Страница 15 из 35
- Не будь у них яхты...
- Неудачно перешли бы дорогу...
Кения замолкает, потом тихо всхлипывает.
- У меня никого не осталось.
- Мне жаль.
Он перебирает ее золотистые локоны, пока она плачет, уткнувшись в его колени.
- Я забрала документы из университета.
Это заявление не становится для него неожиданностью, именно это решение он видел в ее глазах все эти тягостные дни.
- Я хочу вернуться домой.
А он не хочет отпускать и не отпустит.
- И уже купила билет домой, полагаю?
Что - то в его голосе заставляет вскинуться, но легкие поглаживания неожиданно сменяются железным захватом. Кения дергается, пытается упереться руками, бесполезно сопротивляется его силе и холодной ярости. Он будто душит ее, заставляя все плотнее вжиматься лицом в натянутую на его бедрах ткань дизайнерских брюк. Грава усмехается, наблюдая за ее жалкими попытками вырваться из его рук. Она не уйдет от него по собственной воле, только с его позволения и только после того, как он перестанет желать эту красивую дрянь в своей постели.
- Отпусти, - шипит она и он ослабляет захват на чуть - чуть, только для того чтобы приказать лежащей на его ногах девушке.
- Расстегни ширинку и возьми меня в рот.
- Пошел ты...
И тут же вскрикивает, получив удар под ребра.
- Делай то, за что тебе платят, милая, - Грава выворачивает ей шею, заставляя встретиться с его ледяным взглядом. - Я щедро заплатил за твою жалкую жизнь, Кения, ты принадлежишь мне. Поэтому стань снова послушной девочкой с волшебным ртом и эластичной моралью. Гибель твоих родителей прискорбна, но не внесет каких - либо изменений в наши отношения.
Грава склоняется, слизывая слезинку в уголке ее глаза и насмешливо заканчивает:
- Сказать по правде, так шторм избавил господина и госпожу Вин от главного разочарования в жизни узнать, что их единственная дочь шлюха.
Нищая шлюха, наверное, хотел добавить он, когда приказал Кении отказаться от наследства в его пользу. Грава особенно настаивал на этом, торопил адвоката, она же думала развязаться с ним, подписывая документы, но он не отпустил, еще раз, жестко и с удовольствием продемонстрировав свою власть над ней. У нее нет родственников, нет друзей, она ни кому не нужна, ее никто не будет искать. Она в его полном подчинении, полностью лишенная средств.
Глава 8
Не лучшим решением было бросить университет, призналась себе Кения, сидя за столом в приемной Грава, с дипломом у нее появлялись хотя бы какие - то перспективы. Например, получить место лучше этого. Должность же второго секретаря, явно придуманная любовником лично для нее, не то чтобы приводила в трепет, скорее унижала, если не уничтожала ее гордость. Кения стала той самой секретаршей из пошлого анекдота, с единственной обязанностью быть разложенной на столе своего любвеобильного босса. А уж если прибавить сюда презрительные взгляды первого секретаря Инесы Миваль, которая работала еще с его отцом, и поэтому приходилась едва ли не родственницей семейству Грава. Вот с ней Энтони Грава считал себя обязанным быть исключительно милым и заботливым, передавал приветы ее супругу, интересовался успехами детей и даже отпустил пораньше с работы в день ее рождения. Кения же будто стояла за толстым стеклом, через которое могла наблюдать за другой, настоящей жизнью, но до участия, в которой ее не допускали. Они там жили, работали, знали друг друга по сто лет и приятельствовали, и весело переговаривались, собираясь в приемной перед совещанием. И иногда из-за не плотно прикрытой двери, до Кении доносился тот самый пробирающей до дрожи голос разъяренного Грава, устраивающего провинившемуся подчиненному разнос. Потом все бегали в два раза быстрей, но все мимо нее и ее уголка, где она словно застыла, уткнувшись в экран монитора. Ее не приобщали к всеобщей занятости, даже когда Миваль жаловалась на повышенную загруженность с каким - нибудь сложным делом. Кении словно не существовало, с ней сухо здоровались, дежурная вежливость, и проходили мимо, спеша по каким - то своим неотложным делам. В обязанности Кении вменялось лишь периодическое посещение кабинета главы банка, и она очень надеялась, что о происходящем там догадывается только Инеса Миваль. Грава унижал ее, устроив к себе в банк секретарем, но при этом ее обязанности ограничивались исключительно удовлетворением его физических потребностей. Никаких документов и никакой работы. Она ненавидела его, ненавидела гораздо сильнее, чем в начале их отношений. Он знал об этом, знал и наслаждался ее вынужденным смирением, ее подчинением его власти. Грава получал извращенное удовольствие от того, что заставлял ее раз за разом ложиться в его постель и делать все, что он приказывает.
