Страница 244 из 317
Структурный кризис, наметившийся в Османской империи уже в XVII в. и проявившийся в полной мере в XVIII столетии, привел к ослаблению центральной власти, появлению и росту сепаратистских настроений, создавая тем самым благоприятные условия для распада империи. Это обстоятельство стало одной из важнейших предпосылок начала процесса национально-государственного строительства на территориях клонившейся к упадку империи. Другой важной предпосылкой этого процесса стал рост национального самосознания у подвластных султану народов, тесно связанный с начавшимся у многих из них движением так называемого национального возрождения. У балканских народов оно проявилось в численном росте интеллигенции, особенно светской, росте числа создаваемых и издаваемых книг, развитии школьного дела. На этом фоне и под влиянием идей Просвещения у балканских народов начал складываться этноцентрический дискурс — форма национального самосознания, выделившая отдельные народы из традиционной ромейско-православной общности, унаследованной османским государством от Византии. Превалирование этнонациональной самоидентификации над конфессиональной, складывание и активное употребление понятия нации, повышенное внимание к национальной традиции и культуре — таковы были характерные черты нового типа политического мышления, ставшего питательной почвой для создания различных форм национально-освободительной идеологии.
Особенности социально-экономической и демографической ситуации в разных районах Балкан, исторического и культурного развития отдельных народов и этнических групп обусловили неравномерность развития национального самосознания у народов региона: если православные жители Пелопоннеса называли себя греками уже в 1820-е годы, то население Македонии еще в начале XX в. идентифицировало себя по конфессиональному признаку и затруднялось определить свою национальную принадлежность. Национально-государственное строительство в регионе также развивалось неравномерно, но имело и общие черты: в большинстве случаев новые государства возникали на подъеме национально-освободительных движений; большую, а иногда решающую роль в их создании и развитии играли великие державы; молодые государственные образования часто не имели полной независимости (юридической и фактической), испытывали большие трудности финансово-экономического характера.
Первым крупномасштабным национально-освободительным восстанием XIX в. стало Первое сербское восстание (1804–1813). Оно началось в феврале 1804 г. как движение протеста против произвола дахиев, янычарских военачальников, захвативших власть в Белградском пашалыке вопреки воле султана. Эта территория, населенная по преимуществу компактно проживавшими сербами, наилучшим образом подходила для создания сербского национального государства. Неспособность центральной власти своевременно пресечь сепаратистские устремления дахиев обратила оружие повстанцев против нее самой. Уже летом 1804 г. лидеры повстанцев сформулировали требование широкой политической автономии и обратились за помощью к России. В августе 1806 г. победы сербских повстанцев над турецкими войсками вынудили Порту заключить с сербами Ичков мир, предоставлявший Белградскому пашалыку ограниченную автономию. С началом русско-турецкой войны 1806–1812 гг. восстание сербов вспыхнуло с новой силой, теперь уже под лозунгом создания независимого государства. Судьба восстания на этой этапе во многом зависела от дипломатического и военного сотрудничества сербов с поддержавшей их Россией. Несмотря на то что успехи на поле брани сменялись поражениями, в это время были созданы основные сербские органы государственной власти: в январе 1811 г. собравшаяся в Белграде скупщина старейшин образовала первое национальное правительство и провозгласила вождя повстанцев Карагеоргия наследственным правителем. Завершая войну с Османской империей, Россия добилась включения в текст подписанного в мае 1812 г. в Бухаресте мирного договора статьи об автономии Сербии.
