, что он оценивает мое тело, но не так, как это делают с
девушками парни.
- Ты ослабела, - наконец, сказал он. – Та ситуация выкачала твои силы. Нам обоим
нужна еда.
- Опять это слово.
Понурив голову, он спросил:
- А какое слово ты хочешь услышать?
- Нет, это тоже меня устраивает, лишь бы меня не было в меню, - сообщила я
неуверенно.
- Я не ем человеческую плоть. Или так делают в твоем городе?
- Оу, нет.
Он заметно просветлел.
- Это хорошо. Иначе я бы голодал.
- Что ж, хотя бы «каннибал» я смогу вычеркнуть. Я уж боялась, что ты порежешь
меня на кусочки и поджаришь на сковороде, - он нахмурился, думая, а потом уголки его
рта дернулись вверх, и он по-настоящему улыбнулся. Он был таким ярким и веселым, что
мне захотелось согреться этим светом. Все выглядело так, словно до этого он был затянут
тучами, сквозь которые пробилось солнце. Мне захотелось видеть его улыбку постоянно.
Я сильно ошибалась в своем суждении о нем. Он не был моделью с обложки,
лунатиком, убийцей, вообще никем из ярлыков, что я пыталась на него навесить. Сила, что расправляла его плечи, не зависела от денег или хорошего внешнего вида, хотя что-то
из этого у него тоже могло быть. Нет, уверенность его строилась не на превосходстве. Она
не была показной.
- Может, позже, - сказал он, подергивая губами. – Скажи, что за урожаи собирают в
этом железном городе? Я не вижу ферм, но едой пахнет отовсюду.
«Урожаи?»
Схватив меня за руки и подняв со скамейки, он спросил:
- Ты поможешь мне найти еду, Лили?
Я подозревала, что спрашивает он совсем не о направлении, в котором
располагались ларьки с фастфудом, но о чем-то другом. Во-первых, он не был местным, он был чужаком в чужой стране. Во-вторых, хотя он чувствовал себя удобно в этом виде, были у него и моменты сомнений, что делали его неуверенным в себе. В-третьих, похоже, я была ему нужна. Это особенно прозвучало громко и чисто.
Может, решение было простым. Впрочем, если я просто куплю ему бургер и покажу, куда ему идти, этот псевдо-гипноз прекратится, мы сможем разойтись, и я доберусь
домой, где буду пытаться осознать произошедшее. Я предполагала, что какая-то странная
сила свела нас вместе, но моя роль ангела-хранителя подходила к концу. Если же нет, то я
не понимала, что происходит.
Я часто обнаруживала, что самые очевидные решения становятся верными. Он хотел
есть, а значит, я накормлю его и попрощаюсь.
- Ладно, - я взглянула улицу на предмет наличия на ней места, где можно поесть. – В
Нью-Йорке ты сможешь найти всего понемножку.
- Твой город называется Нью-Йорк?
- Да, - медленно ответила я, наблюдая за его реакцией. Если он и играет, что не знает
о месте, где находится, то он потрясающий актер.
- Отлично, - сказал он. – Тогда покажи мне всего понемножку.
Я покосилась на его юбку:
- Хм, в таком виде тебя накормят только в вагончике с хот-догами.
Он скривился и возмутился:
- Ты ешь… собак? Это так же плохо, как есть людей!
- Нет! – я тихо хихикала. – Похоже, ты не из города. Хот-доги делают из свинины
или говядины.
- О, понятно. Тогда я буду этот хот…дог.
- Принято, Али Баба.
- Почему ты меня так называешь?
- Мне нужно как-то тебя называть. Ты так и не сказал мне свое имя.
Я заметила тележку с едой на другой стороне улицы и поманила его за собой к
переходу. Он спокойно последовал за мной, и пока мы ждали зеленый свет, сказал:
- Амон. Меня зовут Амон.
- Хорошо, Амон, - он не произносил имя как Аммон. Его версия была более
протяжной – Ах-моун – что доказывало, что он не из этих мест. – Что ж, приятно
познакомиться, Амон из Фив.
- Я не из Фив.
- Нет?
- Я родился в Идж-тави во времена правления Темного.
- Ладно. А в какой вообще стране Идж-тави?
- Ты должна знать, что мои земли зовутся Египтом.
Действительно, почему красивые и интересные парни всегда в конечном итоге быть
пропавшими без вести? Его тело достигло высоты полета, но пилот, видимо, был болен.
- Так я должна называть тебя Фараон Амон или Король Амон? – подшучивала я.
- Я был бы королем, но времена фараонов были после меня.
- Ух-ух, - все становилось проще. Мне начало казаться, что я возвращаю контроль. –
Ну, ладно. Не расстраивайся. Не титулы красят человека. Так ведь?
Амон скрестил руки на груди и взглянул на меня:
- Ты смеешься надо мной.
- Нет, конечно. Я не насмехаюсь над почти-королем-дефис-не-фараоном.
Его выражение лица было смущенным и немного хитрее, чем я ожидала, но он
отвлекся, наблюдая за движением на улице. Он был, похоже, зачарован потоком машин –
гудящим, шумным, визжащим шинами зрелищем. Казалось, он никогда не видел машин.
Но это было невозможно. В целом мире были, наверное, - наверное – только горсть
людей, что не знали ничего о машинах.
Загорелся зеленый свет, Амон ждал, пока движение остановится. Он не двигался, пока я не взяла его за руку.
- Вперед! – подгоняла его я. – Скоро снова переменится цвет, и водителям будет
плевать, что ты на пути.
Пока я представляла очередной инцидент, он двинулся вперед, хватая меня за руку и
прорываясь через пешеходов, чтобы поскорее обраться до безопасной стороны дороги.
- Я не верю тем золотым колесницам, - сообщил он, зло глядя на такси.
- Да уж, но поездки на золотых колесницах очень важны для Манхеттена.
- Ты же говорила, что мы в городе Нью-Йорк, - сказал он, пока я вела его к тележке с
хот-догами.
- Так и есть. Манхеттен – это название острова.
- Остров? – пробормотал он. – Мы точно далеко от Фив.
- Да-да, - я сказала, повысив голос, словно говорила ребенку. Осторожно я похлопала
его по руке, словно он был болен. – Так, идем, купим тебе хот-дог, соберем мой телефон, а