Вирус хаоса

Уже не заостряя внимания на чудесах перевоплощения, творящихся вокруг, они добрались до вагона-ресторана и обнаружили, что он закрыт. Рядом с дверью имелась панель с кнопкой вызова, динамиком и глазком камеры. Гений нажал на кнопку:

— Откройте, ФСК! — выкрикнул он и подставил к глазку ксиву.

Спустя несколько секунд дверь распахнулась, их схватили и заволокли внутрь. Андрей Валентинович остался снаружи — наверное, потому, что сцапавшие их граждане имели цилиндрическую форму, а плоского Валентиновича хоть и можно было по идее скатать в цилиндр, но в развернутом виде он неизменно наводил страх на иные конфигурации. А ведь это были… Да, сомневаться не приходилось: судя по одежде, тоже видоизменившейся соответственно форме тел, три цилиндра, засевших в ресторане, были милиционерами — вероятно, поездной бригадой, причем явно растерянной, деморализованной и сбитой с толку.

— Капитан Смеляков, Служба Контроля, — представился Гений.

— Сержант Стрельников, — цилиндр поплотнее «взял под козырек», в то время как остальные переместились в проход меж столиков. Интересная деталь: руки у сержанта сливались с корпусом, а когда начинали двигаться, то не отрывались, просто поверхность ходила крупными волнами, вполне успешно совершая те или иные действия. Он взял со стола стакан с водой: — Вы в порядке, капитан? Вот, выпейте… — М-да, а может, и не с водой.

— Нет, спасибо, — отклонил предложение Гений. Мэри тоже покачала головой, и судорожная «волна» опрокинула содержимое стакана внутрь цилиндра. — Мне необходимо попасть в кабину управления, — сказал Гений. — Это возможно?

— Мы уже пытались, но машинист заперся и не отвечает на вызовы. И с внешним миром нет никакой связи…

— Вы, я вижу, тоже заперлись, — заметил Гений. Стрельников как-то неловко покачался, словно переминаясь с ноги на ногу:

— Простите, растерялись… Капитан, может, вы понимаете, что творится в поезде? Это какой-то эксперимент, да? — похоже, что представитель Службы Контроля явился для них последней надеждой получить какое-то приемлемое объяснение происходяшему.

— Разбираемся, сержант, — «утешил» его Гений. — Сейчас первоочередная задача добраться до машиниста. Пойдемте! — и он решительно двинулся по вагону. Рядовые цилиндры посторонились с его пути, пропустили Мэри и устремились следом От Мэри не укрылся некоторый разор на ближайших столиках — початая водка, неаккуратная закуска. Стражей порядка можно было понять: не в их силах было блюсти порядок в сложившейся ситуации, очень смахивающей на конец света. В его преддверии оставалось только выпить.

Они прошли через пустую кухню — Гений не стал интересоваться, где обслуживающий персонал: вероятно, их форма была далека от цилиндрической, и милицейская команда, наверняка считавшая себя «последними людьми», оккупировала территорию ресторана, выгнав чуждые экземпляры за дверь.

Наконец они вышли в помещение тамбура, где уперлись в закрытую железную дверь. Сержант заверил, что она ведет непосредственно в кабину машиниста; было отрадно, что состав не прицеплен к электровозу, а представляет с ним в некотором роде одно целое, то есть для визита необязательно было выбираться наружу. По идее достаточно было набрать на панели код вызова и оповестить о цели, что и попытался сделать сержант, пройдясь по панели мелкими точечными вибрациями, потом волнами покрупнее забарабанил в саму дверь — с тем же нулевым результатом.

— Вот видите, ни ответа, ни привета, — констатировал он, откатываясь.

— А если того… Отстрелить замок? — внесла предложение Мэри, в сомнении рассматривая цельнометаллическую дверь, вообще-то лишенную наружных признаков замка.

— Не имею права стрелять вблизи двигателя и системы управления.

— Но как же туда добраться? По крыше? — высказала все-таки Мэри вновь замаячившую перед нею не очень приятную перспективу.

— Так, погодите-ка! — Гений, озаренный какой-то мыслью, внимательно осмотрел дверной стык. Потом развернулся и, распорядившись: — Сержант, за мной! Остальным ждать здесь, — направился обратно в вагон, пройдя меж откачнувшимися рядовыми.

