Страница 54 из 91
– Да, командир.
– Ну тогда счастливо вам оставаться.
Через секунду они растворились в темноте, только еще слышалось шуршание щебенки под ногами уходящих разведчиков. Взводный организовал круговую оборону и радировал начальству, что разведчики ушли на задание. Идти в темноте было трудно. Кругом расщелины и, возможно, глубокие – того и гляди свалишься в них. Хотя глаза разведчиков немного привыкли к темноте, им все чаще приходилось идти на ощупь. Вдруг кто-то из впереди идущих разведчиков услышал немного выше и впереди незнакомую речь. Бойцы притаились, и ротный выдвинулся вперед.
– Ну что у вас тут? – шепотом спросил он.
– Пулемет метров тридцать выше от нас, – шепнул взводный.
– Работаем так: ты со своим взводом заходишь слева, а я со вторым справа.
Первый взвод минут через пять вышел прямо на позицию «духов». Началась перестрелка. Второй взвод, ориентируясь на стрельбу соседа, тоже навалился на позицию противника. От трассирующих пуль стало даже как-то светлее. Во время шквальной стрельбы послышался чей-то голос: «Ротного ранило!» Бой подходил к концу, а вскоре стрельба и вовсе прекратилась. Лейтенант подбежал к ротному и стал его тормошить, но командир не отвечал, а только громко стонал.
– У кого есть обезболивающее? – спросил взводный.
Несколько рук протянули шприцы. После укола ротный стал дышать спокойнее, но все равно молчал. Ранение было в грудь, а это серьезно. Требовалось немедленное вмешательство врача, но его здесь не было: кругом только горы и глубокая, темная ночь.
– А как раненого командира спускать с горы без носилок? – высказался в сердцах кто-то из офицеров.
Выход нашли быстро. К двум трофейным «буровским» винтовкам прикрепили плащ-палатку. Вот на таких примитивных носилках командира и стали спускать вниз. Идущие с грузом разведчики часто спотыкались, но идущие рядом бойцы вовремя подхватывали падающих, так что командира ни разу не уронили. Кто-то подсказал:
– Пускай радист передаст артиллеристам, чтобы они подсветили местность.
– А что, это, между прочим, неплохая идея! – сказал командир третьего взвода. Сделали короткую остановку, пока радист передавал просьбу бойцов, чтобы стрельнули осветительным снарядом. Немного передохнули, а заодно поправили бинты на раненом. Минут через пять внизу сверкнул выстрел, и высоко в небе недалеко от горы вспыхнула осветительная ракета. Секунд через двадцать – еще одна, а затем еще и еще. Стало светло. Идти с раненым и трофеями теперь было намного легче. По крайней мере можно было свободно обходить препятствия. О том, что случилось с ротным наверху, первым узнал начальник разведки. Ночью на командный пункт зашел командир дивизионных разведчиков и шепнул на ухо Дубинину:
– В горах ранило ротного полковых разведчиков.
– Хреновую весть ты мне принес, – сказал начальник. – Где твоя рота?
– Вся в сборе.
– Тогда поднимай роту, сажай на БТРы и гони к горе, на которой засекли пулеметы. Кстати, направление помнишь?
– Конечно.
– Захвати с собой врача и будь постоянно со мной на связи, – напомнил начальник.
Минут через пять разведчики были в пути. Стало светать, когда они подъехали к предгорью. К этому времени раненого спустили к подошве этой самой проклятой горы. Раненый был весь бледный – сказывалась тяжелая потеря крови. Вертолеты на горизонте показались только часа через два. Все время до прилета вертолетов врач не отходил от раненого. Но полевые условия – это не стационар. В вертолет грузили уже остывающее тело командира полковых разведчиков…
Когда об этом узнал Дубинин, он молча скрипнул зубами и вспомнил разговор с Бочаровым, который настаивал на ночных действиях разведчиков. Если бы это случилось днем, то эвакуацию провели бы быстро, и человека удалось бы спасти. Но зато как бы проходили в светлое время боевые действия по уничтожению укрепленных позиций?..
