Проводник

— Больше двух суток. И температура была под сорок, — вздохнула Олеся. — Я уже хотела в больницу звонить, чтобы врачи приехали, но тут ты очнулся.

— Понятно… слушай, а как сторож тут оказался?

— А это он тебя нашел неподалеку от дачного поселка. Ты громко стонал, что-то кричал иногда и автомат в руках держал.

— Интересно, — буркнул я, — как это меня он умудрился отыскать среди деревьев. Времени сколько было-то?

— Вечер… а он услышал выстрел из автомата и решил проверить. Пошел в ту сторону, где звук был и нашел тебя. А потом принес сюда, ко мне…

— Стоп, стоп, — выставил я руки ладонями вперед. — Давай ты мне принесешь одежду, я оденусь и потом выслушаю все подробно. Как ты спаслась, почему оказалась на даче и отчего Акимыч тебя сюда впустил. Он меня-то в первый раз взашей прогнал, пока дядька лично не сказал, что мне тут можно жить.

Одежду, джинсы и толстую байковую рубашку, девушка предоставила мне быстро. Я шустро оделся, сел за стол, на котором лежала пачка печенья и початая банка со сгущенкой и сказал:

— Начинай.

В тот день, когда мы с клетками, полными кошек, прошли сквозь портал в родной мир Олеси, девушка мало что поняла. Только шагнула вслед за мною в туман и очутилась в другом мире, как услышала мой крик. Потом почувствовала толчок и полетела обратно в портал. Вновь ощутила последствия перехода и выпала на другой стороне. Потом на нее вылетела одна клетка с кошками и все — портал схлопнулся. Девушка так и не смогла понять, что же там случилось, на той стороне. Чувствовала только, что ничего хорошего, раз я так грубо поступил. Жаль было и кошек, которых с таким старанием отбирали. При падении на землю клетка распахнулась и обалдевшие животные, которые не привыкли взад-вперед шататься по мирам и после этого падать на землю, разбежались.

Олеся почти до сумерек прождала меня на поляне, но безрезультатно (да уж, представляю, что чувствовала девушка, оказавшись одна в чужом мире).

Решив, что ночью в лесу ей делать нечего, она отправилась… на дачу. Никакого другого места больше не знала. Добиралась долго. Ей помогла магия, с помощью которой она смогла вспомнить маршрут и пожилая пара на машине, подвезшая к дачам. Почти к дачному поселку, поправилась Олеся. От поворота, где ее высадили, девушке оставалось меньше трех километров пройти. Дальше ей пришлось выдержать беседу с Акимычем. Из сумбурных объяснений тот мало что понял, но проявил неожиданную доброту — разрешил переночевать на даче. Всю ночь Олеся не могла сомкнуть глаз, прокручивая в голове возможные варианты. И только на следующий день, ближе к полудню задремала. Разбудил ее сторож, который принес… меня с автоматом в руках. Отобрать оружие они смогли только вдвоем, приложив все усилия для этого.

Сторож же и посоветовал повременить с вызовом врачей. Его насторожило мое появление со стрельбой, в драном костюме со следами крови (это я, наверное, во время своей пробежки по лесу весь исцарапался) и без намека на раны. Даже царапин не было. Акимыч высказал свои подозрения, что я мог кого-нибудь прибить. Вот оттуда и кровь на мне. За эту версию говорило и оружие.

Два дня, что я провел без сознания, сторож навещал девушку. Приносил лекарство, помог с продуктами и одеждой, давал полезные советы по уходу за моей бесчувственной персоной. И вот сегодня я очнулся.

— Миша, знаешь, — немного с опаской проговорила Олеся, смотря мне прямо в глаза, — когда я попробовала вылечить тебя с помощью магии, то ощутила… почувствовала на тебе темное волшебство… неприятная вещь… и ты несколько раз менялся пока лежал. Говорил всякое…

Олеся проговорила все это очень торопливо, запинаясь и перескакивая с одной фразы на другую. Но при этом старалась не упускать мой взгляд.

— Скажи, ты попал к демонам и они тебя попытались зачаровать? Сделать предателя, марионетку?

— Попал, — глухо ответил я. — И они не попытались — сделали. Я одержимый… был им до Перехода, по крайней мере.

