Профессия – смертник

– Да я вас сейчас сам всех покалечу! – храбро заявил Степан и, изловчившись, плюнул в лицо левого соседа. Попадание вышло отменным – прямо в налитый яростью глаз. Правда, в собственный глаз Степана при этом ткнулся ствол, но ему ли, поломавшему уже как минимум пару бластеров и один дезинтегратор, было бояться какого-то «ТТ»? «Я от дедушки (Верлрока) ушел и от бабушки (Грабса) ушел, от тебя, волчара, и подавно уйду!» – мог бы спеть Степан в подражание знаменитому Колобку, который, как известно, плохо кончил. Вот и у Степана возникла мысль, что, чем примитивнее оружие, тем оно должно быть надежнее. Так что «ТТ» вполне мог сработать. Но, следуя дальше той же логике, лучше бы уж сосед припас булыжник – универсальное оружие пролетариата, безотказное для всех времен: ни тебе в нем спин-батареи, чтобы садиться, ни пули, чтобы заклинивать.

Мысль оказалась в руку: вместо того чтобы выстрелить, сосед – как был, с плевком в глазу, резко отвел руку со стволом для удара. Этак бы в свое время Грабсу догадаться – не убил бы «везунчика», так, может, хоть память бы ему отшиб. Опять же Экс, бедняга, был бы спасен… «Совсем они там в своем космосе размякли, ушли от корней!..» – подумал Степан, инстинктивно зажмуриваясь и не сомневаясь, что на сей раз его песенка спета. Допрыгался, неуязвимый: в лицо ему летел пистолет одного соседа, клешня другого сжималась на его горле, и он еще успел поймать бешеный взгляд водителя, всей душой готового, несмотря на свое предыдущее замечание, присоединиться к избиению сверхнаглого клиента. Серый корпус «семерки», идущей в тот момент на обгон, всплыл из подсознания несколько позже. Но было очевидно, что именно она да еще их раззява-водитель, не глядевший в тот момент на дорогу, явились причиной того, что произошло дальше.

Вместо ожидаемого удара рукояткой в голову зажмурившийся Степан ощутил другой, более глобальный удар, сорвавший его с дивана. Со страшной силой его швырнуло обо что-то, к счастью, относительно мягкое, перевернуло и вновь приложило – пожестче, но боком, потом опять кинуло – тут он успел закрыть голову руками, – но угодил опять во что-то податливое. Раздался оглушительный хлопок. Степана еще раз кувыркнуло и в довершение бросило задницей на вполне удобную пружинящую поверхность, снабженную к тому же спинкой.

Ощутив по воцарившейся гробовой тишине, что очередное мероприятие «зверя» по его спасению закончилось, Степан осторожно поднял голову. Первое, что он увидел, был руль. Похищенный объект, как выяснилось, сидел теперь на месте водителя. За лобовым стеклом, на самом деле теперь отсутствующим, наблюдалась нижняя часть развязки. Слева шла гора, покрытая травкой, – стелившаяся по ней широкая полоса с вывороченными кусками дерна наглядно указывала тернистый путь, проделанный только что «Лендкрузером» – видимо, акробатическим методом под названием «кувырок через крышу», с приземлением в конце упражнения на все четыре колеса.

Как раз когда Степан поднял взгляд к исходной точке их головокружительного полета, наверху, у самого края, появилась человеческая фигура. Пару секунд любопытный глядел вниз, а потом быстренько исчез из поля зрения. Сверху взрыкнул мотор, послышался звук быстро удаляющегося автомобиля. Понятное дело – какому владельцу «Жигулей» охота связываться с начинкой «Лендкрузеров»? А вот посмотреть, как его там расколдубасило до полной неузнаваемости, – это непременно! Это прямо бальзам на душу простому человеку. Может, и взрыв посчастливится увидеть. Но на сей раз коварного автовладельца постигло разочарование – цел остался чертов мудовоз, и пассажиры его скорее всего живехоньки, так что лучше улепетывать от греха во все лопатки и колеса, пока они там не оклемались и не бросились вдогонку, растопырив пальцы.

Степан убедился, что машина с честью выдержала испытание, оставшись только без стекол и перетасовав заодно экипаж таким образом, чтобы в дальнейшем ей подобных испытаний избегать: управление она вроде как доверила Степану, а что касается криминального элемента, то есть своих непосредственных владельцев, – их она свалила «на галерку» в кучу-малу, как при игре в «дурака» кидают лишние карты в раздел «бито».

