Страница 46 из 48
– А карта зачем? – нахмурился Толя.
– Дык, он будет выбирать себе остров, на котором его никто не будет беспокоить.
– А как же пилот? – заинтересовалась я.
– Ничего ты не понимаешь Шаера, – отмахнулась та. – Не модно летать с пилотом. Сей прекрасный экземпляр желает сам повести вертолёт.
– Бедная машина. Не жестоко ли?
– Говорит, что нет, и желает пообщаться.
– С нами? Это для чего?
– А он говорит, что только высшие умы внимают к его просьбе.
– Раз настаивает, пошли, поговорим, – пожала я плечами.
– Только говорить буду я! – вызвался Толя.
– Чего это?
– Прошлый раз ты испугала беглецов, – напомнил он.
Было дело. Прибыли мы к ветхому домику. Немного наклонён, окна выбиты, зарос по самое ни хочу.
– Хоть бы дом окультурил, – обронила я.
– Делать вот мне больше нечего! – вякнули из дома.
– О! Меня знать хорошо слышно!
– Максим! Отпусти заложника! – взывал к совести врач Жилов.
– А меня пропустить? – это уже госпожа Хитровая. – Жень, давай сюда!
– А вот прессе здесь делать нечего! – возразил участковый.
– Прессе можно! Итак, мы ведём прямой репортаж с улицы Солнечной, где в ветхом домике таится душевно больной Максим Широков с флейтисткой Оксаной Вандышевой. Полиция оцепила территорию и пытается найти общий язык с Широковым.
– Не надо со мной ничего искать! Я всё прекрасно сам нахожу!
– Неужели? Давай меняться! – предложил Свиридов.
Это на что он меняться собрался?
– Это на что начальник?
– И действительно! – озадачилась Марина. – Мне тоже интересно.
– Мы тебе дадим уйти и не станем тебя преследовать. Взамен отпусти заложницу!
Молчание. Там не слышно скрежета мозга во время работы?
– Чего это он долго думает? – нахмурилась я. – Обычно такие товарищи отвечают на вопросы чётко, ясно и сразу же.
– Я думаю!
– Оу! Не знала, что он умеет.
– Я не согласен! – через полчаса сказал больной.
– Чего это? Прекрасный шанс скрыться! Чего не хватает? – спросила я.
– Мне нужен вертолёт, триллион рублей, карта и Великолепный бриллиант!
– Максим! Одумайся! Тебе нужно лечение!
– И я о том же! Вышеперечисленное сюда! А девочка полетит со мной!
– Чтобы я разбилась? И не проси! – рявкнула Оксана.
– Какие подробности! Больной Широков запросил приличные деньги! Следим дальше! – вставила свои пять копеек Хитровая.
– А не получится на принтере распечатать вертолёт, триллион рублей и бриллиант? – невзначай поинтересовалась я. – А карту так и быть, оригинальную дадим.
Марина подавилась смешком.
– У вас три дня.
– Максим! Пойдём со мной!
– Зачем? Мне и здесь хорошо! – отозвался он.
– Я тебя осмотрю, выпишу препарат, и будешь чувствовать себя лучше! – заманивал Жилов.
– Я уже достаточно наглотался таблеток и прочей дряни. Хочу покоя! Отстаньте от меня!
– Жень, передохни, – дала добро Ксения.
– Вы ещё здесь? А ну пошли отсюда! – опомнился участковый.
Думали. Глубоко думали. Что тут скажешь?.. Лично у меня нет вариантов. У коллег, похоже, тоже.
– А вот у меня идея! – вздыбила палец к верху Марина.
– Дык, говори! – накинулись мы на неё.
– Ага, так я вам здесь и рассказала! В машину и в отделение!
* * *
– И что ты нам хочешь сказать?
– Для тебя Шаера будет особенное задание. Я поговорю с бухгалтерией, и тебе выделят денежку. Поедешь в магазин рукоделия. Там купишь набор для создания драгоценных камней. Я такой своей племяннице покупала.
– А что, есть такие наборы? – округлила я глаза.
– Оказывается, есть. Поэтому ты займёшься творчеством. А вот мы решим проблему с деньгами и вертолётом. Я вот предлагаю Антона посадить в вертолёт. Замаскируем его, и он обезвредит нашего красавца.
– А если он сумеет взлететь? – спросил Толя.