— Не может быть, — тут же вскинулась девушка. — Что я одержимых не видела? Да и не почувствовала я в тебе посторонней сущности. Нет, ты что-то путаешь. Наверное, просто не разобрался что за заклинание на тебя пытались навесить…

— Олеся, подожди, — остановил я девушку. — Что ты как сорока растрещалась… э-э, прости. Я не хотел тебя обидеть.

— Да ну тебя, — насупилась девушка и демонстративно отвернулась, но дулась меньше минуты, не сумев справиться с вечной женской слабостью — любопытством. — Я не сорока, понятно? И расскажи мне подробно, что с тобою приключилось. И забудь ты про одержимость — нет в тебе никого, точно тебе говорю.

— Хорошо, пусть так…

Я подробно, начиная с того момента, как ощутил чужое присутствие на поляне после перехода, рассказал о своих приключениях. О короткой драке, беспамятстве, подвале и пытках в нем. О демонессе и легионерах. В общем, все поведал.

— Переход… переход через междумирье разорвал связь между тобою и духами. Этот процесс практически не изучен никем. Ну, разве что демам известно чуть больше, — задумчиво произнесла девушка. — Хм, интересно…

— Значит, — поинтересовался я, — мне можно больше не бояться участи одержимого?

— Одержимого — нет, а вот к священнику сходить стоит. Близкое общение, хм, с демоническими тварями просто так не проходит. Тем более, над тобою проводился ритуал…

— Чем мне это может грозить?

— Грозить?

Девушка задумчиво коснулась пальцем кончика носика и с минуту хранила молчания. Потом вновь заговорила.

— Знаешь, ты можешь получить плюсы и минусы от этого ритуала. Демоны и их артефакты в руках ренегатов будут считать тебя одержимым. Но так же на тебя воздействовать может и Церковь. Вернее, молитвы и освященные предметы будут неприятны тебе, вызывать раздражение, как физического плана, так и психического.

— Час от часу не легче. Блин, вот за что мне это?

— Это только примерные перспективы и последствия. Вполне можешь стать самым «легальным» разведчиком в стане противников. Творить диверсии, убивать руководителей, получать с легкостью ту информацию, за которую Сопротивление расплачивается жизнями и… душами.

На последнем слове Олеся чуть запнулась. Видимо, вспомнила свое прошлое и возможные последствия. Уж точно погибнуть во славу демонического Повелителя не было ее мечтой и смыслом жизни. Скорее, наоборот.

— Ага, — хмыкнул я, — разведчиком… Штирлицем, елки-палки.

— Это кто? — поинтересовалась девушка.

— Не знаешь? Это же наш легендарный разведчик в рядах фашистов во время Великой Отечественной… ах да, у вас же война так и не закончилась. После Победы с немцами не до кинематографа было. Ничего, я тебе позже пару кассет принесу и вместе посмотрим. Жаль, что там изображение черно-белое и цветным ему не быть никогда. Фильм отличный, едва ли не мировой шедевр!

Внезапно до моего слуха донесся тихий скрип с улицы. Так звучат старенькие петли на садовой калитке участка. По ходу дела у нас гости. Об этом я и сообщил Олесе.

— Наверное, Акимыч пришел, — не сильно обеспокоилась девушка. — Обещал днем заглянуть, проведать твое состояние, принести продуктов и лекарств.

Она оказалась права. Через минуту в окошко рядом с крылечком коротко и требовательно застучали. Следом донесся знакомый голос сторожа.

— Олеся, открывай.

Акимыч выглядел несколько непривычно. От его прежнего наряда осталась только тельняшка, все остальное сменил темно-синий «фирмовой» спортивный костюм с белыми и красными полосами на штанах и рукавах. На ногах белые кроссовки на толстой подошве с высоким задником и длинными «язычками». Шнурки на обуви были заправлены между ступней и обувью.

— О, наш больной очнулся, — обрадовано воскликнул он. — Ну, как самочувствие? Водку пить уже можешь?

— Могу, но не хочу, — коротко ответил я. — Бросил уж пару месяцев как.

— Да? — озадачено отозвался мужчина. — Тогда, ты еще не так и здоров, как говоришь. Ладно, принимайте покупки.

Акимыч выгрузил на лавку возле двери кучу банок с консервами, несколько бумажных пакетов с макаронами и крупой, какие-то склянки-флакончики с лекарствами. И кучу еще всякого добра, которое мне не удалось рассмотреть. После этого присел за стол и требовательно произнес