Дом у кладбища

– Лошадь?

– Да, но я подумал, что здесь нет лошадей, я окликнул его, чтобы спросить имя, но его и след простыл.

– Да, всё это очень странно, очень, – заметила Виолетта Михайловна.

– Он будто растворился в воздухе. Самое странное то, что когда я спросил: «Откуда вы знаете, где она захоронена?», он ответил: «У нас здесь все её знают».

– Лиана! Без меня ты никуда не пойдёшь! – заволновалась мать.

– Ну, ладно тебе, ма!

– Ну вот, ты же хотела, чтобы я был с тобой честен.

– Так что ж, мне теперь дома сидеть?

– Ты же не на цепи. Я сама буду тебя сопровождать, чтобы ничего не случилось.

За разговорами время пролетело незаметно. Когда всё было съедено и выпито, Феликс попросил их не расходиться, чтобы в тесном семейном кругу прочитать найденные письма. Он собрал всех в гостиной и попросил Лизу разжечь камин. Когда пламя начало полыхать и комната наполнилась теплом, он взял с камина старинный подсвечник, достал спички и зажёг по одной все три свечи. Александр Михайлович полулёжа-полусидя расположился в кресле. Камин немного потрескивал. Лиза мешала угли кочергой. Феликс ненадолго отлучился, чтобы вынуть из сейфа вещ-доки, как он уже окрестил найденное. Вернувшись, он разложил на столе драгоценности и письма, сделал небольшую паузу, а затем начал:

– Я думаю, что вы все знаете, зачем мы здесь собрались. Перед нами находятся очень важные улики. Мы пока не знаем, причастны ли эти вещи к убийству или нет и что с ними случилось на самом деле, но частный детектив обязан проверить все версии. Эти вещи могут помочь раскрыть преступление двухсотлетней давности, а кровь, присутствующая на них, означает, что мотивом данного преступления является месть. Убийца измазал в крови своих жертв их личные вещи и письма и спрятал их. Орудия преступления мною найдены не были, это говорит о том, что убийца, осуществив план мести, избавился от орудия убийства или хорошо его припрятал. Данные письма свидетельствуют о том, что жертвы этого преступления, Даниэль и Розалинда, любили друг друга и мечтали пожениться, но муж Розалинды, Роханд, их разлучил. Причём ради своей цели решил пойти на всё. Прошу вас проявить внимание и бдительность, когда я буду читать их письма. Вообще это, конечно, плохо, но в данном случае нас обязывает необходимость. Итак…

«Дорогой друг! Я каждый день мечтаю о новой встрече. Иногда Вы мне снитесь. Я имею честь брать Вас за руку, Вы не поверите, но не далее как вчера снится мне, будто мы с Вами в саду. Вы помните наши встречи? Прогулки по большой аллее? В то же время, в тот же час, на прежнем месте. Нежный шёпот, признания… И мы, рука в руке, идём по нашей аллее, всё как прежде!

Дела у меня неважно, болею, но Вы не беспокойтесь обо мне, даю слово дворянина вернуться к Вам целым и невредимым. Как долго я не получал от Вас писем! Мне кажется, что прошла целая вечность. Без Ваших милых речей, струящихся из Ваших уст, сердце моё будто деревенеет, mon Beatrix. В Ваших глазах сосредоточена Ваша трогательная непосредственность!

Пятого числа сего месяца имел честь быть на балу. Говорили о политике – скучнейшие разговоры. Я уж было хотел бежать, но не тут-то было! Я имел честь быть приглашённым госпожой де Этампль. „Как скверно Вы танцуете!“ Каково услышать подобную дерзость! Вы, верно, сейчас смеётесь, а мне в присутствии высшего света, этих щеголеватых дам и кавалеров, было не до смеха. Стоял и, краснея, клял проклятые балы. Ну, не обращайте внимания на байки старого ловеласа. Некогда Вы сказали, что Ваши комплименты сведут меня с ума. Дитя моё, не бойтесь лишиться рассудка. Ваш принц поцелует Вас, и Вы проснётесь, mon Beatrix, чтобы вновь очутиться в моих объятьях.

Ко всему вышесказанному прилагаю своё сердце. Будьте же счастливы, как желает Вам ваш покорный слуга.

P. S. Вы дали мне слово, и я на Вас надеюсь».

– О каком слове идёт речь? – спросила Лиана.

