Хитмейкер

. Ему доводилось одновременно работать с The Beatles, Rolling Stones, Бобом Диланом и Синатрой, вот так. Да, я был никому не известен, но про Пита как раз и говорили, что он делает неизвестных людей звездами, а звезд – суперзвездами. Так утверждал знаменитый журнал Billboard.

Пит был низкорослым и полным малым с личиком херувима, но вот вел себя и выражался он в точности как заправский гангстер. Хотя его могли принять за человека недалекого, он был хитрой лисой, и в его присутствии стоило покрепче держаться за кошелек. А еще он умел создать вокруг себя ауру смертельно опасного человека, способного даже на убийство. Не стоит раздражать убийцу с лицом ребенка. Из всего этого следовало вот что: если он заходил в нью-йоркский офис WMCA с записью под мышкой, то эта запись попадала в эфир. Точка. Конец. А WMCA была тогда очень престижной и популярной радиостанцией.

Пит прослушал пару демозаписей, которые я сделал с моим приятелем Дэвидом Спинозой, а потом обговорил дело с моим отцом. Подробности их сделки мне неизвестны, но в скором времени мы с Питом уже шли по коридорам студии Epic Records. Меня, девятнадцатилетнего, вели на встречу с вице-президентом компании. Его звали Дэвид Капралик, и у него тоже был отличный слух. Это он заключил договор со Sly & the Family Stone, Бобби Винтоном и Донованом-старшим.

– Енто, – сказал Пит Беннер, кивая в мою сторону, – мой новый протежей.

– О’кей, – ответил Капралик. – Никаких проблем.

Да, так вели дела в Бронксе. Никаких тебе бумажек на подпись. Беннет просто говорил: «Енто мой новый протежей». А бумаги появлялись потом.

Для начала нам был нужен продюсер. Капралик позвонил по телефону, и вскоре в дверях появился Тед Купер. Купер был той рукой, что привела к успеху Бобби Голдсборо и «Би Джей» Томаса. Мы были радикальной противоположностью друг друга – Тед был продюсером альбомов, которые расходились миллионами копий, а я еще в жизни не написал ни единой песни.

– Ты будешь продюсером сингла этого паренька, – заявил Капралик.

Никаких тебе «Хочешь ли ты?», никаких «Как ты думаешь?» – просто: «Ты будешь продюсером!»

Купер отлично знал правила игры. Новому «протежею» Пита нужно было записать парочку песен. И Тед отправился на их поиски.

Он выбрал кантри и блюз – Women without Love и Evil Woman. Поначалу это меня не сильно впечатлило, я не был большим фанатом кантри. Но своих собственных песен я не писал, и под рукой больше ничего не было. Спорить было не время и не место – в конце концов, меня взяли на Epic Records. Я достиг высот.

Избранная Купером стратегия раскрутки была для того времени обычной. Заставь старую песню звучать по-новому, перепев ее в другом жанре. Он нанял аранжировщика, чтобы тот сделал мелодии посовременнее. И не какого-то там аранжировщика, а самого крутого парня в этом ремесле – Чарли Калелло. Какое-то время Чарли играл в группе The Four Seasons, но его истинный талант заключался в том, чтобы превращать композицию в единое целое. Чарли работал с Синатрой, с Рэем Чарльзом, Барри Манилоу, Нилом Даймондом и – благодаря Питу Беннету – с мальчишкой по имени Томми Моттола.

Не помню, как я оказался в гостиной дома Чарли в Ривердейле. Я сидел рядом и пытался сохранять хладнокровие, но думаю, что я тогда разинул рот от потрясения. Тот, кто делал Нилу Даймонду аранжировку его Sweet Caroline, теперь работает над моими песнями!

Чарли был невысоким худым человеком с итальянскими чертами и в очках с толстенными линзами, которые закрывали половину его лица. Он был полностью погружен в работу и действовал с уверенностью профессионала. Ударяя по клавишам своего рояля, он прислушивался к звучанию, писал партии для духовых и струнных инструментов, для ритм-гитар… все, чтобы потом соединить их в одно связное целое. Это было невероятно. Непостижимо! Я засыпал его вопросами, и он объяснял мне каждое свое действие. Я был похож на интерна, который в первый раз наблюдает за операцией на открытом сердце. Невозможно передать мой трепет, те заряды вдохновения, а также тот бесценный опыт, которые я приобрел, наблюдая за его работой и усваивая его уроки. Нельзя было и пожелать более прилежного ученика, чем я. Благодаря Чарли я полюбил каждую ноту этих песен и был готов сделать их по-настоящему своими.

