Страница 92 из 101
Я хотел спросить Лазаруса о том, что это такое, но обнаружил – его нет рядом, он исчез. Я раздраженно произнес в пустое пространство:
– Послушайте, Лазарус, вам не надоело? – и повернул было обратно, чтобы вернуться в чулан дяди Джока, найти Хэйзел и убраться отсюда подобру-поздорову, покончив с идиотской игрой.
Но никакого коридора уже не было, и я, мысленно пообещав Лазарусу добрую зуботычину, двинулся в единственно оставшемся мне направлении к неясно маячившему впереди свету. Очень скоро черный проход закончился, и я оказался в небольшом, очень неплохо обставленном помещении, освещенном неизвестно откуда льющимся светом. Медный безличный голос проговорил:
– Пожалуйста, присядьте. Вас вызовут.
Я сел в удобное кресло, поставив рядом палку. Перед креслом находился столик, на котором лежало несколько журналов и одна газета. Я просмотрел каждое издание, ожидая найти какие-нибудь анахронизмы, но таковых не оказалось. Все они были именно теми, какие, по-моему, поступали в Айову семидесятых годов, либо издавались в ней самой. Даты соответствовали началу июля 2177 года или чуть более ранним числам. Газета «Гриннелл Герольд Реджистер» была датирована пятницей 27 июня 2177 года.
Я хотел ее отложить, ибо она всегда была для меня малоинтересной: в ней печаталась сугубо местная хроника, светские сплетни, университетские новости и извещения. И все же я не сделал этого, так как мне в глаза бросилось небольшое объявление:
«В воскресенье, двенадцатого июля, единственный раз в оперном театре Де-Мойна будет дано представление „Сна в летнюю ночь“ балетной труппой Галифакса с сенсационной новой звездой Луэнной Паулин в партии Титании».
Я перечитал объявление дважды и пообещал самому себе взять Хэйзел на представление. Это тоже может стать особым «юбилеем»: я познакомился с миссис Гвендолин Новак в день памяти Нэйла Армстронга, или как его называли в Голден Руле, «День праздничного бала в честь Нэйла Армстронга», то есть двенадцатого июля прошлого года (к черту эту гнусную «временную петлю»!), что в конце концов привело к нашей восхитительной «свадьбе».
(Если, конечно, исключить того неотесанного болвана, который приперся к нам за стол и позволил себя убить.) Но не будет ли разочарованием увидеть проказы «королевы фей» при полном ее земном весе? Нет, не должно быть, поскольку Луэнна Паулин заработала (заработает?) свою репутацию именно в условиях земного притяжения, и контраст может оказаться неожиданно прелестным. К тому же посещение театра станет данью сентиментальным воспоминаниям, и мы непременно зайдем за кулисы и скажем ей, что видели ее в той же роли в условиях одной трети земного притяжения в Голден Руле. О Господи, я же забыл, что сейчас всего лишь 2177 год, когда никакого Голден Рула еще не существует! Он появится только через три гола. Вот тут я, кажется, наконец стал понимать, почему Кодекс так строго запрещает праздную болтовню…
А, черт с ним! В «День Нэйла Армстронга» я все равно сделаю своей любимой женушке такой сентиментальный сюрприз!
Я еще держал в руках «Герольд Реджистер», когда абстрактное изображение на стене преобразилось в горящую строку. ПЕТЛЯ ВО ВРЕМЕНИ СПАСАЕТ ДЕВЯТЬ МИЛЛИАРДОВ!
Пока я на это пялился, буквы поплыли и образовалась другая надпись:
ПАРАДОКС ДОЛЖЕН БЫТЬ СПАРАДОКТОРЕН!
Потом пошло такое: ПЕРВЫЙ ЧЕРВЯК СТРЕМИЛСЯ К СМЕРТИ.
И еще: НЕ СЛИШКОМ СТАРАЙСЯ: ТЫ МОГ ПРЕУСПЕТЬ!
Я попытался осмыслить последнее изречение, но оно тоже исчезло, сменившись новым: ЗАЧЕМ ТЫ ПЯЛИШЬСЯ НА ЧЕРНУЮ СТЕНУ?
И черная стена сразу же возникла, но ненадолго, так как и на ней появилось крупное изображение «Мировой змеи», а внутри ее, кусающей свой мерзкий хвост, друг за другом побежали буквы, выстроившиеся в прямые светящиеся строки: ПРИКАЗЫВАЕМ ВЫЙТИ ИЗ ХАОСА! КРУГ АУРОБОРО.
Через некоторое время исчезла и эта эмблема, сменившись изображением арки, и металлический голос провозгласил:
– Входите, пожалуйста!