– Прошу тебя, наберись терпения, я ещё не закончил. Когда я дочитаю, мы обсудим план дальнейших действий.

– Хорошо, – тихо ответила она.

В гостиной все замолчали, только Александр Михайлович тихонько стонал и держался рукой за голову. Камин хорошо разгорелся и от него веяло теплом, рядом висела кочерга и немного раскачивалась от поступавших тёплых слоёв воздуха.

– Итак, – сказал Феликс, – продолжим наше занятие.

«Скажу Вам, друг мой, не тая, что я готова отдать за Вас душу, не только руку и сердце. Где-то там, в глубине меня, живёт белый голубь, если он когда-нибудь вылетит наружу, то он полетит к Вам. Я очень обеспокоена Вашей болезнью. Я жду нашей встречи не менее нетерпеливо, чем вы. Я согласна на все Ваши условия. Каждый вечер я зажигаю свечи и беру Ваши письма, прижимаю к сердцу, целую и мысленно перемещаюсь в тот далёкий 1880 год, когда мы тайно убегали от моего мужа и прятались в саду, посреди ветвистых лип, долго часами целовались и признавались друг другу в любви. Чудесное было время, замечательное! А потом подолгу сидели, обнявшись, на нашей скамейке. Годы летят, остаются лишь воспоминания, но я ни о чём не жалею. Главное, что у меня есть Вы, у Вас есть я! Никогда не забуду наш последний поцелуй. Я плакала, а Вы целовали меня, Вы целовали мои слёзы, а я плакала… Я замёрзла, а Вы, обняв меня, шли рядом. В Вашей груди тихо стучало сердце. Оно шептало: „Не расставайтесь, не расставайтесь“… Но впереди нас ждал долгий разговор. Мой муж, когда узнал, что я встречаюсь с Вами, пришёл в ярость и запер меня на неделю в моей комнате. Всю неделю я целовала распятие и молила Господа, чтобы с Вами ничего не случилось. В парадной слышались шаги, и моё сердце замирало при мысли о Вас… Я Вас умоляю, будьте осторожнее. Роханд готов на всё. Он клялся мне, что увезёт меня подальше от этих мест. Клялся мне и сказал, я не могу это повторить, что лишит нас обоих жизни, если это понадобится. Ещё он сказал, что не потерпит измены. И жестоко покарает за нарушенную клятву вечной любви. Но мне всё равно, что он решил. Теперь я больше не его жена, мне не нужны его подарки. Я так ему и сказала, а он поцеловал мне руку и сказал, чтобы я успокоилась, что мне нельзя волноваться. Но сам был крайне взволнован. Ему было больно слышать мои слова. Что ж, пусть, я больше не его. Всё решено. Пути господни неисповедимы. Аминь. Да поможет нам всевышний.

– Второе письмо во многом проливает свет на тень прошлых веков, но где же жила Розалинда до того, как они поженились? – размышлял вслух Феликс.

– Она жила с Рохандом, он же был её мужем, – констатировала Лиана.

– А где жил Роханд?

– Вероятно, что в окрестностях Де Труаля, здесь много всяких полуистлевших построек.

– Значит, замок достался ему по наследству от его родителей, в окрестностях которого они и встречались.

– Завещание, написанное Рохандом, было запечатано другой печатью, не такой, как письма Даниэля и Розалинды, это наводит на мысль о том, что он всё же завладел замком после их смерти.

– Почему ты так уверен? – возразила Лиана. – У нас нет трупа!

– Труп на кладбище.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что я обязан докопаться до истины.

– Мы уже ничем им не сможем помочь.

– Не забывай, что мы живём в самом загадочном доме столетия. Мы должны раскопать его загадку.

– И что, ты намерен перевернуть весь дом?

– Я переверну всё кладбище!

– Что ты сказал?

– Мы перезахороним их останки вместе, когда найдём их. Если получится, то мы восстановим церковь, сделаем красивый алтарь и перезахороним под алтарём, чтобы этот миф о проклятии де Труалей рассыпался в пыль.

– Значит, ты решительно не веришь в проклятье? – поинтересовалась Лиана. – Ведь если дом отдают за бесценок, значит, что-то здесь не так!

– Вот в этом и нужно разобраться. Мой друг сказал, что такому преуспевающему человеку нужен подобающий дом.