Страница 7 из 8
Одна из Диковинок задвигалась, высокое разукрашенное существо с длинными, веретенообразными конечностями и большой жабьей головой с золотыми глазами. Оно зашагало вперёд походкой такой же странной, как и его тело. «Ты рассержена, Новый Муж», - сказало оно красивым звучным тенором.
Октофф увидел, как под бронёй по телу Лэниллы пробежала дрожь. «Он предал тебя! Он купил свою свободу вашими жизнями», - кричала она, в звуках её голоса стали проскакивать истерические нотки. «Подними ошейник», - крикнула она и Октофф поднял руку, в которой нёс ошейник.
Жаба обратила внимательный взор своих спокойных чужеродных глаз на Октоффа. «Я не понимаю», - сказала она.
Лэнилла уставилась на неё. «Хорошо», - наконец сказала она, поворачиваясь к Октоффу.
Сквозь кристалл брони он увидел её глаза, широко раскрытые, безжалостные.
«Ничего не говори», - сказала она. Её глаза сказали ему, чего она хочет.
Он повернулся к жабо-существу. Обрывки историй Биомантики, которые она рассказала ему - разговоры об убийствах Мужей, о том, что Биомантики сходят с ума. Он понял. Лэнилла предполагала, что он убьёт Диковинок, и она ожидала, что Биомантика тоже убьёт, обеспечив Лэнилле повод, который был ей необходим, чтобы отключить Биомантику.
Он покачал головой, едва заметно, но глаза Лэниллы сузились. Она подняла своё оружие и её большой палец подрагивал на спусковой кнопке.
Он повернулся к жабо-существу и поднял шпильку-луч. «Если ты должен», - сказало оно. «Я понимаю».
Шпилька-луч задрожал в его руках; бугорчатая голова медленно наклонилась, а затем упала на пол с влажным шлепком. Существо свалилось гротескным переплетением конечностей.
Он опустил дуло и, потупя взор, ждал возмездия Красотки.
Белые стены зала вспыхнули красным, биолюм потускнел. Октофф почувствовал внезапное давление в ушах, словно комната сжалась вокруг них. Пол задрожал, и Октофф закачался, когда пол слегка перекатился под ним.
Глаза Лэниллы сверкали.
Но, хотя гнев Биомантики давил на них, больше ничего не произошло.
Лэнилла резким, дёрганым движением показала на оставшихся Диковинок, сгрудившихся у стены. «Убей остальных», - сказала она.
Он посмотрел на Диковинок, на все эти покорно согласные животные глаза. Он увидел, что есть что-то по-настоящему живое за каждой парой этих глаз. Сила воли оставила его, он повернулся и посмотрел на Лэниллу. В своей броне, со своими острыми белыми зубами и застывшим пристальным взглядом, она походила на какую-то яркую хищную рептилию.
«Нет», - сказал он и бросил шпильку-луч. «В любом случае, ты никогда бы не сдержала своих обещаний».
Лэнилла медленно повернулась обратно к Октоффу и у него появилось интересное ощущение, что он услышал, как что-то сломалось внутри неё, какая-то перенатянутая струна основания. Она почти небрежно наставила на него осколочный пистолет. Прежде, чем она выстрелила, двое карликов Красотки схватили Октоффа, с поразительной скоростью выхватили у него из рук ошейник и застегнули его у него на шее.
«Смотри, Новый Муж», - подобострастно сказал один из карликов. «Он в порядке, он не хотел тебя оскорбить, он выучил свой урок. Нет нужны причинять ему вред».
Поистине омерзительная улыбка расползлась по лицу Лэниллы. «Я не буду причинять ему вред. Я просто собираюсь срезать мясо с его костей, кусочек за кусочком». Она выстрелила из осколочного пистолета. Карлик, который выступил вперёд и стоял перед Октоффом, раздробился в кучу плоти, костей и красной пены.
«Погляди хорошенько, Октофф», - радостно сказала она, но прежде, чем она смогла снова выстрелить, пол поднялся вокруг её плеч огромной выпуклостью мускулистой плоти. Её глаза расширились. Её рука, державшая пистолет, была вынуждена подняться так, что следующий выстрел послал осколки в содрогающийся потолок.
Длинная псевдоподия свесилась сверху и выхватила осколочный пистолет. Ещё одна упала сверху и обернулась вокруг её головы. Пальцы без костей дёргали застежки её шлема, пока он не оторвался.
