Страница 189 из 317
В то же время правительство предприняло попытку найти компромисс с «недовольными народами», прежде всего с чехами. В рескрипте ландтагу Богемии от 12 сентября 1871 г. Франц Иосиф признал «государственно-правовое положение земель чешской короны» и обещал короноваться в качестве чешского короля. В ответ чешский ландтаг принял 18 «фундаментальных статей», которыми гарантировалось полное равноправие чехов и немцев в Богемии. Принятие этих статей означало бы получение Чехией такого же статуса в монархии, каким обладала Венгрия.
Однако, как только появились первые сведения о ведущихся с чехами переговорах, австрийские немцы и венгры выступили с бурными протестами. Была организована античешская кампания в прессе. Канцлер Ф.Ф. Бойст указал императору на тяжелые внешнеполитические последствия такого решения. Свою роль сыграло и заявление германского императора Вильгельма I и Бисмарка о том, что они не желают иметь у своих границ автономную Чехию.
Отказ чехов пойти на уступки и послать депутатов в рейхсрат дал императору повод отозвать свои предложения. Чешский вопрос не был решен, а противостояние чехов и немцев в Богемии продолжало оставаться самой серьезной национальной проблемой монархии. Дуализм, обеспечивший ведущие позиции немцев в Цислейтании и мадьяр в Венгрии, при том, что ни та ни другая нация не составляла большинства населения своих стран, блокировал попытки федерального переустройства монархии. Немцы Цислейтании стремились удержать свои ведущие экономические и политические позиции, не допустив роста влияния численно превосходящих их славянских народов. Попытка решить судьбу полиэтничных чешских земель, в которых треть населения составляли немцы, без учета их интересов, была обречена на провал.
Несмотря на существование и других межэтнических конфликтов, например польско-русинские противоречия в Галиции, немецко-итальянские в Южном Тироле, немецко-словенские в Штирии, Каринтии и Крайне, все же национальная политика австрийского правительства была направлена на то, чтобы находить взаимоприемлемые решения, достигать компромиссов. Так, важным успехом в этом отношении можно считать подписание моравского соглашения, обеспечившего пропорциональное представительство чехов и немцев в ландтаге Моравии, и принятие такого же соглашения в многоязычной Буковине. Отношение к национальным движениям, если они не выходили за рамки 19-й статьи конституции, провозглашавшей равноправие народов, их языков и культур, было толерантным. Да и сами национальные движения не были направлены на развал империи, а стремились, прежде всего, обеспечить права своего народа в рамках общего государства.
Иной была национальная политика в Венгрии. Программой первого парламентского правительства Д. Андраши стало создание либерального национального государства. «Закон о равноправии национальностей» 1868 г., хотя и допускал использование родного языка в школе и местной администрации, но в первой же статье провозглашал наличие в Венгрии единой политической венгерской нации, объединяющей всех граждан страны, к какой бы национальности они ни принадлежали. Попытка создать мононациональное государство, принудительная мадьяризация народов Венгрии, все усиливавшаяся к концу века, вызывали сопротивление политических элит невенгерских народов. Единственное исключение было сделано для Хорватии-Славонии, которой по соглашению 1868 г. была предоставлена некоторая автономия.
Особую проблему представляло существование у границ Австро-Венгрии самостоятельных государств, населенных родственными этносами — Италии, Румынии, Сербии. Правящие круги Австро-Венгрии опасались сепаратистских тенденций у народов монархии. Их пугали идеи югославизма, т. е. объединения всех южных славян в едином государстве, идеи создания Великой Сербии, претензии Румынии на присоединение Трансильвании, в которой жило много румын. Панический страх, особенно у мадьярской элиты, вызывали идеи панславизма, за которыми Будапешту мерещилась рука Петебурга. Д. Андраши, ставший в 1871 г. министром иностранных дел монархии, прямо заявлял, что задача Австро-Венгрии создать оплот против России и пока она выполняет эту задачу, ее существование оправдано.
