Страница 8 из 8
«Он мёртв?» — спросила она, словно не смогла вспомнить.
«Совершенно», — ответил он. Он расстелил несколько запасных циновок в углу у источника и прилёг на них, сняв сандалии.
Через некоторое время она снова улеглась. Она заснула гораздо раньше Бернера.
Он с радостью вернулся к своей старой рутине, хотя больше не совершал своё ежедневное богослужение; его прежняя вера теперь выглядела детской. Первые несколько дней Конфеточка оставалась в пещере, безмолвная и неподвижная.
Однажды утром она пришла к нему в поле, одетая в рубаху, которую он ей дал. Каким-то образом она выглядела и старше и моложе. Она стояла и смотрела, как он рыхлил почву на грядке посолевых саженцев.
«Моё имя — не Конфеточка», — сказала она, наконец.
«О?»
«Кэриэл», — сказала она. «Кэриэл Энтрайн. Я почти забыла».
«Красивое имя», — сказал он, сосредотачиваясь на своей работе.
Повисло молчание. Поднялось солнце, а Бернер потел над своими саженцами.
«Я благодарна тебе», — сказала она странно возмущенным тоном.
«Не нужно», — сказал он. «Я ведь и себя спасал».
«Он не убил бы тебя».
«Это не то, что я имел в виду», — сказал Бернер.
«О». Но возмущение всё ещё осталось и это озадачило Бернера.
Она, казалось, подбирала правильные слова. «Послушай», — сказала она. «Клит говорил мне … что ты тут занимался целибатом 30 лет».
«Верно».
«Я, боюсь, что тебе придётся подождать ещё 30 лет», — сказала она стремительно. «По крайней мере». Она казалась и сердитой и смущённой.
Он улыбнулся и опёрся на свою мотыгу. «Я понимаю. Но я не думаю, что это будет так долго. Объездной корабль должен прибыть через четыре года, где-то так, и мы сможем оба убраться отсюда».
Кэриэла, видимо, затаила дыхание; она выдохнула и подарила ему свою первую настоящую улыбку.
Он наслаждался этим сиянием долгое мгновение, а затем вернулся к своему мотыжению.