Обернувшись, Степан увидел, что побило его похитителей действительно изрядно: из троих, расположившихся, в отличие от Степана, в весьма неудобных позах, признаки жизни подавал только водитель, лежавший более или менее сверху. С его подельниками было что-то совсем худо: тот, кого Ладынин раньше называл про себя «левым» (не по политическим взглядам, а по его расположению на диване), торчал сейчас головой вниз, ногами кверху, правая рука его, неестественно вывернутая, но по-прежнему сжимавшая ствол, вклинилась меж двух передних сидений, словно выцеливая неприятеля из хитрой засады. Второй как бы стоял на коленях, завалившись верхней частью туловища на диван, где его придавил собой водила, на что бывший «правый» (тоже не по убеждениям) совершенно не реагировал.

Очередное доказательство существования «зверя» громоздилось перед Степаном на заднем сиденье и выглядело более чем убедительным. А ведь они вряд ли собирались его убивать, ведь часть требуемой с него суммы наверняка причиталась им за работу – а Степан знал не понаслышке, что такого рода братва процент берет солидный. Чего ему было точно не миновать – так это ТТП, то есть тяжких телесных повреждений.

Итак, наличие «зверя» могло считаться доказанным. Отныне следовало принять как факт то обстоятельство, что «зверь», по сути, заставляет его жить. Это в первую очередь. А во вторую – он бережет от инвалидного кресла, так что Степан по крайней мере может быть спокоен за свое телесное здоровье. И горе тем, кто рискнет на него, здоровье это, посягнуть – посредством ли кулаков, утюгов или тем паче паяльников: той же монетой им воздается, а то, глядишь, и чем похуже.

Но пора была действовать, пока соседи находились в ауте: очухаются ведь и, как пить дать, сразу возьмутся за старое – дай им да подай наглого пассажира, чтобы учинить над ним, безоружным, суд неправедный, с попутным мордобоем и членовредительством. Тогда не миновать новой беды – сковырнется сверху еще какой-нибудь бедолага, аккурат на заднюю часть «Лендкрузера», до кучи. А машина Степану, между прочим, была необходима в целости – не пешком же домой топать, денег-то он с собой не брал, думал дойти до помойки и сразу назад. А оно вон как обернулось. И домой ему теперь лежала не прямая дорога, а с крюком – через кредитора: стоило, пожалуй, Степану с этим делом разобраться, объяснить там все по-хорошему, раз уж выдался такой случай.

Для начала он отобрал пистолет у торчавшей поблизости руки – она держалась за оружие, на удивление, цепко, и палец плотно лежал на спусковом крючке, словно вот-вот шмальнет. Так что перед изъятием Степан сдвинул предохранитель, опасаясь не за себя, а за сохранность автомобиля: и без того неясно, заведется ли он после такого сальто-мортале, а уж с пулей в двигателе и подавно далеко не уедешь. Завладев стволом, Степан тут же вернул предохранитель в прежнее положение (чтобы уважали) и обратился к водиле – тот как раз поднял голову, обозревая мутным взглядом прискорбные результаты своего халатного обращения с рулем. Самым плачевным для него последствием аварии было изменившееся положение Степана – не в смысле смены им места, а в смысле пистолета в его руке.

– Оружие сюда, быстро! – велел бывший пленник, направляя ствол в лоб бывшему главарю компании. Водитель молча повиновался с выражением презрительного недоумения на лице: что это, мол, за Рэмбо нам сегодня попался, с самого начала с ним такое лихо, будто не по профилю работаешь, а пашешь каскадером в каком-то гребаном приключенческом кино.

– И у этого пушку забери! Живы они там, что ли? – полная неподвижность двух бывших соседей начинала тревожить Степана, хоть и была ему в какой-то мере на руку: одного легче держать на мушке, втроем они наверняка снова попытались бы с ним справиться – все последствия, естественно, опять на его совести.

Когда водитель сместился, Степану в глаза бросилось сначала обширное темное пятно на дорогой обивке. Спустя секунду стало ясно, что второй парень мертв, для этого даже не требовалось его переворачивать – рубашка на спине ближе к основанию шеи была пробита, открывая полную черной крови дырку. «Пулевое ранение, кажется – навылет…» – подумал Степан, вспомнив хлопок, раздавшийся во время аварии. Похоже, что выстрел был произведен случайно – скорее всего из того самого оружия, которое он сейчас держал в руке.