В отличие от либералов, большое внимание национальной проблематике уделяло пришедшее к власти в 1879 г. и ставшее политическим долгожителем (оставалось у власти 14 лет) правительство консерваторов под руководством личного друга императора Э. Тааффе. Он заявлял в рейхсрате, что Австрия не может быть ни немецкой, ни славянской страной, она должна быть австрийской. Правительство опиралось в парламенте на коалицию центра и правых, ядро которой составляли католики-консерваторы, поляки и старочехи. Проводя политику компромиссов и частичных уступок требованиям национальных движений, правительство пыталось разрешать возникавшие противоречия.
Биржевой крах 1873 г., приведший к росту политического радикализма и социальной активности трудящихся масс, поставил на повестку дня необходимость сильной социальной политики. Правительство Тааффе осуществило ряд реформ в области трудового законодательства. Эта социальная политика была настолько прогрессивна для того времени, что лидер австрийских социал-демократов В. Адлер на международном социалистическом конгрессе 1891 г. в Брюсселе заявил, что «Австрия наряду с Англией и Швейцарией имеет лучшие в мире законы по защите рабочих».
Под давлением общественных движений происходило и расширение политических прав. Снижение в 1882 г. имущественного ценза для имеющих право голоса с 10 до 5 гульденов ежегодного налога существенно увеличило число избирателей, в основном за счет рабочих, мелких торговцев и крестьян. Выход этих социальных слоев на политическую арену серьезно изменил расстановку сил в стране. На смену сдававшему свои позиции либерализму приходили новые движения. Одним из них стало немецко-национальное. В 1882 г. в Линце состоялся съезд Всегерманского союза под руководством Г. Шёнерера. Так возникло пангерманское движение в Австрии, выступавшее за объединение австро-чешских земель монархии с Германией. Однако эти идеи не получили широкого распространения в обществе, австрийские немцы в большинстве своем не собирались отказываться от своего многонационального отечества.
Наибольшей поддержкой в стране пользовались другие политические движения — социал-демократическое и христианско-социальное, которым удалось создать массовые партии современного типа. Лидером христианско-социального движения стал харизматичный политик К. Люгер. Из пестрой смеси антилиберальных группировок ему удалось создать Христианско-социальную партию (ХСП), которая выступала за социальные реформы в интересах трудящихся и создание сословно-корпоративного государства. В основу программы партии были положены идеи основоположника австрийского «социального католицизма» К. Фогельзанга, впервые сформулировавшего тезис о «социальном партнерстве». В национальном вопросе партия занимала откровенно антивенгерские и антисемитские позиции. Она использовала лозунг «католической социальной реформы» как средство мобилизации масс против либеральной элиты. Эти идеи Люгер стремился проводить в жизнь и в качестве депутата рейхсрата, и в качестве венского бургомистра, которым избирался несколько раз. На этом посту он много сделал для решения социальных вопросов в Вене. ХСП являлась организацией по преимуществу ремесленников и мелкой буржуазии, которые составляли основной корпус избирателей и обеспечивали партии победы на парламентских и муниципальных выборах.
На другом полюсе политического спектра находилась вторая влиятельная партия Австрии — социал-демократическая. Организованное рабочее социалистическое движение возникло здесь в начале либеральной эры, когда появились рабочие просветительные общества. Процесс создания рабочих организаций шел довольно быстро. Наряду с количественным ростом рабочего движения внутри него происходили сложные процессы дифференциации, сопровождавшиеся серьезным кризисом. Поиски компромисса между радикальным и умеренным крылом завершились объединением партии на съезде в Хайнфельде 30 декабря 1888 г. — 1 января 1889 г. Лидером социал-демократической партии стал В. Адлер. Достичь этого объединения партии Адлеру и его сторонникам удалось путем компромисса между ортодоксально-марксистской теорией и умеренной, ориентированной на специфически австрийские условия практикой.