Страница 57 из 71
Центральную часть этой пещеры занимали огромные старинные весы-противовесы, одна чаша была свободна, на другой же стояла корзина — в точности такая, как у нее, но с рекордным весом, который она должна была переплюнуть! Подбежав к весам, она без труда подняла свою корзину над головой и водрузила ее на пустую чашу. Чаша поползла вниз — ниже, ниже, медленнее, медленнее… Ну же! Еще чуть-чуть! На центральной стреле что-то звонко дзинькнуло — неужели победа? Но чаша еще не опустилась, она колеблется! Чарли подошла посмотреть; круглая блестящая деталь в центре обернулась улыбающейся физиономией, сказала: «Недобор» — и сменилась изображением вращающейся ложки. Как обидно! Для перевеса ей не хватило такой ерунды — всего лишь ложка, какая-то маленькая ложечка, и ей достался бы главный приз! Где же ее взять?.. Она вспомнила, сколько предметов попадало мимо, бросилась к вороху листвы и принялась с остервенением ее раскидывать — ничего! Она побежала назад, схватилась за края своей чаши, пытаясь притянуть ее вниз — бесполезно! Что же делать, такой мизерный недовес! Да, у нее ведь есть карманы, может быть, что-нибудь найдется в карманах… Ах! Чарли не поверила своему счастью: у нее в кармане оказалась ложка! Ложечка! Вот это называется удача! Она уже хотела забросить ложку в корзину, как вдруг перед глазами, заслонив белый свет, всплыл пленительный образ: желтая банка, солнечная, сладкая баночка с абрикосовым вареньем — там, в корзине, с краешку… «Ложку доложить мы всегда успеем», — подумала Чарли и попыталась стащить корзину с весов, но это оказалось куда сложнее, чем поставить: проклятая корзина, попав на весы, оказалась настолько тяжелой, что не сдвигалась с места ни на миллиметр.
— Ну хорошо же, — процедила Чарли, сунула ложку в карман, и, поплевав на ладони, сама взобралась в чашу и склонилась над корзиной. Та оказалась навалена с верхом, банки нигде видно не было. Чарли попыталась сначала разгребать предметы, поняла, что это бесполезно, и принялась выставлять их на весы рядом с корзиной, ее чаша медленно поползла вверх, но Чарли это не слишком обеспокоило: вот отыщется ценная банка, тогда можно будет все сложить назад. Что-то падало на пол — ерунда, потом все подберем и закинем обратно. Конечно, варенье тоже чего-то весит, но она ведь не собирается съедать все! Только одну ложечку! Ну, может быть, две. И обязательно с дольками. Йес!!! Вот оно! Чарли удовлетворенно вздохнула, глядя на банку с широкой предвкушающей улыбкой, свинтила крышку, достала из кармашка свою ложку — теперь она знала, что именно для таких случаев она ее с собой и носит! И трех секунд не прошло, как ложка, полная варенья и долек, оказалась у Чарли во рту; ложку она, разумеется, хотела сразу изо рта вынуть, а варенье оставить, но это простое завершающее действие ей произвести не удалось: Чарли стояла на самом краю чаши, беря ложку в рот, она слегка запрокинула голову, пошатнулась, испугавшись потерять равновесие, развернулась и села прямо в корзину. После этого чаша весов, где она восседала верхом на корзине, поехала вниз и остановилась, коснувшись пола. Из центра весов раздался поздравительный марш. «Победа!!! Выигрыш!!!» — хотела закричать Чарли, для этого надо было все-таки вытащить ложку изо рта, чего ей, как ни странно, уже совершенно расхотелось делать: так хорошо, полетно и весело было ощущать себя с этой ложкой в зубах!
На потолке зажглась красная надпись: «ПРИЗОВАЯ ИГРА!», после чего Чарли пребольно стукнулась задницей о чашу весов, потому что корзина из-под нее куда-то пропала. Исчезла и пещера вместе с весами, и банка с вареньем пропала из рук, осталась только ложка во рту вместе с потрясающим вкусом абрикосов. Тарелка, на которой сидела Чарли, тоже осталась, но это была уже не совсем та тарелка: она расплылась, стала широкой и плоской, как диск, и весь этот диск был утыкан копьями — просто лес копий, растущих правильными рядами вокруг сидящей в центре тарелки Чарли. У нее создалось впечатление, что она летает, в окружающем пространстве помимо нее летали какие-то потешные аппаратики уморительных форм — неописуемые «штучки-дрючки». «Призовая игра!» — возликовала Чарли, вскакивая на ноги с намерением схватиться за ближайшее копье, чтобы запульнуть им в одну из «штучек». И тут она увидела Криса: он стоял в центре такой же «летающей тарелки», только «лысой» — все свои копья он уже истратил, последнее оставшееся было у него в руках, и как раз в этот момент он им старательно во что-то метил.
— К-ис!!! И ты жзесь!!! — заорала Чарли сквозь ложку, подпрыгивая и махая руками, чтобы обратить на себя его внимание.
Крис обернулся:
— Чар, ты! Лети скорей сюда!
— Как я к теве поветю? — крикнула она, в то же время замечая, что уже начинает к нему приближаться. Крис тем временем отвернулся, вновь прицелился, бросил копье, пронаблюдал за его полетом и стукнул себя кулаком по бедру — кажется, промазал. Тогда он огляделся, удостоверился, что копий у него больше нет, и стал шарить по карманам.
— Гляди-ка, тебя и ложкой не заткнуть! — сказал он Чарли, когда она к нему подлетела.
Чарли только кивнула с гордостью, дав себе зарок постараться произносить как можно меньше слов; ей даже не пришло в голову, что можно просто вытащить ложку изо рта, настолько она с ней сроднилась.
— Ты только посмотри! — сказал Крис, указывая вперед. Чарли посмотрела и ахнула: вот это была Штука! Сложнейший агрегатик с разными колесиками, трубками, лопастями и поршнями, а за хвостовым оперением развевался красный флажок с золотой надписью: «ГЛАВНЫЙ ПРИЗ!». — Я уже все боеприпасы истратил, и тут его увидел! — Он критически посмотрел на баллончик, который только что достал из кармана: — Вот это только и осталось, но боюсь, этим его не собьешь. Одолжи копье!
— Нет п-об-ем! — сказала Чарли, выдирая из своего «блюдца» копье. — А ты в моей команге?
Они одновременно посмотрели на свои «блюдца»: у Чарли блюдце было синее, у Криса — желтое в зеленый горошек. Они явно были в разных командах.
— Ну тогва иввини, — сказала Чарли и, почти не целясь, запустила свое копье в «ГЛАВНЫЙ ПРИЗ»: целиться было некогда, потому что уже пристрелявшийся Крис мог ее опередить, запульнув в «приз» своим баллончиком. И все равно попала — прямо в центр этой чудо-механики, отчего мини-система распалась в воздухе на сотни мелких запчастей, и все они посыпались вниз. Тарелки с Чарли и Крисом перевернулись кверху дном, и они тоже «посыпались», каждый, в отличие от механизма, в полном составе.
«Посадка» оказалось не совсем комфортабельной, но терпимой — Чарли села с разлету в жесткое кресло с высокой спинкой. Огляделась: она сидела за столом на возвышении, в большом зале с длинными окнами, забранными в фигурные решетки. По свободному пространству перед столом расхаживал с деловым видом человечек в черной хламиде и в потешной шапке с кисточкой. Справа за решетчатой перегородкой балконного типа сидел, опустив голову, Юра-сан. Все это напоминало судебное разбирательство, у противоположной стены восседали рядком люди в черном, не иначе как присяжные. Остальной зал был полон какими-то размытыми личностями, на их фоне выделялась лишь одна — накрашенная сексапильная блондинка, сидевшая за столом неподалеку от Юры. Криса нигде не было видно. «Где же мой главный приз? — обеспокоилась Чарли. — Уж не ему ли по ошибке достался?» Но спросить об этом вслух в зале суда она не решилась.
— Итак, учитывая все вышеизложенное, а также добровольное признание обвиняемым своей вины, я настаиваю… — произнес человечек, замер на месте и резко обернулся к Чарли: — Нет, я требую! Возмещения ущерба пострадавшей стороне в виде полной конфискации имущества подсудимого! Я кончил!
Зал взорвался аплодисментами. Человечек, сдержанно раскланявшись, уселся рядом с блондинкой. Та закивала, сделав несчастное лицо.
— Три фирменных коктейля, восемь сандвичей с ветчиной и четырнадцать соленых орешков! — пожаловалась она, промакивая глаза платочком.
Юра-сан, не поднимая глаз, достал из кармана фонарик, вытащил шапку из-за ремня и положил все это на загородку перед собой. Присяжные, пошептавшись, передали Чарли бумажку, на которой она прочла: «Поддерживаем вас единогласно!» Теперь все глядели на Чарли, она сообразила, что от нее ожидают вынесения приговора — она же сидела в судейском кресле! Что там полагается говорить судье?.. Она прокашлялась: