Страница 57 из 59
В столице шайки вооруженных людей вламывались по ночам в дома и отнимали у перепуганных жителей все, что им попадалось на глаза: продукты питания, одежду, ценности. Они жестоко избивали население, требуя денег и золота.
Об этом Райкос узнал от Елены, когда как-то утром навестил ее. Его удивила сорванная с петель входная дверь и заплаканное лицо хозяйки, у которой поселилась Елена с детьми.
На вопрос Райкоса, что случилось, хозяйка запричитала, схватившись руками за голову. Райкос ничего не понял из ее причитаний и, испугавшись, бросился в комнату Елены. Молодая вдова стояла с Кондраткой на руках, на ней был необычный офицерский пояс с двумя пистолетами.
- Плохи ваши солдаты, Николай Алексеевич, - сказала она вместо приветствия и добавила: - Они трусливы.
Затем рассказала, как ночью солдаты сорвали с петель дверь и проникли в дом. Услышав крик хозяйки, Елена достала свои офицерские пистолеты, которые по армейской привычке всегда держала под подушкой, и взвела курки.
- Не целясь, я выстрелила всего один раз, но этого оказалось достаточно, чтобы они убежали. Какие трусы! Иванко таких выгонял из отряда... - Елена презрительно скривила губы.
Райкос рассмеялся.
- Но почему вы думаете, что это солдаты?
- Определила по топоту ботинок. Кроме того, они были в военных мундирах, по-моему, артиллеристы...
- Когда это случилось?
- В полночь. Как раз после переклички петухов.
- В ночной темноте трудно разглядеть - вы могли ошибиться.
- Я и в ночной темноте вижу, как днем, - настаивала Елена.
Райкос успокоил хозяйку. Вызвал солдат, которые тут же навесили дверь, и, боясь, что налет грабителей может повториться, оставил у дома двух часовых.
Когда он собрался идти, Елена задержала его.
- Я хочу уехать с Кондраткой в Россию. Там будет спокойнее. А здесь хоть и мир наступил, спокойнее не стало, наоборот, еще хуже.
- Вы преувеличиваете, - возразил ей Райкос.
- Удивляюсь вам: сидите в крепости и не замечаете, что творится в городе. Стало страшно выходить на улицу не только ночью, но и днем. Я боюсь за ребенка! Нет, нужно собираться к деду Кондрату... Да и вам пора на родину.
- Почему вы так считаете? - спросил Райкос.
- Вы свое дело сделали, - откровенно ответила ему Елена, и Райкос вынужден был согласиться с ней.
55. РАЙКОС ОБВИНЯЕТ
Ночной налет на дом, где жила Елена, взволновал Райкоса. Елена считала виновниками разбоя его солдат. Мужественных воинов, с которыми он уже много месяцев делит суровую гарнизонную службу: строевую муштру, боевую подготовку, ночные тревоги, - каждый день, каждая ночь приносят им новые и новые испытания... Он уже успел привязаться к солдатам гарнизона, считает их своими товарищами, близкими людьми. И вот на них теперь ложится серьезное подозрение в участии в разбое, позорящем не только этих славных ребят, но и его - начальника и наставника.
Артиллерийский батальон считался самым боевым, самым дисциплинированным в столичном гарнизоне, да и во всей Греческой республике. Его солдатам доверили охрану президентского дворца.
Сколько сил, сколько старания вложено в их обучение! Эти воины не поддались посулам генерала Жерара. Они проявили сознательность и непоколебимую твердость, отказавшись повиноваться высокопоставленному изменнику. Разве можно таких солдат подозревать в разбое? Нет, это досадное недоразумение. Елена ошиблась. Мало ли что может померещиться ночью испуганной женщине...
Райкос искренне верил в невиновность своих солдат, но все же червячок сомнения шевелился в его сознании. Наверное, поэтому, выйдя из дома Елены, он направился в комендатуру к Алмейде. Ему хотелось отвести душу.
Главного коменданта он застал не в лучшем настроении - тот тоже казался чем-то расстроенным. Однако Райкос был настолько взволнованным, что, не обращая внимания на мрачное лицо Алмейды, рассказал ему о ночном налете и подозрении Елены.
