Страница 46 из 62
Голдуин-смит-холл
Корнелл, Итака, Нью-Йорк
7 августа 1957
Дорогой Кролик,
у меня к тебе деловое предложение. На английском факультете интересуются, не хотел бы ты приехать в Корнелл в любое время в течение академического года 1957-58 на четыре или пять дней, чтобы провести две-три беседы со студентами и пообщаться с преподавателями. За это тебе заплатят пятьсот долларов. Если ты не против, декан пришлет тебе официальное приглашение, где будут оговорены все детали твоего пребывания. Очень надеюсь, что ты приедешь, причем осенью, поскольку есть вероятность, что на весенний семестр я уеду.
То, что «et in Arcadia ego» означает «Я (Смерть) существую даже в Аркадии», я почерпнул из отличного эссе Эрвина Панофски «Смысл и толкование изобразительного искусства», Энкор-Букс, Нью-Йорк, 1955.
Комментарии к «Онегину» рассчитываю закончить в течение этого месяца. Испытываю порой крайнюю усталость и подавленность, но когда читаю в письмах Саути, как каждодневно трудился он, то понимаю, что влачу, как сказал бы Пушкин, праздное существование.
Мы с Верой шлем Елене и тебе наши самые теплые пожелания.
Твой
В.
Талкотвилл
Льюис-каунти
Нью-Йорк
9 августа 1957
Дорогой Володя,
в настоящее время о подобных академических визитах не может быть и речи. Пожалуйста, поблагодари декана от моего имени. А ты не хочешь, когда закончишь «Онегина», приехать сюда на пару дней? Кстати, я недавно раздобыл два тома заметок Мериме о русской литературе, есть там и эссе о Пушкине. А еще — полудюжину томов полного собрания дневников Гонкуров; издавать их будут в Монако. Я-то думал, что публикаторам дневников грозит обвинение в клевете, но оказалось, что главная опасность кроется в их чудовищной непристойности. Братья Гонкуры записывали все, что им рассказывали друзья про свои сексуальные приключения, — например, как Флобер потерял девственность, и все до одной грязные истории, расходившиеся по Парижу. Ты когда-нибудь читал «Les Lauriers sont Coupés»[231] Дюжардена{278}, у которого Джойс позаимствовал внутренний монолог? По-моему, книга замечательно хороша.
Привет Вере.
ЭУ.
1958
Голдуин-смит-холл
Корнелл
Итака, Нью-Йорк
15 февраля 1958
В постели, с воспалением тройничного нерва.
Дорогой Кролик,
от тебя не было вестей с начала доснежной эры. Как ты поживаешь? Все хорошо?
Мы переехали в другой дом, он гораздо больше — но и гораздо холоднее, чем наше прелестное старое жилище, что стояло среди кардиналов, овсянок и свиристелей (где ты, об руку со своей подагрой, восседал однажды).
Только что окончательно завершил своего «Евгения Онегина»: 2500 страниц комментариев и дословный перевод текста. Дмитрий занят указателем. Тебе прислали из «Даблдея» моего Лермонтова? Как продвигаются твои русские штудии? Что бы ты ни делал, держись подальше от овсяной каши из Гончарова-Аксакова-Салтыкова-Лескова. Вера и я шлем привет Елене. Напиши un mot.[232]
Твой
В.
Уэллфлит, Кейп-Код
Массачусетс
23 февраля 1958
Дорогой Володя,
твое письмо напомнило мне, что я должен прислать тебе свою новую книгу.{279} Сомневаюсь, что ты станешь читать ее целиком, хотя мою любимую главу «Что делать до прихода врача», может, и осилишь. Мне хочется, чтобы наш с тобой обмен книгами продолжался — надеюсь иметь полное собрание твоих опубликованных сочинений. Последних твоих книг еще не читал, потому что пытаюсь дописать Гражданскую войну{280} и приходится продираться сквозь бесчисленные военные мемуары и скучнейшие романы южной школы. Рад, что ты кончил «Онегина», мне особенно не терпится убедиться в том, что ты отдаешь должное лингвистическим познаниям Пушкина. Кто будет выпускать книгу в свет? Огорчился, узнав, что ты болел. Мы пережили еще одну довольно тяжелую зиму, но не такую печальную, как прошлогоднюю, и теперь понемногу приходим в себя. В конце января я провел неделю в индейской резервации на юго-западе штата [Нью-Йорк. — А. Л.], присутствовал на их новогодних церемониях — очень занятно, но долго описывать. Всякий раз, как я еду в эти места, у меня разыгрывается подагра; в этот раз мне было ничуть не лучше, чем прошлой весной. Из «Даблдея» мне прислали твоего Лермонтова; по-моему, получилось отлично: ты сумел ухватить стиль английской прозы того времени. <…> Что же до хамелеоновых перемен цвета лица,{281} то Лермонтов тут и в самом деле перебарщивает. А впрочем, мне кажется, что в старые времена люди чаще краснели и бледнели, чем теперь. Я знаю одну старомодную даму, которая краснеет в точности, как героини в книгах (Пегги Бейкон,{282} художница).
Елена шлет привет вам обоим.
Всегда твой
ЭУ.
Итака, Нью-Йорк
24 марта 1958
Дорогой Кролик,
твой очерк о Тоилэ, Т. С.{283} [Т. С. Элиоте. — А. Л.] совершенно замечателен. Это одно из твоих самых лучших эссе — ясное, ядовитое, мудрое. Насколько я понимаю, ты по-прежнему высокого мнения о нем как о поэте, но я не могу с тобой согласиться, когда ты говоришь, что его стихи застревают у тебя в голове — в моей голове они никогда не застревали, мне он никогда не нравился. Но зато ты проколол созревший янтарный прыщ, и теперь образ Элиота изменится навсегда.
Нахожусь в ужасающей запарке, но мне хотелось черкнуть тебе пару слов в знак привязанности и высокой оценки твоего эссе.
Твой
В.
1959
Для передачи: Патнем
210 Мэдисон-авеню
Нью-Йорк 16, Нью-Йорк
2 марта 1959
Дорогой Кролик,
после нескончаемых проволочек мы наконец покинули Итаку — на один год. Я бы ни за что не бросил своих студентов, не найди я человека (Герберта Голда,{284} молодого писателя), который будет вместо меня читать оба курса: европейские шедевры и русскую литературу. В Нью-Йорке мы собираемся пробыть до середины марта, а потом покатим на юго-запад, в Аризону. Осенью же думаем на пару месяцев ступить на древние парапеты Европы.{285}
Есть ли у нас шанс где-нибудь повидаться с вами в ближайшем будущем? Мы совершенно неожиданно узнали, что Елена и близнецы в городе, позвонили ей в «Алгонкин», но она уже уехала.
В начале письма посылаю тебе свой адрес. Связаться со мной можно и через Дмитрия, его телефон: Лицеум 5–05–16.
Мой Онегин (одиннадцать папок, 3000 страниц на машинке) сначала отправился в «Корнелл юниверсити пресс». Там рукопись начали было готовить к печати и уже взялись за квадратные скобки, когда совершенно неприемлемый пункт договора{286} вынудил меня забрать у них бедного своего монстра. Сейчас он уже в другом издательстве.
231
«Лавры срезаны» (франц.).
232
Словечко (франц.).