К обеду пик боевых действий переместился в другой район. А на следующий день с дивизионными разведчиками произошел необычный, курьезный случай. Одним словом, разведчики немного напроказничали в отношении местных жителей. Рано утром разведгруппа возвращалась после ночных действий в лагерь и наткнулась на небольшое стадо баранов, которые сами по себе, без присмотра, бродили в каком-то километре от кишлака. И надо же, кто-то из разведчиков, глядя на баранов и чуть не глотая слюнки, загадочно произнес:
– Вот бы сейчас было неплохо отведать свеженьких шашлыков!
Остальные тут же поддержали его почин. Но всеобщей поддержки было еще мало: требовалось получить добро на «мародерство» от лейтенанта. Оказалось, лейтенант тоже был не против отведать шашлыка. Внимательно осмотрели территорию вокруг кишлака: местных на горизонте не было видно. Отбили от стада одного баранчика и погнали бедолагу по лощине в сторону командного пункта. Лагерь разведчиков располагался недалеко, в какой-то сотне метров от оперативной группы. В роте «трофей» передали в старшинские руки. Увидев животное, Масленников строго спросил:
– Сработали чисто?
– А как же, командир! – ответил взводный.
С самого утра войска ушли из лагеря на выполнение боевой задачи. А где-то ближе к обеду в лагерь пожаловала тощая и некрасивая женщина из ближайшего кишлака. Через переводчика офицеры узнали, что русские солдаты украли у нее барана.
– Может, волки утащили? – возразили ей офицеры.
– Какие волки, когда вокруг такая стрельба? Ваши солдаты украли, – настаивала женщина. – Сосед видел, как солдаты гнали его впереди себя!
Конечно, комдиву слышать это было неприятно, и он тут же отправил политработников на поиск барана по всему лагерю. Командир даже подключил к этой операции особиста дивизии.
– Найдите виновных, а наказание для них я придумаю сам, – строго приказал комдив.
Пошли по лагерю, кухням подразделений, но нигде барана не нашли. А про лагерь разведчиков забыли, – он и располагался в ложбине и со стороны был незаметен. Гонцы вернулись к командиру ни с чем. «Нет барана, товарищ полковник!» Но все же было решено, что этот инцидент надо как-то замять. И опять через переводчика старухе предложили за барана два мешка муки, благо вчера в горах десантники нашли небольшой продовольственный склад и еще не успели раздать продовольствие местным. Она немного подумала и про себя рассудила, что мука, да еще два мешка, – это какая-никакая, а все же плата за потерю. «Давайте муку!» – потребовала афганка. Офицеры рты разинули от удивления: несмотря на свою худобу, старуха легко взвалила на плечи мешок и медленно пошла по направлению к кишлаку. Примерно через час она снова пришла в лагерь за вторым мешком, так же легко закинула его на спину, и ушла домой.
– Вот это баба! – воскликнули офицеры.
– Если бы сам не видел, что такая тощая за час два мешка унесет за километр от дома, не поверил бы никогда, – сказал Грехнев.
Беликов же сказал со смехом:
– Дай ей волю, она бы одна за день все мешки перетаскала бы!
Через какое-то время про афганку забыли: шли боевые действия. Ближе к вечеру в лагерь стали стягиваться войска. Вернулись и разведчики. Когда совсем стемнело, Дубинин решил сходить к своим солдатам. От того, что он увидел в роте, он пришел в бешенство. На его глазах процесс разделки барашка подходил к концу, а в котле полевой кухни кипела вода со специями. Конечно, в первую очередь досталось ротному, а вторым залпом – и взводному, чьи парни уперли баранчика. А потом решил: не бежать же к комдиву с докладом, что он, начальник разведки, изобличил и наказал виновных? Получилось бы, что он сам на себя и наговорил бы комдиву!
Когда гнев Дубинина поубавился, он спросил у Масленникова:
– А мне что-нибудь останется?
– А как же, товарищ подполковник, останется.
– Тогда пускай старшина готовит мясо, а я скоро вернусь.
Начальник разведки отошел на несколько десятков метров от лагеря, остановился, втянул ноздрями воздух. Жареным не пахло. «Хорошо, что сообразили не готовить шашлыки, а то бы на смачный запах все руководство сбежалось, и тогда бы все, хана, попались бы с поличным! Поэтому мои охламоны и сварили мясо, а не изжарили», – улыбаясь, подумал начальник разведки. Вернулся он скоро и не один, а прихватил с собой начальника особого отдела, который имел при себе бутылку водки. Когда ужин подходил к концу, майор похвалил старшину за сытную еду. Дубинин переспросил у него: