Охота на Снайпера

Нажатые цифры замигали, раздалась бодрая музычка. Потом в намеченной справа видеорамочке появилось лицо дамы средних лет, стянутое надо лбом косметической лентой, все в жирном креме и очень недовольное. Дама открыла рот, но Кэт ее опередила:

– Извините, я из двести пятнадцатого. Папа меня запер и задерживается, а я не могу выйти. Можно мне пройти через вашу квартиру? – протараторила она жалобно, на чистом вдохновении, уповая на обычай современных горожан понятия не иметь о соседях, живущих выше и ниже, разве что смутно узнавать тех, что напротив.

– Что же ты отца расстраиваешь? – укорила дама, сверкая щедро удобренным лицом. – Знаю я твоего папу, он зря не запрет. Я и тебя еще маленькой помню – такая была послушная, хорошая девочка, а теперь лишь бы из дому сбежать да пошляться! Сиди дома, учи уроки! – «Я что, так молодо выгляжу?» – удивилась про себя Кэт. – А то отец запер, а она ишь чего придумала – через соседей убегать! Я еще тебе позвоню, проверю, потом все твоему папе...

Кэт ткнула в кнопку сброса, и не на шутку разошедшаяся тетка пропала. «Черт, надо было сказать не папа, а муж, мол, запер. Может, тогда в ней бы проснулась женская солидарность...» А впрочем: «Я твоего мужа знаю, он зря не запрет. Нечего по мужикам шляться, сиди дома, готовь обед...» – наверняка она услышала бы что-нибудь в этом роде. Нет, ей срочно требовалась легенда, отпирающая души и сердца. Кэт знала, что должно лежать в основе такой легенды. И имела это «что-то».

Она достала из сумочки денежную пачку, о которой прекрасно помнила, хоть и поклялась забыть. Но старик, выходит, сам же ее замуровал в чужой квартире, не оставив выбора. А его приятель сам виноват, что не предупреждает должников о смене кода, так что им приходится выбираться из его неблагоустроенных хором с помощью его же денег.

Она отделила три сотни – цена хорошего холодильника – подумала и добавила еще две – плюс плита с кондиционером. Остальное спрятала обратно, достав записную книжку и присланный на комп бланк заказов HARWOOD. Осмотрев его скептически, сунула то и другое в карман брюк, а из нагрудного кармашка вытянула свое удостоверение эксперт-консультанта. Потом набрала вызов квартиры – не вредной тетки, та была на пятом, а этажом выше. Вскоре на экране возникло крупное лицо мужчины лет за сорок, с седым «ежиком» над широким за счет залысин лбом, и уставилось на Кэт круглыми, как вишни, глазами.

– Квартира двести двадцать один? – со служебной деловитостью спросила Кэт, делая вид, что заглядывает в бланк.

– Да, – кивнул он, – а в чем...

– Ваш городской номер выиграл в телефонной лотерее пятьсот рублей. Получите деньги и распишитесь.

На лице «абонента» отразилась недоверчивая радость, глаза выкатились еще больше.

– В какой лотерее? Кто вы?..

Кэт предъявила свое удостоверение – той стороной, где уже проявилась фотография:

– Я эксперт-консультант Московской Телефонной Сети. Вы выиграли в Большой Ежегодной Лотерее, где принимают участие все зарегистрированные городские номера. Ваш выигрыш составил пятьсот рублей. – Кэт показала веер сотенных и спросила сухо, как бы теряя терпение: – Вы будете брать деньги?

Мужчина словно бы опомнился:

– Да, конечно, поднимайтесь. Наберите... – и он назвал код. Кэт стала набирать. Когда она дошла до последней цифры, из прихожей донесся звук отпираемой двери.

Это мог быть хозяин квартиры. Еще это могли быть: милиция или местная охрана, вызванные сторожевой системой, неизвестная организация под названием «Кирилл и Ко», и, наконец, это могли быть вычислившие ее «снайперы». А код уже набран.

Так что колебания, если они и возникли, длились не более мгновения. Кэт нажала шестой этаж, уже понимая, что визитеры успевают ворваться и заклинить дверь лифта – допуская, что они знатоки своего дела. В душе она вознесла отчаянную мольбу о том, чтобы они не были слишком расторопны.

