Снайперы

Трофимову приглашение явно ошеломило: она молчала довольно долго, в то время как Кэт неожиданно посетило грустное и смешное по отношению к Лидке «подружье» чувство: вот, мол, мы с тобой сидим в своих кельях, как две дуры, когда другие радуются жизни… Правда, круг интересов Трофимовой пролегал совсем в иных плоскостях, но… Весна, весна!.. И день рождения, конечно: грех отказать, ведь именинник может обидеться. Уж если Кэт на это купилась, то Трофимовой сам бог велел.

— Я сейчас приду. Только переоденусь, — сказала Лида не очень уверенно.

— Давай скорее. Мы тебя ждем.

«Это будет сюрприз для Дрона», — совсем равнодушно подумала Кэт, кладя трубку. Дрон Дроныч наверняка не ожидает встретить у нее подругу из разряда «столько мы не выпьем», вряд ли он может даже представить себе Лиду Трофимову в одной компании с Кэт в Квадрате. Лида, скорее всего, тоже, да и сама Кэт…

«Значит, сейчас и удивимся все вместе».

Глава 2

ВОТ ПУЛЯ ПРОЛЕТЕЛА — И АГА…

В бледно-розовом предвечернем свете город был чертовски красив. Впрочем, Ян Никольский считал его красивым в любую погоду, стоило только отключиться от насущных проблем и направить поток сознания на созерцание. Вообще-то Ян не был сентиментален и Москву любил не более чем она того стоила. В данном случае понятие красоты складывалось для него из невыразимой правильности, собранной из мешанины улиц, небоскребов, машин и людей, картинки многослойного потока в мельтешении чужих забот на фоне воздуха цвета неба.

Ян выехал из дома полчаса назад, но пока так и не определился с маршрутом. Просто двигался по районам, прилегающим к центру, — Качалова, Герцена, Новый Арбат и т.д. Не то чтобы у него не было цели на сегодняшний вечер, но он, как обычно, старался не привязывать свою цель к конкретному месту. Сейчас он отдыхал, петляя в русле случайности по разветвленным городским ущельям, нашпигованным жизнью. Порой его взгляд обращался на экранчик с картой города, где, как Тесей по лабиринту, ползал зеленый огонек его машины. Ян сознательно не задавал определенного маршрута — ждал, как ляжет фишка.

В Проточном переулке он затормозил напротив ларька, чтобы купить сигарет, — потом обойдутся втридорога, да и не до того будет. На улице лицо овеял теплый ветерок, состоящий на треть из выхлопов, а на остальные две трети вообще черт знает из чего, и все же несущий в себе слабый аромат возрождающейся жизни — так капля тонких духов просачивается сквозь амбре немытого тела. «Жаль, зелени в центре становится все меньше, а камень и асфальт равнодушны к весне», — мимолетно подумал Ян, захлопывая дверцу.

Около ларька-автомата слонялись какие-то подозрительные личности, словно под часами на вокзале — вроде бы каждый сам по себе, но все как один с озабоченным видом. Ян не стал обращать на них внимания — ближе к ночи у каждого ларька пасутся неприкаянные граждане. Если их бояться, так вообще из машины лучше не выходить.

Автомат выдал ему папиросы «Старз», хотя Ян точно помнил, что заказал сигареты «Салем». И сдачу, что характерно, выдал как с «Сити». Ян понажимал на кнопки — результат оказался нулевым: схалтурив в свою пользу, наглая шарашка как будто заснула сладким сном, только что не похрапывала.

Первоначальное недоумение сменилось у Яна праведной злостью, он даже врезал по автомату кулаком, но тщетно — железная дура, поставленная здесь за продавца, оставалась глуха и равнодушна к претензиям покупателя.

В этот момент на плечо Яна легла тяжелая рука, и голос с акцентом произнес над ухом:

— Я твой машина вымыл. Давай шест сот.

Ян повел плечом, однако рука впечаталась основательно, словно на плечо водрузили угол гроба. Ян развернулся, только тогда плечо освободилось, и он получил возможность рассмотреть просителя, заодно пробежавшись взглядом по улице, — ожидаемого мойщика машин нигде поблизости не наблюдалось.

Перед ним стоял усатый мужчина с аккуратно уложенной прической, в строгом костюме, при галстуке с заколкой, изображающей золотую рыбку с алмазным глазком. Штиблеты у «просителя» были начищены так, что могли бы служить зеркалами крысам. «Пролетарий улиц» явно только что вышел из машины, причем далеко не из самой худшей — а таких вдоль переулка было припарковано немало. Даже как-то не сразу верилось, что этот «светский лев» может заниматься такой мелочовкой, как вымогательство на улицах. Ян поморщился — это нарушало ПРАВИЛЬНОСТЬ.