- Привет.
Кения, было, дернулась от звуков знакомого голоса, но тут же еще ниже склонилась над столом, изображая чрезвычайную занятость.
- Привет, моя дорогая, - отозвалась Инеса, улыбаясь сестре своего босса. - Он будет приятно удивлен твоим визитом.
- Тони разозлится от моего визита, - Канта беззаботно рассмеялась. - Он просил не приходить в банк, не отвлекать от работы, не сбивать его график.
- Не так уж он и страшен в гневе, - возражает Инеса Миваль словам Канты.
О, да, конечно, он совершенно не страшен в гневе. Ну, что такое пара затрещин и едва ощутимый удар в живот? Тональный крем и обезболивающее. Кения нервно передергивает плечами, пытаясь отрешиться от разговора двух женщин, но тут Канта рассмеявшись, произносит:
- Ненси готовит небольшой прием в его честь, но нужно сохранить приготовление в тайне.
- Ненси замечательная девушка.
- Брату повезло с невестой.
Кения оборачивается инстинктивно, пораженная словами Канты, а та, побледнев, застывает, уставившись на свой, казалось давно позабытый кошмар.
- Что она здесь делает? - шепчет девушка, с трудом оторвав взгляд от Кении.
- Помогает мне разбирать бумаги, - тон Инес нейтрален.
- Как он мог нанять ее? - вспыхивает Канта и, не дожидаясь ответа, исчезает в кабинете Грава.
Появляются они уже вместе, Кения слышит, как Грава говорит секретарю, что проводит сестру до машины. Он возвращается через полчаса, бросает что - то шутливое Миваль, она смеется, звук закрывшейся двери в его кабинет и тишина. Рабочий день продолжается. Ничего не случилось. Грава собирается жениться. Такая незначительная мелочь. Кения бессмысленно таращится в монитор и судорожно думает о том, чем сложившиеся обстоятельства обернутся для нее. Выгода очевидна, Грава будет вынужден отпустить ее от себя. Молодая супруга потребует безраздельного внимания. И это замечательно, потому что ей уже надоело, надоело стоять перед ним на коленях, надоело готовить, надоело притворяться той, которой не попросту не существовало в природе. Хватит. Она ему скажет, что с нее хватит.
Кения невесело улыбнулась. Хорошо быть смелой, когда находишься в приемной Грава, а не с ним наедине в его квартире. В приемной он не ударит внезапно только от того, что захотелось, в приемной у нее есть гарантия безопасности, это его служащие. Дома же он может делать все, что вздумается, а думается ему в основном на одну и ту же тему, Кения шлюха и дрянь. Она ненавидит его. Ненавидит жутко и страшно, увы, проку от ее ненависти никакой. Дни сменяют друг друга, а для нее ничего не меняется, единственно страх заползает глубже, приучает к бессловесной покорности и уничижению. Она ведь даже в зеркало на себя перестала смотреть. Зачем? Зачем видеть то, во что Грава ее превратил. Она боится своего отражения, она боится смотреть себе в глаза. Она к чему - то стремилась, куда - то бежала, что - то кому - то пыталась доказать. Она жаждала восхищения и зависти окружающих. Она так сильно мечтала о том, что родители будут гордиться ее достижениями, но их нет, и ее мечты остались мечтами. Она боится оглядываться назад, боится вспоминать, она ненавидит Грава и себя за то, что позволила себе сломаться. Совсем недавно она с удовольствием разглядывала свое отражение, любовалась совершенными чертами лица, тонкой фигурой и длинными волосами. Она ведь красива, очень красива, только доведена до края, за которым уже для нее ничего нет. Там пустота. Она не того боится. Грава может ее избить, а она себя уничтожает, позволяя ему распоряжаться ею. Она принадлежит себе. Он не сможет ничего ей сделать, когда она уйдет от него. У нее нет денег, но есть приюты для бездомных или тех, кто попал в трудную ситуацию. Она обратиться в один из них. Она готова мыть полы и чистить мусорные контейнеры, лишь бы не вставать перед Грава на колени. Он ничего не сможет ей сделать. Она принадлежит себе.