Страница 60 из 91
Во время боя все внимание было приковано к вооруженной охране, а про караван и забыли. Жизнь, она-то одна и дороже всякого каравана! А погонщики, пользуясь удобным случаем, чуть было не увели караван по сухому руслу. Все же караван перехватили на боевых машинах: а не подоспей они вовремя в район боя, еще не известно, смогли бы десантники караван перехватить или нет. В перестрелке досталось и несчастным животным. Некоторые из лошадей были убиты, а несколько перепуганных стрельбой вскачь умчались по сухому руслу, – только их и видели. При досмотре каравана было взято много оружия и боеприпасов. Уничтожено оказалось 11 духов, задержано для разбирательства 23 человека. Из окружения в пылу боя смогли уйти лишь единицы счастливчиков. Солдаты сожалели о том, что случайно застрелили трех лошадей. Впрочем, может быть, это сделали и не они: ведь стреляли все – и наши и чужие.
Когда с караваном было покончено, в дивизию доложили о результатах боя и проверки каравана. Те, соответственно, доложили выше. Прошло какое-то время, и комбату по рации передали, чтобы десантники оставались на местах, дождались приезда милиции и передали им задержанных и содержимое каравана, за исключением оружия и боеприпасов. В караване кроме оружия были еще и товары народного потребления. Милицию ждали долго. А когда они приехали, то поспешно и с какой-то жадностью стали перегружать содержимое каравана на свои грузовики. Тут же неизвестно откуда появились и люди, пожелавшие купить лошадей, – и те разошлись мигом. Афганским милиционерам этого показалось мало, и они стали клянчить, чтобы «шурави» отдали им и трофейное оружие.
– Нет, союзники, оружие мы вам не отдадим, – строго сказал комбат.
Убедившись в том, что канючить больше нет смысла и оружие им не отдадут, колонна афганцев запылила в направлении Кабула. Как только пыль за афганцами осела, в путь тронулся и батальон. По пути пришлось вступить в небольшое боестолкновение. С высоты, на которой приютилось полуразрушенное строение, по колонне был открыт огонь из стрелкового оружия, но все солдаты находились под броней, и поэтому обошлось без потерь. Бойцы слышали, как пули зацокали по броне машин. До убогого строения было метров четыреста, подступы к нему были открыты. Командиру замыкающей колонну роты приказали окружить строение и разобраться с теми, кто стрелял. Колонна остановилась. Еще одна длинная очередь прошлась по машинам: пули с визгом отскакивали от брони и улетали в неизвестность. Рота тем временем быстро развернулась в боевой порядок и направилась к высотке. Машины одного из взводов, выпуская клубы дыма и натужно гудя, медленно обошли строение. Солдаты и офицеры батальона прилипли к триплексам, приборам наблюдения, и словно в кино внимательно смотрели за действиями роты. Рота произвела по дому несколько залпов. Прошло несколько секунд, и черным дымом заволокло все полуразрушенное жилище. Стрельбы со стороны строения больше не было слышно. Одна боевая машина стала медленно приближаться сверху к ветхому дувалу, без особого труда развалила остатки забора и оказалась прямо перед жилищем. Все ждали развязки. Время тянулось медленно. И вдруг из пулемета боевой машины выпустили длинную очередь, затем медленно открылись люки. Из них появились два солдата, которые вышли из машины, осторожно пошли к строению и скрылись из виду. Через две или три минуты солдаты появились снова: в руке одного из них было незнакомое длинное оружие. Когда это «кино» закончилось и боевые машины пристроились в хвост общей колонны, все стало понятным. Оружием оказался пулемет Дегтярева времен Отечественной войны. А вот что подтолкнуло душмана обстрелять колонну, навсегда осталось загадкой, потому что его застрелили.
К вечеру десантники прибыли в расположение полка. Приводя себя в порядок и вспоминая сегодняшний бой за караван, солдаты восхищались везением своих товарищей. У одного бойца пуля застряла в магазине во втором ряду подсумка, насквозь пробив первый магазин. Простое совпадение, но жизнь спасена. Другой случай был курьезным: солдат после стремительной перебежки бросил перед собой рюкзак как бруствер, и пуля, все разворошив в рюкзаке, застряла в банке сгущенки. Само собой, содержимое банки вытекло. Солдаты со смехом говорили товарищу:
– Андрюха, хорошо, что ты ее утром не успел выпить!