И что-то изменилось в комнате: за пределами кабины все замерло, и это невозможно было не ощутить, как невозможно спутать живой мир с картиной художника-объемника. Кэт показалось, как это бывает лишь иногда во сне, что она собственным неимоверным внутренним усилием творит желаемое – останавливает мир. Вернее, какую-то малую его часть, ограниченную ее интересами. Застыла в луче света поднятая ею строительная пыль, и те, кто находился на пороге тоже застыли – она знала, чувствовала это, хоть они и пребывали вне поля ее зрения.

В недрах этой локальной временной паузы продолжал функционировать только лифт: он закрылся, тронулся, и... дальше все продолжалось настолько обычным порядком, что Кэт тут же засомневалась в реальности произошедшего. «Конечно же, – убеждала она себя, – это была иллюзия, результат нервного перенапряжения, стресса, а никак не поехавшей крыши». Вошедшие, видно, не так уж торопились, и она унеслась вверх еще до того, как кто-либо из них появился в комнате. Благо, что комнатные табло не показывали этажей, видимо оберегая личную жизнь жильцов, в смысле тайну их перемещений по дому. А «остановка мира» – шутка подсознания, не более того.

«Ох и доведет меня все это до сдвига по фазе!» – мысль была не нова, и Кэт не стала в нее углубляться, тем паче что пора было входить в образ. Она достала записную книжку и встала перед дверью, деловито держа ее перед собой.

При движении сквозь жилые ячейки дома стенки «капсулы» стали непроницаемы, и после остановки они, вопреки ожиданиям, не обрели прозрачность. «Развиднелся» лишь небольшой кружок с пятикопеечную монету – что-то вроде глазка, в котором появился уже знакомый выпученный карий глаз. Хозяин двести двадцать первой убедился, что в лифте присутствует лишь одна персона – та самая, что хочет отстегнуть ему порядочную сумму. Верней, ей поручено вручить ему выигрыш, а так-то сразу видно – на наглой физиономии прямо написано, что она с удовольствием заберет себе деньги и сама где надо за них распишется, стоит только ему, счастливчику, совершить какой-нибудь мелкий промах, например – не пустить курьера на порог. С таким-то выигрышем в сумке.

И он, конечно, впустил. Но практически, вот именно – лишь на порог. Лифт здесь открывался не в залу, и прихожей это было не назвать, скорее – тамбуром, где находились две внушительные двери: одна, очевидно, в квартиру, другая на лестницу, и это вполне устраивало Кэт: попробуй-ка выдумать приемлемый повод для того, чтобы тебя пропустили через квартиру!

Хозяин – мужчина крупный, но невысокий, в майке и в желтых тренировочных – сделал неуверенный приглашающий жест в направлении стоявшей у стены тумбочки. Кэт поглядела в свою записную книжку, потом подняла строгий взгляд на хозяина:

– Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию, а также номер вашего телефона. Телефон записан на вас?

Мужчина торопливо кивнул: он уже забыл о своих подозрениях, волнуясь, не произошла ли какая-нибудь ошибка, что, очевидно, и собиралась проверить эксперт.

– Бардовцев Игорь Всеволодович, – раздельно представился он и назвал номер. Кэт, сдвинув брови, глядела в книжку, якобы сверяя информацию. Щелкнула парой клавиш и сухо произнесла:

– Все правильно. – Тут она изобразила наифальшивейшую служебную улыбку: – Поздравляем вас с выигрышем. Заполните, пожалуйста, бланк и получите деньги. – С этими словами она выложила на тумбочку бланк заказов продукции HARWOOD – не той стороной, где были адреса и реквизиты, а обратной, которую следовало заполнять заказчику.

Игорь Всеволодович немножко засуетился, захлопал себя по груди, хотя у майки нагрудных карманов не имелось. Кэт, устало закатив глаза, отцепила от книжки ручку:

– Прошу! Здесь, пожалуйста, имя, фамилию, отчество. Так. Домашний адрес. Так, да. Номер вашего телефона...

Он написал и поднял недоумевающий взгляд, тыча в какую-то графу.

– Что? – склонилась Кэт. – А!.. Модель изделия? Ну... каким телефоном пользуетесь? Ну, модель вашего аппарата? Неужели не ясно?

Игорь Всеволодович наморщил лоб:

– У меня их три... Три разных!..