Страница 219 из 233
обувью, скрипевшему креслами, наполненному гулом, сквозь который здесь и
там прорывались оклики. Снова Апейке пришлось сойтись с Башлыковым, даже
сесть рядом.
По мере того как утихало шуршанье шагов, скрип кресел, стихал и гул.
Затихающий зал все больше пронизывало ожидание, не будничное, скучное, а
торжественное, что бывает перед началом важного, выдающегося события.
Ощущение важности момента, особенно волнующее потому, что многие из
сидевших в зале были нечастыми гостями в столице, попали сюда из деревень,
из курных хат, невольно передавалось и Апейке. Тишина ожидания сменилась
оживленным шумом, как только из-за кулис показались члены президиума.
Первым на сцене появился Червяков, медленно, неуклюже протиснулся меж
креслами и столом, стал, обернулся, поглядел, как заходят, садятся другие.
Черные, прищуренные от света настольной лампы глаза внимательно, хозяйски
пробежали по залу: спеша входили припоздавшие делегаты, гости.
Червяков переждал, пока сели все, пока опять установилась тишина.
Наклонив голову так, что только тускло-желто поблескивала лысина, он
заглянул в бумагу перед собой; то и дело подымая довольные, подсвеченные
снизу лампой глаза, заговорил хрипловато, но выразительно и торжественно:
- Уже двенадцать лет идет беспощадная борьба двух начал:
социалистического и капиталистического...[IX созыв. 20 - 26 ноября 1929 г.
Стенографический отчет". Минск, издание ЦИК БССР, 1930. Автор предвидит
возможность упреков в фрагментарности, скупости изложения, упреки эти
почти неизбежны при изложении столь огромной стенограммы. Все же автор
решается представить главу в таком виде, думается, читателю будет
небезынтересно услышать живые голоса, отдаленные временем; они, может
быть, помогут ощутить мысли и настроения той поры, понять сложность
обстановки, понять, вместе с истоками наших побед, истоки ошибок,
получивших позже определение "головокружение от успехов" и подвергнутых
критике в известном постановлении ЦК ВКП(б).] Год за годом в борьбе за
победу социализма Советская Белоруссия достигает все новых и новых
успехов... - Он, видимо, почувствовал, что говорит тихо, покашлял,
стараясь избавиться от хриплости, заговорил отчетливее. - Последний год, -
сказал он, - особенный: это первый год пятилетки... - В голосе Червякова
слышалась гордость, когда он сообщал, что большие задания этого года
удалось значительно перевыполнить. - В результате этих успехов в
Белоруссии, - звучал в зале медленный, торжественный басок, - значительно
выросло количество пролетариата, и республика превратилась из страны
аграрной в страну аграрно-промышленную и идет дальше по пути
преобразования в промышленно-аграрную. Этот год выдающийся и тем, - с
гордостью продолжал председатель ЦИКа Белоруссии, - что дал необычайный
расцвет коллективизации, большой рост культуры народа.
Все эти достижения мы имеем, - басок стал строже, - несмотря на то, что
нам приходится проводить все наши мероприятия в условиях непрерывной
борьбы против социалистического строительства со стороны капиталистических
элементов города и деревни. Чем более решительно разворачивается
социалистическое строительство, тем с большей беспощадностью ведут борьбу
за свое сохранение, за свое укрепление капиталистические элементы города и
деревни. Эта борьба происходит путем непосредственного выступления
кулацких и нэпмановских контрреволюционных элементов против мероприятий
советской власти и Компартии. Эта борьба происходит в форме проникновения
в наши аппараты, разложения их и подчинения своим влияниям... В Советской
Белоруссии борьба капиталистических элементов против социалистического
строительства обретает особую форму в качестве национализма и особенно в
качестве проявления белорусского национал-демократизма... Очень часто
случается так, что коммунисты подпадают под влияния
национал-демократических элементов и превращаются в рупор, с помощью
которого национал-демократические элементы... проводят свои влияния...
Апейке последние слова невольно напомнили, что на одном из собраний
Червякова самого кто-то обвинял в потакании нацдемам, таким, как Гартный,
будто бы в нацдемовскЪм толковании некоторых явлений прошлого; Иван
Анисимович в твердом тоне Червякова почувствовал обещание, что никаких
колебаний в отношении к этой погани он не допустит.
В приземистой, почти неподвижной фигуре, в строгом выражении лица, в
тоне чувствовались стойкость, непреклонность.
- То, что вчера еще казалось нам недосягаемым планом, - прорывалось к
Апейке сквозь тревожные мысли об Алесе, - сегодня становится реальностью.
Этот темп непрерывного движения вперед требует того, чтобы каждый из нас
умел переключиться, чтобы прспевать за этими темпами. - Слова Червякова
будто прямо были обращены к Апейке. Иван Анисимович отвлекся от мыслей об
Алесе, стал снова озабоченно, остро вслушиваться в то, что говорил
Червяков. - Неумение переключиться на новые темпы социалистического
строительства является причиной того, что жизнь отбрасывает тех, которые
не могут идти нога в ногу... Которые не имеют в себе сил и способностей
для того... чтобы стоять во главе этих мощных темпов... Однако на смену
тем, кто теряет силы в процессе строительства... кто боится этих новых
темпов...
трудящиеся массы города и деревни выдвигают все новые пласты
строителей... все новые и новые пласты руководителей... - Апейке
показалось, что Башлыков довольно, поучающе посмотрел на него. Но Апейка
не оглянулся в его сторону, будто не заметил ничего...
Окончив вступительное слово, Червяков вытер платочком лицо, лысину, еще
взволнованный речью, поискал глазами бумажку на столе, тихим, почти
будничным голосом объявил, что надо наметить порядок сессии. Программа
была большая:
одиннадцать вопросов - десять докладов и один содоклад.
Апейка сразу выделил среди них два: доклад председателя Совета народных
комиссаров Голодеда и доклад наркома земледелия Рачицкого - о
коллективизации...
Червяков предоставил первое слово председателю Совнаркома. Худощавый, с
резкими, волевыми чертами, Голодед сидел у края стола, близко к трибуне;
он энергично встал, под рукоплескания из зала шагнул к трибуне легким и
упругим шагом военного. У него и выправка была строгая, военная, и в том,
как стоял он на трибуне, чувствовалось достоинство, уверенность в себе, в
том, что ему предназначалось сделать.
Он начал с того, с чего начинал и Червяков, - с характеристики
минувшего года.
- Тысяча девятьсот двадцать восьмой - тысяча девятьсот двадцать девятый
год явился, - отрывисто, энергично говорил он, - переломным годом в
развитии народного хозяйства как СССР, так и Белорусской Советской
Республики Этот год знаменателен тем, что мы впервые смогли так глубоко
охватить и поднять широчайшие слои рабочего класса и бедняцкосередняцкого
крестьянства и поставить эти массы развернутым фронтом на осуществление
пятилетнего плана развития народного хозяйства и культуры. Мы с большим
успехом выполнили первый год пятилетки, причем вся наша эта успешная
работа в тысяча девятьсот двадцать восьмом - тысяча девятьсот двадцать
девятом году проходила в условиях обострения жестокой классовой борьбы,
особенно в деревне.
Уверенным, деловым голосом Голодед рассказывал залу, который смотрел на
него, внимательночслушал в притихших рядах партера и балкона, каких
успехов добились за первый год пятилетки промышленность и сельское
хозяйство Белоруссии, называл цифры, проценты. Как особое достижение