Тайна богини Таурт

— Это была только конспирация, мы вовсе не спали! Если бы Панеб вышел с нашей стороны и случайно на нас наткнулся, он бы решил, что мы — бездомные бродяги и успокоился. Это бы его успокоило!

— Вот именно! Не понимаю, чего ты разорался! — поддержала Хемона Кийа. — Такова была наша стратегия!

— Я сейчас тоже присоединюсь к вашей стратегии, — мрачно пробурчал Минмес. — Только сделаю это у себя дома. Там мне поудобнее будет.

— Ладно, ладно, не горячись! Тебе только показалось, что мы спим. Но, если тебе такая стратегия кажется подозрительной, мы не будем больше ее использовать.

— Да уж сделайте такое одолжение! А еще лучше, покараульте приход Панеба, пока я буду испытывать вашу стратегию. Вдруг она мне больше понравится при пробах?

— Не стоит этого делать, Минмес! Я же тебя знаю, как только ты закроешь глаза, притворяясь, что спишь, то тут же захрапишь по настоящему! Для такой стратегии нужна большая выносливость, чем у тебя.

В ответ на такое незаслуженное обвинение Минмес хотел окончательно разозлиться, но тут вмешалась Кийа.

— Смотрите, Панеб! И действительно, совсем рядом с ними появился сгусток темноты, который бесшумно продвигался в сторону дома Ахури. В стене приоткрылась небольшая дверь и Панеб проскользнул вовнутрь. Ребята прошмыгнули следом. К их удивлению, дверь осталась незапертой, а только прикрытой. Причина этому обнаружилась сразу же. Минмес, продвигаясь вперед в темноте споткнулся обо что-то. Луна, словно играя с ними, выскользнула снова из облаков, и они увидели, что на земле лежит служанка со странно вывернутой шеей. Их сковал смертельный ужас. Каким-то шестым чувством ребята осознали, что несчастная девушка мертва.

— Надо позвать кого-нибудь на помощь! — дрожащими губами еле выговорила Кийа. — Мы не справимся одни.

— Надо сначала проследить за ним, а уже потом звать подкрепление, — остановил ее Хемон. Они осторожно пересекли сад и подошли к дому. Как они и предполагали, дверь и тут осталась незапертой, что позволило им проникнуть во внутренние покои.

— Ну, и где нам его искать теперь? — горячо прошептал Минмес прямо в ухо Хемону. Я думаю, Кийа права и нам нужно позвать на помощь. Дом велик, а мы не знаем, где его искать. Он может еще кого-нибудь убить прежде, чем мы его обнаружим.

— У меня есть одна идея. Здесь должна быть где-то рядом комната с домашним святилищем. Во всей этой истории мы слишком часто сталкиваемся с Таурт. Поищем место, где стоит ее статуя.

Чутье не подвело Хемона. Панеб действительно был в комнате с домашними богами. Он даже рискнул зажечь масляную лампу в виде парусника. От нее, правда, было не очень много света, но его оказалось вполне достаточно для тех целей, которые он преследовал. Сначала он подошел к статуе Таурт, стоящей в углу в небольшой нише. Протянув руку, он нажал одновременно двумя пальцами ей на глаза. Раздался легкий щелчок, и в стене появилось небольшое углубление. Панеб вытащил из-за пояса статуэтку Таурт и проделал с ней те же манипуляции. Статуэтка в его руках словно переломилась на две части. Верхняя ее часть была совсем полой, а вот нижняя представляла собой что-то напоминающее странной формы обломок. Панеб вставил его в углубление и оказалось, что он идеально подходит к нему. Затем Панеб начал медленно поворачивать половинку статуэтки Таурт. До слуха ребят донесся скрежет, а затем от стены отделилась небольшая панель. В углублении лежал свиток папируса. Панеб трясущимися руками выхватил его и спрятал за пазухой. Потом начал уничтожать следы своего пребывания в комнате, возвращая все на свои места.

— Пора звать подмогу! — дал сигнал Хемон и ребята дружно завизжали. От неожиданности Панеб присел на пол, но почти сразу же подскочил и заметался по комнате. Осознав, что другого выхода нет, он попытался пробиться мимо ребят. Но было уже поздно. Со всех сторон спешили слуги.

— Не понимаю, в чем меня обвиняют? — высокомерно вопрошал Панеб. — Я возвращался после вечеринки у друзей, когда заметил, что в ворота почтенного дома тайно проникают подозрительные личности. Я поспешил следом и наткнулся на труп служанки, которая несомненно была их сообщницей. Я прошел за злодеями в дом и уже хотел позвать на помощь, но они стали визжать, делая вид, что зовут на помощь. Спросите лучше их, что они здесь делали?