– Антон ускоренные курсы закончит по управлению вертолётом.
– Она надо мной издевается!
С бухгалтерией Мариша договорилась быстро. Пришлось подключить Абрамова. Денежку мне выделили, и я отправилась на поиски набора. В нашем славном городе есть гипермаркет для творчества. Там я провела около часа. Вышивка нитками, бисером, лентами; краски, пряжа, картины и многое другое.
Набор я забрала последний. Действительно, такие выпускают. Не обращала внимания. А вещица-то дорогая! Мастерить решила на работе. Сорок минут я читала инструкцию. Потом я проверяла детали. С соседнего отдела принесла клей ПВА, и тут мной овладел творческий процесс. Поделками давно не занималась.
После трёхчасового изнурительного труда, я смогла явить на свет своё творение. Нанесла лак, чтобы сиял. Это, конечно, хорошо, но ведь он картонный! Красавец сразу поймёт, что его пытаются надурить. Да любой это поймёт! Я постучала ноготком по картонному бриллианту. Вот и ответ.
– А ты не хотела делать, – оценивала Марина моё творчество.
– Дело не в этом. Я не верю, что он поверит.
– Главное показать. Деньги мы подготовили.
– Статья есть за фальшивомонетчество под номером 186. Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг! – напомнил Толя.
– Ты ничего не видел. Мы напечатали совсем немного… для видимости. Когда всё закончится, сожжём это добро.
– А Антон где? – спросила я.
– На улице ждёт. Он отказался проходить ускоренные курсы пилота. Пилот ему рассказал, что практика длится от сорока двух часов. За день или два этому искусству не научишься. А если честно, то вертолёта у нас нет.
– Как это?
– А они все заняты. Поэтому придётся надеяться на его доверие к нам, – ответила Марина.
– Сомневаюсь, что оно вообще имеется в наличии.
Спортивная сумка отправилась на заднее сидение ко мне и Марине. Она ещё раз всё проверила. А я смотрела созданный мною бриллиант. Если с ним ничего не случится, то оставлю у себя в качестве воспоминания. Посмотрю, где поставлю.
– Ку-ку! Ты ещё там? – крикнула я Широкову, когда прибыли на место.
– Шаера! – одёрнул меня Толя.
– Чего раскричалась? Я спать лёг, а ты кричишь!
– Заберите меня отсюда! Это чудо храпит так, что аж уши закладывает! Я не вынесу этих мытарств! – умоляла Вандышева.
– Молчи, женщина! – рявкнул он. Обратился к нам: – Вы принесли, что я просил?
– У нас же ещё два дня! – сказала Марина.
– Жень, камеру включай! – подгоняла Хитровая. – Ночь была тихой всего час. Прибыли сотрудники уголовного розыска. Они намерены выполнить требования психически больного.
– Максим, да одумайся же ты! – устал просить лечащий врач.
– Не стану этого делать Павел Дмитриевич! Я устал, понимаете? Устал! Надоело ходить к вам на приём. Раз мне не суждено вылечиться, тогда я скроюсь на острове, где никто и никогда не сможет меня потревожить. Мне отстроят прекрасный дворец и заживу!
– Ты болен! Я буду больше уделять тебе внимания!
– Я знаю! Уже лет пятнадцать! Надоело! Не хочу больше так жить! – упрямился он.
– У тебя престижная работа, есть квартира, – чего не хватает?
– Чего не хватает? Здоровья! Я хочу, чтобы все меня знали!
– Тебя итак по телевизору показывают! – внесла я свои пять копеек.
– Шаера! Я тебя в отделение отправлю! – грозился Свиридов.
– Не отправишь начальник, ибо мои возгласы его отвлекают. Слышишь? Вот! Он молчит, переваривая информацию.
– Я всё равно не согласен!
– Когда будете брать его, то сильно не мните. Ему нужно лечение, – попросил Жилов.
– А в тюрьму его всё равно не посадят. Так что вернётся к вам ваш пациент, – успокоил его Антон.
– Как выкуривать будем? – спросила я. – Словами: «Цып-цып-цып»?
– И не жаль тебе больного?
Глаза Марины были полны сострадания. Она смотрела на меня в ожидании ответа. С одной стороны жать, потому что человек больной, но с другой стороны – он преступник. Почему мне должно быть жать преступника?
– Относительно, – выдавила я из себя.