Однако воспользовавшись тяжелой войной России с наполеоновской Францией, Порта нарушила это положение, отменила сербскую автономию и провела в Белградском пашалыке карательную экспедицию. Начавшееся весной 1815 г. Второе сербское восстание продемонстрировало достаточную зрелость политического сознания сербов, получивших за годы Первого восстания опыт не только ведения боевых действий, но и государственного строительства. Военные успехи лидера Второго восстания Милоша Обреновича вынудили Порту вновь сесть за стол переговоров с сербами. Обладавший несомненным дипломатическим талантом, Обренович сумел добиться от султанского правительства значительных уступок и фактического восстановления автономии, хотя первоначально и не подтвержденной соответствующими фирманами. Сербы получили право самостоятельно собирать налоги, размеры которых четко оговаривались, создать орган местного самоуправления — Народную канцелярию. Милош Обренович, занявший место убитого им в 1817 г. Карагеоргия, был провозглашен наследственным правителем, а Порта воспринимала его как губернатора (пашу).
Дальнейшую борьбу за расширение автономии вплоть до государственной независимости сербы вели не военным, а дипломатическим путем. Ее успехи во многом зависели от военно-политических достижений России.
Крупным дипломатическим успехом России стало заключение осенью 1826 г. Аккерманской конвенции, подтверждавшей положения Бухарестского мира 1812 г., в том числе и о сербской автономии. Аннулирование султаном этой конвенции в конце 1827 г. послужило одним из поводов к новой русско-турецкой войне 1828–1829 гг., завершившейся Адрианопольским миром, VI статья которого обязывала Порту исполнить принятые в Аккермане обязательства относительно Сербии. В соответствии с этой договоренностью в 1830–1833 гг. султан издал ряд фирманов, где подтверждалась автономия Сербии, расширялась ее территория, Милош Обренович признавался наследственным князем.
Борьба сербов за создание национального государства на этом не завершилась: княжество Сербия не имело полного суверенитета, многие сербы проживали за его пределами. Важнейшей внутриполитической задачей Сербии после 1833 г. было создание государственных институтов и устойчивого политического режима, внешняя же политика определялась задачами достижения независимости и расширения территории княжества. На фоне борьбы за власть двух династий, Карагеоргиевичей и Обреновичей, в 1844 г. была сформулирована программа создания Великой Сербии. В рамках этой программы велась дипломатическая борьба за расширение автономии, создавалась и укреплялась сербская армия. В 1866 г. Сербия стала инициатором создания антитурецкого союза балканских государств, но убийство в 1868 г. князя Михаила Обреновича сорвало план подготовки общебалканской антитурецкой войны. Однако в 1867 г. Сербии удалось добиться ухода со своей территории турецких воинских контингентов, что делало ее фактически независимой. В июне 1876 г. Сербия, вдохновленная начавшимся годом ранее повстанческим движением в Боснии и Герцеговине, в союзе с Черногорией начала войну против султана. Но силы были неравны, и уже в октябре разгромленная Сербия заключила перемирие с Османской империей. Последовавшая русско-турецкая война 1877–1878 гг. расширила территорию Сербии (она получила четыре новых округа на юге), а также официальное признание ее независимости. Результатами Берлинского трактата сербы не были удовлетворены: надежды на присоединение Боснии и Косова не оправдались.
Князь (а с 1882 г. король) Милан Обренович в это время в своей политике стал ориентироваться на Австро-Венгрию. В 1885 г., когда сербы, возмутившись присоединением Восточной Румелии к Болгарии, начали войну с ней и потерпели поражение, Австро-Венгрия спасла Сербию от катастрофы. Экономическая и внешнеполитическая зависимость Сербии от Австро-Венгрии стала снижаться в начале XX в., а после австрийской оккупации Боснии и Герцеговины в 1908 г. отношения между ними совсем испортились. Создание в 1912 г. Балканского союза оживило надежды сербов на территориальное расширение. Они отчасти оправдались: в результате Балканских войн Сербия получила Косово, Вардарскую Македонию и часть Новопазарского санджака. Но задача объединения всех сербов в одном государстве до конца решена не была. К этому времени Сербия была хотя и отсталой в экономическом отношении, но вполне европейской страной с конституционно-монархическим строем и практически всеобщим избирательным правом.