В День святого Валентина мы отправились на студию. Epic была частью CBS Records. Все, кто хоть что-то собой представлял, записывались у CBS. Возможно, Боб Дилан когда-то пел в тот же микрофон. Я всегда был парнем не робкого десятка, и в тот день мне пригодилась вся моя смелость до капли. Я стоял у микрофона, окруженный двумя дюжинами музыкантов – ритм-гитары, басы, ударные, духовые, струнные, бэк-вокал… а дирижировал всем этим самый лучший аранжировщик в стране. Выкинуть из головы! Когда все началось, у меня в голове будто бы крутили фильм – знаете, из таких, в котором всегда хотелось оказаться. Я могу еще долго продолжать такие сравнения, но что толку? Словами все равно этого не передать.

Я был так счастлив, что даже не удивился, когда Купер сказал мне:

– Видишь ли, Моттола… Моттола… Какое-то совсем неподходящее имя для тебя.

– Что вы имеете в виду?

– Слишком итальянское. Какие у тебя инициалы?

– Т. Д.

– Отлично. Т. Д… Т. Д… Т. Д… – Он с минуту помолчал. – Смотри, – сказал он. – Сегодня Валентинов день. И ты будешь теперь Т. Д. Валентином. Ага. Т. Д. Валентин. Так теперь тебя зовут.

Я так рвался к успеху, что слова типа «Эй-эй, погоди секундочку…» даже не пришли мне на ум.

– О’кей, отлично! – ответил я. – Как скажете.

Вскоре после этого я приехал в офис Epic Records, и мне вручили мою первую студийную запись. Вот еще одно чувство, которое невозможно описать. Вот ты берешь пластинку. Смотришь на нее. Чувствуешь запах винила. Ты влюблен в эту запись так сильно, что почти хочешь заняться с ней сексом. Да, вот такие чувства вызывает первая пластинка. И ты хочешь заполучить как можно больше копий, чтобы раздать их родным и друзьям.

Мои дела шли все лучше. Пит Беннет позвонил мне и сказал, что моя запись попадет на радио WMCA в тот же день в 15:09. Я собрал всю родню у радиоприемника, и вот – началось! Я был в эфире, в точности как Дион и The Belmonts.

Когда все закончилось, все вокруг будто сошли с ума.

«И это была композиция… – объявил диктор. – Women without Love Т. Д. Валентина!»

Хорошо помню, как вся моя семья дружно обернулась ко мне, приподняв брови. Они сразу же начали подкалывать:

– Т. Д… Т. Д.! Кто бы это мог быть?

– Эй! – отвечал я. – Они хотели какое-нибудь крутое имечко!

И я на самом деле начал представляться людям этим именем – Т. Д. Валентин. Слава богу, никто меня сейчас так не называет! Впрочем, легко догадаться, к чему все это шло. И мораль этой истории легко предугадать – если уж ты нанимаешь кого-то копать яму, то не худо и самому разбираться в том, как их копают.

Много лет спустя этот мой музыкальный опыт сделал меня особенным представителем моей профессии. Большинство музыкальных менеджеров вышли из среды юристов или других корпоративных профессионалов. Многие из них вообще никогда не играли на музыкальных инструментах. Но когда я впервые встретился с Дерилом Холлом и Джоном Оутсом, а позже и с Билли Джоэлом, они сразу поняли, что я родом не из того мира, что те парни в костюмах. Из живого, творческого мира, с которым они сами были хорошо знакомы и уроженцам которого они могли доверять.

Пел я, вероятно, и правда на пять из десяти. Но зато я использовал возможность встать перед оркестром и петь на студии CBS, как она была у Фрэнка Синатры, Тони Беннета и Боба Дилана.

Каждый имеет право мечтать, правда? На самом деле многие исполнители стали звездами с голосом не лучше, чем пять из десяти. И мы знаем, кто они. Да и они тоже знают. Главное в этом деле – красиво улыбнуться и прыгнуть на эту доску для серфинга как раз в тот самый момент, когда набежит та самая волна. Пит Беннет отлично это понимал, и именно по этой причине он был готов дать мне шанс… по крайней мере, он был готов поддерживать меня до тех пор, пока мой отец ему платил.