Убедившись, что завладел вниманием «клиента», усатый кивнул на стоявшую у тротуара тачку Яна и цокнул языком — сравни, мол, какая была и какая стала! Ян напряг зрение — машина однозначно оставалась не тронутой, то есть девственно-грязной.

Ситуация нравилась Яну все меньше: начавшись с ворюги-автомата, она продолжала развиваться в том же грабительском ключе. Спрашивается — кому бы такое понравилось? Никому, разумеется. К тому же Ян отлично знал, что неудачи имеют свойство цепляться к тебе, как шпана — сначала как бы в качестве предупреждения ощущаешь легкий щелчок по носу, затем следует удар в лоб, устоял — получай в челюсть, а потом тебя роняют на землю и начинают бить ногами.

Ян, хоть и не выглядел здоровяком, не принадлежал к числу тех, кого так просто уронить на землю, а шпана это, как правило, чует. В отличие от неудач. Этим без разницы, к кому цепляться. И ничего нет постыдного в том, чтобы удирать от них зигзагами по-заячьи, забиваться в нору или, как говорят некоторые, щадя свое самолюбие, ложиться на дно. Об этом Ян пока не помышлял: колея невезения только обозначилась, и, пока она не углубилась, необходимо было срочно из нее выруливать.

Уличать усатого во лжи он не стал, чтобы не затягивать глупой дискуссии («Смотри, вах, как сверкает!»), а вместо этого быстро направился к своей машине, бросив на ходу:

— А я тебя просил?

Не прошел он и трех шагов, как дорогу ему заступили двое из тех, кто якобы праздно ошивался в окрестностях.

— Эй, мужик! Нехорошо уезжать, не заплатив, — с делано-дружелюбным видом обратился к нему тот из них, что выглядел помоложе, у него в ухе поблескивала глазком необычная серьга — в виде изогнутой рыбки. «Такая же, как на заколке усатого», — отметил про себя Ян. Тут же сзади раздалось:

— Э! Я из твоей тачки картинка делал! Шест сот давай, да! — Образование усатый джентльмен получал, видимо, в торговом ряду.

— А не дорого? — спросил Ян, поворачиваясь так, чтобы держать в поле зрения всю троицу. Одновременно отметил еще двоих, что шлялись поблизости и по виду явно принадлежали к той же компании «мойщиков».

— В самый раз! — заверили его.

Денег у Яна было немного, но они ему все равно были дороги как память об эквивалентных им трудоднях, к тому же самому нужны. И он видел реальную возможность их себе сохранить.

Ян, к сожалению, не был мастером боевых искусств, не принадлежал к числу безбашенных храбрецов или хладнокровных героев. Просто, как некоторые люди умеют решать в уме сложнейшие математические примеры, Ян Никольский мог в считаные секунды просчитать любую ситуацию в развитии, руководствуясь позами людей, их голосами, движениями, взглядами и даже состоянием их одежды, а также местом и временем действия. «Люди-счетчики» утверждают, что решение задачи само собой возникает перед их мысленным взором. В точности так же в голове у Яна рождалась картинка дальнейших событий, с учетом тех или иных условий. Это были не просто предположения — перед ним словно прокручивался фрагмент видеозаписи ближайшего будущего, и Ян совершенно точно знал — попросту видел, что произойдет, если он поступит так или иначе, причем механизм этого процесса был так же необъясним, как «вычисление» правильного ответа в мозгах у «счетчиков». Сам Ян скромно считал, что просто обладает хорошим глазомером в сочетании с неплохой реакцией.

— Может, сойдемся на сотне? — предложил он, чтобы что-то сказать, пока мозг, прощелкав варианты, выдал наилучший, четкий, как в бильярде, расклад — как ему следует действовать, чтобы с наименьшим ущербом для себя прорваться к своей машине. Комбинация усложнялась: выданный сознанием «видеофрагмент» показывал, что у «шестерок» имеются ножи, а усатый босс прячет в кармане пушку, которой, впрочем, не собирается пользоваться. После его следующей реплики «шестерка» слева должен кольнуть «клиента» в бок ножом. Далее они рассчитывают сразу получить «добровольное» пожертвование всех имеющихся у него в наличии средств. «Ну-ну, поглядим», — подумал Ян, в то время как интеллигент в его сознании съежился, отдавая позиции хищнику: сразу обострились запахи, и мир обрел особую резкость.