Чтобы не терять в их отсутствие времени даром, Мэри постучала кулаком в дверь не слишком-то вежливо, потом принялась барабанить. Ее отстранило волнообразное движение одной из гуттаперчевых колонн. Пахнуло водкой.

— Разрешите уж нам, — произнес рядовой, после чего вложил свою лепту в посильное выбивание пыли из железного препятствия: дверь выбивалась плохо, лишь глухо рокотала, как бы возражая, но за нею никто не возражал.

— Пусти-ка, — второй служитель закона, оттолкнув товарища, заколотил в дверь рукояткой пистолета, ствол которого утопал в гуляющей по нему штормовой волне. Мэри зажала уши.

За таким времяпрепровождением их застал Гений, вернувшийся в компании колонны-сержанта и… листовидного Андрея Валентиновича, причем сержант конвоировал последнего, тыча в плоскую спину парализатором. Рядовые отшатнулись и настороженно замерли, готовясь в случае агрессии со стороны «мутанта» к решительному отпору.

— Ну и зачем ты его привел? — поинтересовалась Мэри. — Чем нам поможет этот толстяк? — нельзя сказать, чтобы она оговорилась: ведь и камбалу можно назвать толстой, важно, с какой стороны на нее смотреть. Примерно в этом смысле высказался и Гений:

— Не толстяк, а скорее блин, — сказал он, — причем настолько плоский, что способен просочиться в любую щель, будь она хоть микронной — ты подумай, ведь у него полностью отсутствует третье измерение!

— Что за чушь ты порешь, Евгений? — спросил дрожащим голосом толстяк, волнуясь и косясь на цилиндр с пистолетом. — Я отказываюсь тебя понимать!

А вот к Мэри, напротив, пришло понимание замысла Гения. Оставалось только убедить двухмерного человека в том, что он на это способен. И не одну ее озарила подобная догадка.

— Сейчас мистер голубенькое платьице у меня все поймет, — прогудел сержант Стрельников, угрожающе поигрывая пистолетом. — А ну-ка ты, плоская задница! — обратился он к трепещущему толстяку. — Быстро лезь под дверь!

Валентинович в ужасе попятился и прилип к стене, отображая все ее изгибы.

— Послушай, Андрей, — сказал Гений, — ты ведь уверен в том, что все происходящее — результат воздействия на твою психику? Так вот, поверь мне — ты действительно способен просочиться под эту дверь и открыть ее с той стороны. Ты просил меня остановить это, так знай — в том, что ты поверишь и сделаешь, как я говорю, заключается ключ к твоему спасению.

— Но как я это сделаю? Сам подумай, как?! — сорвался на визг Валентинович, демонстративно охлопывая свои объемные, с его точки зрения, бока.

— Очень просто. Ты должен лечь на пол и двигаться вперед — ползти под дверь, понимаешь?

— Но я же в нее попросту упрусь! — не желал верить толстяк.

— Не упрешься. Давай поспорим, что ты спокойненько проползешь под дверью, к своему собственному великому удивлению. А? Ты ведь азартен, так заключим пари — если упрешься башкой и забуксуешь, получишь от меня сотню зеленых. Если просочишься — так и быть, просто открой дверь.

— Но я же… Я… — забормотал толстяк, в сомнении пробуя ногой нижний стык двери.

— А если откажешься, то боюсь, что очень скоро наступит твой конец.

— П-почему?.. — растерялся Валентинович.

— Потому что я тебе его обеспечу! — прорычал колонна-сержант, а двое рядовых угрожающе надвинулись, образовав вокруг толстяка внушающую ужас колоннаду.

— Вот видишь, — кивнул на них Гений, — твоя психика попросту не выдержит давления, на которое она не рассчитана, — соврал, или почти соврал он.

Заплывшие глазки человека-блина заметались в панике:

— И с-сколько мне осталось?

— Затрудняюсь сказать точно, но с каждой секундой этот момент приближается, — Гений поглядел на колоннаду. Все три колонны синхронно подались вперед.

Валентинович судорожно вздохнул, слегка при этом расширившись, и, опав, неуклюже спланировал на пол. Колонны расступились, давая ему возможность «подползти» к двери. «Блин» стал осторожно двигаться, очень смахивая на шевелящееся волнообразно покрытие, широкие ноги совершали под юбкой лягушачьи движения.