От подобной наглости у ребят пропал дар речи. Первым опомнился Хемон.

— Все было совсем не так, как говорит этот негодяй. Это мы за ним следили.

— Но зачем вы это сделали? — раздался совсем рядом чистый, как хрусталь, полный печали голос. Слуги расступились, и перед глазами ребят предстала уже не молодая, но еще очень привлекательная женщина, одетая в голубую траурную одежду.

— Сейчас я вам все расскажу, госпожа Ахури! — И Хемон действительно выполнил свое обещание, начав повествование с того душного раннего утра, когда он впервые встретил Панеба на пристани.

— А в заключение я хочу всем вам продемонстрировать кое-что. — Он выхватил у Панеба статуэтку Таурт и подошел к нише в углу. Затем он проделал те же манипуляции.

— В этом тайнике был папирус, который этот убийца спрятал у себя на груди. Я уверен, что именно он, переодевшись Таурт, убил на кладбище Сети. Так что на его совести несколько жизней.

По приказу госпожи Ахури слуги схватили Панеба и вытащили папирус. Женщина бросила взгляд на чертежи и иероглифы и побледнела.

— Я узнаю руку своего мужа. Это план гробницы фараона! Значит, мой муж на самом деле задумал недоброе, если приготовил этот чертеж! Если бы не внезапная смерть, то он бы стал преступником! А я всегда ему верила!

— Глупая курица! Он никогда не любил тебя! Он женился на тебе, чтобы приблизиться к фараону и получить заказ на строительство. Ведь ты же была из очень знатной и богатой семьи! А он нищий архитектор с сыном-малолеткой. Под вашей кровлей нам ни на миг не удавалось об этом забыть.

— Что ты говоришь? И я, и мои родители ценили твоего отца за его ум и пытались полюбить тебя, хотя это было и нелегко!

— Пустые слова! Я как сейчас вижу, как презрительно щурилась твоя мамаша, когда смотрела на моего отца, и как брезгливо сторонился меня твой папаша! Но отец знал, на что идет. И доверял он только мне. Я был посвящен во все его замыслы. И во всем поддерживал его. Одного мы не учли: коварства фараона. Если бы не это, то мы бы уже давно жили припеваючи где-нибудь в Сирии. "Внезапная смерть", — передразнил Панеб госпожу Ахури. — Это фараон устроил эту внезапную смерть. Хорошо, что отец предупредил меня о тайнике. Но я не успел вытащить папирус. По твоему приказу меня выгнали из твоего дома.

— Ты уже тогда был чудовищем! Твои безумные оргии, транжирство и низменные пороки! Я не могла мириться с этим!

— А я ни о чем не жалею. Я жил полной жизнью. Жаль только, что не добрался до сокровищ фараона! А жизни этих ничтожных людишек для меня ничего не стоили. Эта глупая служанка, вообразившая, что я в нее влюблен! А этот полудохлый живописец Сети? — Панеб издевательски захохотал. — Видели бы вы меня, госпожа Ахури, когда я явился в некрополе в образе Таурт. Мы с Кенной задумали эту историю. Он должен был подобрать команду для проникновения в гробницу фараона. А я вдохновил их, притворившись богиней.

— Но почему Таурт?

— Не знаю. Может, потому, что именно рядом со святилищем Таурт в вашем доме был спрятан папирус. Да и сам ключ тоже был спрятан в статуэтке Таурт, которая хранилась у меня. Я одел котурны. Это такая странная обувь на высокой платформе. Ее одевают на ноги греческие актеры. Я это видел во время моих странствий по свету. Я и сам высокий, а котурны сделали меня еще выше. Да еще на голову я одел огромную морду. Если бы меня могли видеть и слышать греческие актеры, они бы наградили меня аплодисментами! Но этот дурак Сети не послушался меня. Я хотел заставить его помочь мне в одном деле, когда узнал, что он пользуется вашим расположением. Мне и нужно было всего лишь, чтоб он подлил капельку яда в ваше питье, добрая госпожа. Это бы усмирило мою ненависть к вам. Я обещал большую награду. Но он отказался. Пришлось избавиться от ненужного свидетеля. Но я немного порадовал ка моего отца, когда приказал этим дуракам Сенбефу и его дружкам разграбить могилу ваших родителей, сжечь их мумии, стереть с лица земли саму память о них. Достаточно унижали они нас с отцом, издевались над нашей нищетой и низким происхождением... Мне почти все удалось, если бы не эти мальчишки!