Я схватил трость, прошел через арку и обнаружил, что нахожусь в самом центре огромного круглого зала. Такой сервис с очередным нуль-перемещением показался мне несколько чрезмерным…
Там помещалась чертова дюжина людей, восседавших по окружности на помосте метровой высоты. Это был как бы кольцевой амфитеатр со мной в качестве ведущего актера в середине арены (а может, и насекомого на булавке, разглядываемого под микроскопом), являющегося «звездой шоу». Тот же медный голос приказал:
– Назовите свое полное имя.
– Ричард Колин-Эймс Кэмпбелл. Это что, судебный процесс?
– В каком-то смысле, да.
– Можете болтать что угодно, я этого не принимаю! Если кого-то и надо судить, так это вас самих, поскольку мне от вас совершенно ничего не нужно, а вы от меня чего-то домогаетесь! Это вы должны меня убеждать и уламывать, а не наоборот! И зарубите это на всех своих носах!
Я медленно повернулся кругом, изучая своих «судей». Среди них, к моему удивлению, я нашел и дружественных мне особ, например Хильду Бэрроуз, что значительно подняло мое самочувствие. Она послала мне поцелуй, я его «поймал» и «съел». И все же я был весьма удивлен ее присутствием здесь. Этой крошке-красавице подошло бы любое другое место, кроме этого. Что ей, с ее элегантностью и грацией делать в этом мощном органе, претендующем на управление историей в любой изо всех вселенных?
Затем я различил и другие знакомые мне лица. О, Лазарус. Он важно кивнул мне, я ответил тем же. Он произнес:
– Пожалуйста, полковник, наберитесь терпения. Разрешите продолжить процедуру согласно протоколу.
Я отпарировал:
– Когда протокол абсурден, его следует изменить! Я стою тут, а вы все восседаете. Значит, ваш протокол – примитивное давление. И вы пользуетесь такими методами? Если у меня в течение десяти секунд не будет стула, я уйду. А коли у вас дефицит стульев, можете отдать свой!
Невидимый робот с медным голосом водрузил мягкое кресло прямо позади меня настолько стремительно, что лишил всяких оснований для ухода. Я опустился в него и положил палку поперек коленей.
– Удобно? – осведомился Лазарус.
– Вполне, благодарю!
– Ну-с, хорошо. Следующий пункт протокола – вводный. Надеюсь, возражений не будет?
Модный голос начал перечислять членов-компаньонов Круга Ауроборо, составляющих руководство всевселенского Корпуса Времени. По мере упоминания каждого из них мое кресло само поворачивалось так, что мы оказывались лицом к лицу. При этом я даже не ощущал движения. Так, может, перемещались они сами?
– Мастер Мобиас Торас, от Барсума, временной канал один, кодовое прозвище – Джон Картер.
От Барсума? Что за чушь? Я вдруг обнаружил, что стою на ногах и отвешиваю поклон в ответ на любезную улыбку и осеняющий жест. Человек был чрезвычайно стар, он состоял из одних костей, обтянутых пергаментной кожей. На поясе висел меч, которым, я был уверен, не пользовались с незапамятных времен. Его одеяние из тяжелого шелка напоминало покров буддийского жреца. Кожа отливала цветом полированного красного дерева и была гораздо краснее, чем у североамериканских индейцев. Словом, весь его облик являлся живой иллюстрацией к сказкам Барсума! Я еще подумал, может, он загримирован, а шелковое полотнище и декоративный меч – лишь дополнение к театральному облику? Но тогда какая же сила заставила меня встать?
(Я вспомнил, как тетушка Эбби наказывала меня за малейшую непочтительность к старшим. Но нет, ерунда, дело не в его возрасте. Я сразу понял, что он настоящий! Понимание предшествовало поклону.) – Ее Премудрость Стар, звезда, арбитр девяноста вселенных, комплексный временной канал, кодовое прозвище – Сирано.
«Ее Премудрость» одарила меня улыбкой, и я засуетился, как щенок. Не знаю, что там насчет «премудрости», по уверен, что мужчинам с высоким кровяным давлением, сердечными недугами или просто с повышенной возбудимостью следует держаться от нее как можно дальше. Стар (как оказалось, ее звать еще и миссис Гордон) была ростом повыше меня, весила наверняка больше и вся состояла из железных мускулов, правда, смягченных восхитительным кожным покровом, придающим вполне женственный вид. Она была одета крайне скупо, с точки зрения Айовы, но вполне прилично по меркам Бундока. Стар, возможно, и не была самой прекрасной женщиной в подведомственных ей вселенных, но наверняка самой притягательной в определенном смысле. Чем-то она мне напомнила девчонок-скаутов, превращающих мальчиков в мужчин.