– Ребята, повезло мне сегодня здорово! Теперь всегда буду носить в рюкзаке сгущенку и тушенку, но кушать припасы не буду, – ответил везучий солдат.
У комбата же было несколько другое видение на возвращение батальона из района боевых действий. Более хозяйственное. После сосредоточения техники в парке он напомнил ротным, что вчерашнее обслуживание техники было как бы тренировкой, а завтра начнем все сначала. Он сделал многозначительную паузу и продолжил: «Если ничто утром не помешает». После раздачи командирских указаний он подозвал Кухаренко и попросил проверить радиостанции на его командно-штабной машине. Просьба начальника – закон для подчиненного. Неисправность специалист нашел быстро: в одной из радиостанций перегорел всего лишь малюсенький предохранитель, и вот из-за этого рация молчала. Солуянов еще находился рядом с машиной, так что Сергею не надо было тратить время на его поиск, чтобы доложить о том, что неисправность устранена.
– Молодец, Сергей, – похвалил его комбат.
«Что-то в последнее время меня комбат стал часто хвалить. Не к добру это», – подумал про себя Кухаренко. Дело сделано, теперь можно и отдохнуть. Он ополоснулся под теплым душем, но в палатке было душно, и сон не шел. Почему-то Сергею вспомнился один случай, произошедший во время проведения боевых действий в Панджшерском ущелье. Закончился бой у кишлака Пизгара. Банду захватили по утренней зорьке еще теплыми. 9 духов убитыми и 5 пленными – таков был результат первого дня операции, а сколько сбежало – было не известно. Ближе к обеду, получив новую задачу, батальон отошел от кишлака в предгорье. Ротами он оседлал высоты и перекрыл выход из одного небольшого ущелья, а несколько выше в горах с мятежниками воевал соседний батальон. Звук боя отчетливо, рождая громкое эхо, разносился в окрестностях. На одной из высот расположилось и управление батальона. Кухаренко от нечего делать решил обследовать ближние подступы к высотке. Взяв с собой одного солдата, он стал тихонько спускаться по противоположному склону. Выше по ущелью еще была слышна стрельба, но она стала затихать, а здесь кругом все было совсем тихо, войной и не пахнет. Десантники продолжали беззаботно и потихоньку идти вниз. Вдруг солдат сделал Сергею какой-то знак и показал в сторону камней. Офицер перевел взгляд туда, куда указывал солдат. В камнях отчетливо просматривался затаившийся человек, наблюдавший в противоположную сторону. До него было метров двадцать. Десантники с автоматами на изготовку бесшумно подошли ближе. Душман еще не слышал шагов приближающихся к нему людей, и когда до него осталось всего несколько шагов, разведчики громко заорали: «Встать, сволочь! Руки вверх!» «Дух» от неожиданности вскочил на ноги и тут же от страха выронил из рук винтовку, но руки поднял. Его скрутили и обыскали. При нем была печать со скрещенными саблями. Знающие люди утверждали: наличие печати предполагает высокую должность человека. Это утверждение знающих людей подтвердилось при допросе душмана. «Дух» неласково посмотрел на толпу десантников, к которой его подвели, и понял: лучше все рассказать. Он сразу признался, что был командиром разгромленной банды. Допрос вел на русском языке офицер службы безопасности Омар. К моменту вторжения наших войск в эту страну не менее 40 % офицеров разного звена владели русским, чего нельзя сказать о самих русских по поводу знания афганского языка. В оправдание можно отметить, что многие офицеры-афганцы учились в Союзе.
Пленник ответил и на ряд вопросов, касающихся военной тематики.
– Омар, спроси у него, а как ему удалось незаметно уйти из кишлака?
Душман тут же ответил, что он ночью был в соседнем кишлаке, а когда рано утром возвращался обратно, то увидел и услышал такое, от чего пришлось уйти в горы и спрятаться. «Да вот только задремал и попался», – продолжал рассказывать афганец.