- Это правда, черт побери! - выслушав его, рявкнул Алмейда. - Елена права. Сей мерзкий разбой устроили твои артиллеристы. Да, друг мой, отличные солдаты, герои тяжких боев... Я убедился в этом и стал их соучастником. Покрываю это преступление, переступая закон. Слушай же!
Алмейда, бледный, взволнованный, подошел к двери кабинета и закрыл ее на засов.
- Слушай же! Я установил, что все шестеро артиллеристов действительно взломали дверь жилища, решив ограбить дом. Они признались на допросе, что выбрали этот дом потому, что он показался им богаче, чем другие. Ясно?
- Не может быть! - У Райкоса от волнения пересохло горло.
- К сожалению, это так. Если бы я, как положено, доложил военному трибуналу о вооруженном разбое, то их приговорили бы к расстрелу. Но я не смог. Не смог, потому что они решились на разбой от отчаяния и голода. Спроси: сколько дней они уже не ели хлеба. Я дрогнул и вместо того, чтобы отдать преступников под суд, выпустил их из тюрьмы на волю. Конечно же, взял с каждого клятву, что впредь они такое совершать не будут. Хотел дать им из собственных сбережений денег на провиант, но они отказались. "Мы, говорят, - не нищие!" Гордый народ, настоящие мужчины. Меня мучает сомнение - правильно ли я поступил?
- Конечно, ты поступил малодушно. Участники разбоя опозорили воинскую честь. Нельзя таким вершениям потворствовать, никак нельзя. Иначе в армии развалится дисциплина, - с горечью ответил Райкос.
56. БРАТ ПРЕЗИДЕНТА
- Да, нельзя!.. Но ты не торопись меня осуждать, - закусил губу Алмейда. - Послушай, что заявил мне один из этих солдат, когда я давал им деньги: "Напрасно вы, господин полковник, переводите на нас деньги. Мы знаем: человек вы не богатый, и всех прокормить не сможете. Поэтому, чем подыхать тут с голоду, разбредемся кто куда".
- И что же ты ему ответил?
- Пристыдил... Стал уговаривать потерпеть до лучших времен. Хотя, честно говоря, я и сам не знаю, когда эти времена настанут.
Райкос задумался.
- Конечно, ты поступил верно. В подобном положении бессильна самая строгая экзекуция.
- Я тоже так рассудил. Необходимо удержать людей от дезертирства. Нужно обратиться к их рассудку. Тем более, что скоро нам придется воевать против мятежников. Получены сведения, что в Румелии* бунт. Мятежники вторглись в Пелопоннес, заняли Патрас, истребили там приверженцев нынешнего правительства, разумеется, кроме тех, кто переметнулся к ним. Нам придется сражаться с бунтовщиками.
_______________
* Р у м е л и я - северная провинция Греции.
- Нет, брат, я против греков саблю не обнажу, - твердо сказал Райкос. - Я приехал сюда с одной целью - защищать Грецию от иноземных поработителей, обративших в рабов этот славный народ. Зачем же вмешиваться в их внутренние дела? Мы же не авантюристы, как Руан, Доукинс и Жерар. Мы честные люди.
- Ты, конечно, во многом прав, но не во всем.
- В чем же я не прав?
- На мятежи греков подбивают иноземные интриганы.
- Я готов защищать их от нападения иноземцев. Но защищать греков от греков - не хочу. Это нечестно. Я не ландскнехт*. Я приехал сражаться за свободу Греции.
_______________
* Л а н д с к н е х т - наемный солдат.
- Я тоже не приехал сюда любоваться руинами Древней Эллады. Но в отличие от тебя, дорогой мой Райкос, я буду сражаться не только за свободу Греции, но и за свободу ее народа.
- Ты - якобинец? - удивился Райкос.
- К сожалению, нет, - вздохнул комендант. - А Греции сейчас нужны именно якобинцы. Чтобы не заискивать перед королевскими министрами великих держав, а судить их как заговорщиков.
- Тогда - война. Великие державы начнут против Греции военную кампанию, у них - сила.
- И отлично! Разве ты забыл, как голодные, забитые санкюлоты в пух и прах разгромили коалицию великих держав? На месте Августина Каподистрии я бы отдал приказ обстрелять иностранные военные корабли. А затем повел бы воинов на французский экспедиционный корпус - нечего иноземным солдатам топтать священную землю Эллады!