Страница 6 из 9
— Ты мне конечно не поверишь, но я здесь совершенно случайно, — ответил он и был абсолютно прав: случайности очень редко когда бывают случайными, это каждому известно, а в случае с Вишневским это и вовсе исключалось, что известно немногим, и я в числе этих счастливчиков.
— Вот как.
— Ну в бар я зашел, потому что увидел, как ты своей шикарной походкой завернула сюда. Взгляд у тебя был такой, что ты всех детишек распугала, а вот мои ноги сами понесли меня следом, хотя я не очень горел желанием слушать оскорбления избалованной дряни. В конце концов, оскорбления оскорблениями, а у тебя есть таланты, ради которых многое можно стерпеть.
— Когда ноги сильнее мозга – это печально, — посочувствовала я, проигнорировав камень в мой огород. Хотя от Вишневского это скорее можно было расценивать как комплимент.
— Тут дело не совсем в ногах, а совсем в другом органе, но да, согласен.
— Это мерзко, даже по твоим меркам. Но с другой стороны, мне тебя даже жаль: ты трахнул пятнадцатилетнюю больше десяти лет назад и до сих пор об этом вспоминаешь. Как это называется?
— Не стоит приписывать меня к извращенцам. В конце концов, мне самому было чуть больше двадцати, да и ты так настаивала…
— Ты болен, Андрей.
— А ты?
— Кажется, мы немного увлеклись, — мягко напомнила я.
— В общем, возвращаясь к твоему вопросу, — как будто не обратил он внимания на мои слова, — Само собой, моя конечная цель – это исполнение тобой моего самого главного желания. Не обязательно сегодня, но…
Его самое заветное желание – отомстить за ранение, дураку понятно. Око за око, и тому подобное. Но почему я то вдруг должна исполнить его желание? Он что, рассчитывает, что я разбегусь и прыгну с десятого этажа головой вниз?! Или снотворного наглотаюсь, устав от его дурацких разговоров?!
Этот маньяк широко улыбнулся, а я пнула ногой его стул. Это один из моих любимых трюков, но этот гад оказался быстрее меня: схватился за барную стойку и удержался на месте, причем дурацкая пиратская ухмылка ни на секунду не сошла с его физиономии. Обычно к такому бывает готов только Ромка, и то нет-нет, да удается застать его врасплох… Вишневский отхлебнул еще мартини и прокомментировал:
— Ну хорошо, пока мое желание откладывается.
— Оно останется несбыточным, — отрезала я, так и не определившись, чего он там желает.
— Хочешь, поспорим?
— И в чем смысл сего спора?
— Если ты его не видишь, это еще не значит, что его нет, — глубокомысленно изрек он, — Ну и вероятность выигрыша на твоей стороне… ты наверняка так думаешь. Ну что, по рукам?
— Интересно, что мне мешает после спора послать тебя куда подальше? — задумалась я.
— Обижаешь, моя хорошая. Такие как мы не спорят просто так… К примеру, мы можем заключить договор, разумеется, на бумаге.
— Хватит говорить «такие как мы». Это звучит, как будто мы похожи.
— Так и есть, солнце, так и есть. Ну так что, договор? Скажем, на миллион?
— Оставь миллион себе, — фыркнула я, — Потрать на покупку дешевых женщин, которых ты достоин и забавляйся с ними сколько твоей мерзкой душе угодно... Или на галстук, — подумав, решила добавить, потому что глаза так и рябило от этого жуткого цыплячьего цвета.
— Забавно, — заметил он, без пиратской усмешки само собой не обошлось, — Ты утверждаешь, что уверена в победе, но…
— Еще мартини, — перебила я его, обращаясь к бармену. Слушать эту чушь желания не было никакого, — Оливок и водки побольше.
Бармен кивнул и опять удалился. До сего момента он смотрел на нас с заметным интересом. Стоял он примерно в пяти метрах, так что вполне мог не только смотреть, но еще и слушать. Бедный, он должно быть в шоке.
— И ты бы вполне могла согласиться на спор, я же знаю, — продолжил Андрей, хотя я не просила, — Но больше всего ты ненавидишь проигрывать, не так ли? Тем более обмануть меня будет куда труднее, чем твоего пустоголового блондина. К примеру, я прекрасно знаю о твоих шаловливых ручках… Как это зовется?
