Страница 53 из 59
Никто, кроме брата Августина, не знает, сколько обид и унижений приходится выносить Каподистрии во имя независимости разоренной родины. Все свое состояние он отдал Греции: продал дом и небольшое наследственное имение, вырученные деньги внес в государственную казну. А клеветники пишут в газетах, что президент присваивает государственные деньги...
Каподистрия горько усмехнулся и отложил газету с пасквилем.
"Главное - честно выполнять свой долг, - думал он. - Враги хотят запугать меня, пытаются скомпрометировать в глазах народа. Но народ верит мне и, невзирая на унижения, оскорбления и обиды, я буду верно служить ему, буду до конца находиться на своем посту".
За окном пропели петухи. Президент тяжело поднялся с кресла, потушил свечи и пошел на другую половину дома, в свою квартиру.
45. БАРБА ЯНИ
Иоанн Антонович Каподистрия вставал рано. 9 октября 1831 года он поднялся раньше обычного, чтобы не опоздать на воскресную литургию.
Утро выдалось на редкость теплым. Ровно в шесть часов, когда президент появился на крыльце дворца, раздались мелодичные перезвоны колоколов.
Печальное лицо Каподистрии просветлело. Торжественные переливчатые звуки напомнили ему, что в Навпали по его настоянию служители церкви, наконец-то, сняли глухие деревянные симандры - атрибуты проклятого османского владычества, и теперь звонкая бронза колоколов словно поет отходную черной султанской власти.
Под торжественный звон президент сошел с крыльца. На нем был праздничный наряд - белые панталоны, черный сюртук с пикейным жилетом, завязанный крупным узлом галстук и нахлобученный на самые брови черный цилиндр. Легкой походкой счастливого человека он направился в скромную церковь святого Спиридония.
Президент, как всегда, шел без охраны. Его сопровождали слуга-албанец и однорукий ординарец Какони. Встречая на оживленной улице знакомых, Каподистрия приветливо улыбался, раскланивался, приподнимая цилиндр. У входа в церковь он увидел на паперти двух рослых мужчин в красных турецких фесках и черных плащах. Это были его заклятые недруги - Константин и Георгий Мавромихали. Еще недавно они сидели в тюрьме, но обратились с просьбой о помиловании к президенту, и он, поверив раскаянию, выпустил их на свободу. На днях он собирался освободить также главу их рода Петра-бея...
Встреча с помилованными организаторами антиправительственного заговора была, разумеется, неприятна. Люди, способные предать интересы родины, не вызывали симпатии. Но Каподистрия их не боялся. Он знал, что народ любит его, и не допускал мысли, чтобы кто-либо из соотечественников мог угрожать его жизни.
- Ни один сын Греции не поднимет на меня руку! - сказал он однажды Алмейде, предупредившему его о возможности покушения.
Не знал президент, что под черными плащами братьев Мавромихали спрятаны отточенные кинжалы и новенькие пистолеты, заряженные английским порохом. И пришли они сюда, чтобы осуществить зловещий план, тщательно продуманный французским и английским резидентами. В ночь с 8 на 9 октября, готовя покушение на президента Греческой республики, де Руан дал сигнал французским военным кораблям подойти к ключевым укреплениям столицы.
Проходя мимо братьев Мавромихали, Каподистрия приподнял цилиндр, чтобы ответить на приветствие, и повернул голову в сторону Константина, который левой рукой приподнял феску. В это же мгновение он вынул из-под полы плаща руку и, не целясь, выстрелил в президента. От волнения заговорщик промахнулся, и пуля пролетела мимо. Тогда Константин выхватил кинжал и вонзил его в свою жертву. Зажав рукой рану, президент повернулся лицом к Георгию. У того не дрогнуло сердце. Он, достав из-под плаща пистолет, выстрелил в голову обливающегося кровью Каподистрии.
Смертельно раненного президента подхватил единственной рукой ординарец и осторожно положил на пол паперти. Воспользовавшись смятением окружающих, убийцы бросились бежать. Какони побежал за ними. Вынув из кобуры пистолет, он прицелился в Георгия, но пистолет дал осечку. Какони выхватил второй пистолет и разрядил его в спину Константина. Тот продолжал некоторое время бежать, но вскоре зашатался и упал. Тут его настигли горожане. Обезумевшие от горя люди с исступленной яростью избивали убийцу, превращая его тело в кровавое месиво.