Перекатывание пола медленно прекратилось.
Он подобрал шпильку-луч и перешагнул через остатки карлика.
«Веселье есть веселье», - сказала Лэнилла дрожащим голосом. «Но сейчас я хочу, чтобы ты сказал своим друзьям вести себя хорошо». Октофф почувствовал, как ошейник предостерегающе сжался.
Он увидел, что она вновь обрела самоконтроль и хитрость. Он почувствовал глубокую печаль. Как он мог быть настолько жалко отчаявшимся, чтобы поверить её обещаниям? «Всё, что пожелаешь», - сказал он и махнул шпилькой-лучом ей по шее.
Он очнулся и в первое мгновение ничего не помнил. Затем он поднёс руку к горлу и обнаружил кольцо гладкой псевдо-кожи, которое покрывало его шею. Красотка собрала меня, подумал он со спокойным удивлением. Запрет на манипуляции с человеческой плотью наконец стёрся, это очевидно. Потом он вспомнил, что сделал с Лэниллой.
«Зажигательная бомба», - пробормотал он, пытаясь подняться. Руки осторожно уложили его обратно, он открыл глаза и увидел одного из карликов Красотки. Маленькие чёрные глазки карлика были безмятежны; Октофф не увидел обвинения, которого ожидал.
«Красотка?» Октофф надеялся, что карлик может говорить. Он почувствовал ужасную срочность. Сколько он был мёртв? Когда был крайний срок следующего сеанса связи Лэниллы?
«Да», - сказал карлик резким, грубым голосом. «Да, это Красотка. Теперь за меня говорит поэма. Пока я не сделаю новую Говорящую».
«Прости».
«Не вини себя, Октофф. На самом деле, это не твоя ошибка, вовсе нет. Что ты ещё мог сделать? Она была опасным, вероломным существом. Я рада, что вместо неё ты доверился мне».
Ему нужно было сказать Красотке, что он должен уйти. Как бы сильно он не сожалел о её неминуемом уничтожении, ему нужно было убраться или погибнуть с ней под зажигательной бомбой. Его мозг преподнёс ряд ужасных картин: сначала, вспышка взрыва, выжигающая глаза, огромный дом корчиться под всепоглощающей мощью, смерть всего этого очарования. Древних садов, возлюбленных полей, дикой красоты джунглей. Его глаза увлажнились. Он вспомнил, как чувствовал себя после наркотика, как много он полюбил.
«Красотка», - всхлипнул он, - «зажигательная бомба. Сколько осталось?»
«Тише», - сказал карлик, его маленькое грубое лицо было неподвижно. «Не волнуйся. Смотри». Он указал на экран-хамелеон, и Октофф осознал, что лежит в наблюдательном кресле Старого Мужа.
Экран закружился тенями; затем преобразовался в изображение. Кажется, он видел Лэниллу Сильду, одетую в платье с высоким воротом, сидящую перед своим набором устройства связи.
Пока он смотрел, прозвонил звонок и она приложила свой глаз к сканнеру и получила зелёный огонёк принятия. Лицо Лэниллы было спокойным, смирившимся. Разговор был коротким. Когда она закончила, она встала.
Она оказалась слишком высока, и глаза Октоффа опустились на край её платья, который открывал костлявые ноги жабо-существа, серые и бородавчатые. Она посмотрела прямо на Октоффа, и он съёжился на своём стуле. Она улыбнулась и это была удивительно приятная улыбка. Она подняла жабью руку в приветствии или благословении. Экран потемнел.
Мгновение он был неподвижен. Потом он тоже улыбнулся.
Три дня спустя, после того, как Красотка убедила его, что от физической нагрузки его голова не отвалится, Октофф пошёл во внутренний двор, где Лэнилла припарковала свой землеход. Он подумал о Селевэнд Цент, припомнил тамошние старые развлечения, задумался, какие ещё новые он сможет там найти. Карлик шёл позади него.
Когда он увидел землеход, он издал звук неверия.
«Что такое, Октофф?» Тон карлика был заботливый.
Октофф показал на разрушенную машину. Её ноги были погнуты и сломаны, иллюминаторы - разбиты, схемы и гидравлические системы выдраны и развешаны спутанными блестящими клубками на корпусе, который был весь в мятинах.
«Я была зла на Мужа и всё, что ей принадлежало». Её голос смягчился. «Кроме того, это не имеет значения. Разве ты не хочешь быть моим Новым Мужем?»