— Не твое дело!
— Надо бы поинтересоваться. И придется тебе ставить подпись обеими руками.
— Ты псих, я не буду с тобой спорить!
— Порой самое причудливое безрассудство как правило бывает порождением самого утонченного рассудка… Ну что ж, значит, в другой раз, — внезапно сдался Вишневский.
— Или никогда, — предложила я, вконец потеряв нить разговора. Да и кто разберет этих ненормальных?
— Никогда не говори никогда, моя дорогая.
— И все же я рискну.
Он медленно растянул губы в улыбке, а потом и вовсе захохотал, сходство с психом стало абсолютным:
— Вот поэтому ты мне так нравишься: кто еще способен вдохновить на поступки, находящиеся за гранью возможного? Никогда случиться очень скоро, Сентябрина, я тебе это обещаю.
— Или все же никогда, — не желала я отступать, и решила сменить тему, потому что этот бред надоел даже мне, а нас еще и бедолага бармен слушает. В последнее время человеколюбие во мне так и растет, — Кстати, как там твое плечо?
В глазах его мелькнул недобрый огонек:
— Целое и невредимое. Надеюсь, тут по соседству твой дружок не обретается?
Я пожала плечами:
— Никогда нельзя знать наверняка.
— Никогда не говори никогда, — повторился он.
— И опять же: рискну!
— Что ж, я готов испытать судьбу… в этот раз. Но хватит уже обо мне, давай поговорим о тебе! — продемонстрировал он очередную недобрую улыбку.
— Моя любимая тема, но вообще-то я надеялась, что ты уйдешь.
Само собой, мои надежды тут мало кого волновали:
— Я слышал, твой недалекий блондинчик нашел свою половину? Надеюсь, они стоят друг друга… есть в этом парне что-то такое, что меня безмерно раздражает.
— Ты безмерно раздражаешь всех окружающих, так что у вас есть что-то общее, — буркнула я, покачав головой: слухи имели прямо таки фантастическую скорость.
— Вряд ли, блондин - невероятно пресная личность. Имел неудовольствие встретить его на прошлой неделе и чуть не загнулся от скуки.
— Лучше бы загнулся.
— Вот как? — Вишневский поднял одну бровь и посверлил меня насмешливым взглядом, — Теперь понятно, почему ты торчишь в баре посреди дня. Неужели твой зануда настолько запал в душу? Признаться, не ожидал: он и вдруг ты. Как там говорится… человеком правит любовь, а любит он то, что уходит?
— Или просто любит свои желания, а не желаемое, — поддакнула я, демонстрируя, что он тут не единственный умник, — Интересно, как ты так быстро узнал про половину? Опять следишь?
— Приглядываю, но исключительно за тобой. А про твоего Ивана-дурачка мне сказал Март.
— Ты разговаривал с Мартом?!
— Ну, мы возобновили старую дружбу. Ты же не против? — поинтересовался он таким тоном, что ясно: мое мнение тут мало кого интересует.
— Нет, — после пары минут раздумий ответила я чистую правду, решив не обращать внимания на его тон.
Кажется, Вишневский такого ответа ожидал меньше всего: темные брови поползли наверх, а потом резко вниз, он нахмурился, явно ожидая подвоха:
— Вот как?
— Ага.
— Ты ненавидишь своего брата или что? Помнится, раньше вы были друг за друга горой, хоть и негласно… неужели я так много пропустил?
— Всего то семь лет, — пожала я плечами.
— Это не ответ.
— А я и не обязана отвечать. Но раз уж мы говорим о Марте, сделаю исключение: я не возражаю не потому, что он общается со сдвинутым на всю голову маньяком, а потому, что к нему вернулся друг. Ему трудно даются новые знакомства, а с тобой он чаще всего выходил из дома. За последние семь лет многое поменялось, Андрей… И к тому же, я уверена, ты догадываешься, что если навредишь моему брату, я намотаю твои подлые кишки на твою же нечистую руку и заставлю тебя на все это смотреть, пока не сдохнешь.
— Ты сделаешь это сама, или отправишь своего исполнителя?
— Никогда бы не лишила себя подобного удовольствия.
— Ты девушка моей мечты, я уже говорил? — мое замечание его ничуть не испугало, наоборот, обрадовало.