Взрыв народного гнева и отчаяния потряс Навпали. На улицы города высыпало все население города: ремесленники, грузчики, моряки, солдаты, арматолы многотысячной толпой стояли на площади, оплакивая спасителя отечества.
- Барба Яни! Барба Яни! Прощай, Барба Яни! - звучали до рассвета отчаянные голоса.
А в понедельник толпы людей с оружием в руках шагали перед президентским дворцом. Они требовали привлечь к ответственности причастных к преступлению. Требовали возмездия за гибель Барба Яни.
46. ПЛОЩАДЬ ТРЕХ АДМИРАЛОВ
Августин Каподистрия стойко перенес гибель родного брата. Скорбь душила его, но он нашел в себе мужество в эти черные дни заменить на президентском посту Иоанна.
Брат завещал ему в случае неожиданных чрезвычайных событий не поддаваться панике и взять управление государством в свои руки.
Он часто говорил о возможности заговора иностранных резидентов с реакционной знатью против республиканского правительства. Теперь Августин воочию убедился в правоте его слов - один из убийц президента - Георгий Мавромихали - нашел убежище в доме французского министра - резидента де Руана.
Нужно было действовать, действовать быстро и энергично. Каждая минута промедления могла стать гибельной - заговорщики готовы посягнуть на свободу и независимость Греции.
Августин вызвал к себе самых преданных и надежных офицеров полковника Алмейду и Райкоса.
- Заговорщики хотят вызвать в стране смуту и растерянность, - сказал он. - Им нужна анархия, чтобы под предлогом борьбы с беспорядками ввести в столицу батальоны французского экспедиционного корпуса и английскую морскую пехоту. Это означало бы конец независимости Греции. Я доверяю вашему военному опыту и честности. Самое главное - пресечь происки коварных злодеев... Я верю вам.
Они втроем обсудили обстановку и решили объявить в городе осадное положение, закрыть доступ в крепость с суши и с моря.
- Таким образом заговорщики будут изолированы от внешнего мира. Нам останется лишь взять под наблюдение дома резидентов, усилить охрану президентского дворца, и враг будет парализован, - изложил свои замыслы Алмейда.
- Охрану дворца и наблюдение за главарями возьмут на себя мои артиллеристы. Они сообразительные солдаты, - предложил Райкос.
- Вот и отлично.
Так был нанесен удар по врагам президента.
Городские ворота плотно захлопнулись. Связь с портом прервалась. На улицах появились усиленные патрули. Дома резидентов взяли под охрану. Руководители заговора - де Раун и барон Доукинс - занервничали. Убийство президента не вызвало растерянности у жителей столицы, наоборот, оно сплотило их. Скорбь народа вылилась в гнев. Жители толпами выходили на улицы, требуя расправы над оставшимся в живых убийцей и над всеми, кто причастен к преступлению.
Испуганные таким поворотом событий, заговорщики пошли на риск. Генерал Жерар, воспользовавшись тем, что он все еще является командующим регулярными войсками, отдал приказ стянуть солдат гарнизона на площадь Трех Адмиралов. Он построил их и стал убеждать солдат повиноваться только ему.
- Отныне королевская Франция берет Грецию под свое покровительство, заявил генерал.
Но его призыв не нашел отклика среди солдат. Воины учуяли фальшивую ноту, и батальон не изменил своей присяге.
Тогда Жерар распорядился ударить в барабаны и приказал войску идти к сенату выразить свой протест. Однако воины замерли на месте.
Поняв, что его власть над гарнизоном окончилась, генерал сам явился в сенат и потребовал особых полномочий. Сенаторы встретили его так же, как и солдаты на площади Трех Адмиралов.
47. ОПОЗДАЛИ...
В то время, когда на площади Трех Адмиралов генерал Жерар пытался склонить на свою сторону войска, в сенате-герузии произошло важное событие: собрание сенаторов утвердило верховную комиссию для управления страной под председательством брата покойного президента графа Августина Каподистрии.