Страница 12 из 195
В том же номере этой газеты Пинто-Ганземан[39] объявлен «вождем крайней левой», а против вождей крайней левой та же газета знает только одно средство — военно-полевой суд, веревку. Avis aM. Pinto-Hansema
Для правительственного вестника, «Neue Preussche Zeitung» слишком наивно-откровенна. Она чересчур громко выбалтывает разным партиям то, что скрыто в протоколах santa casa[41].
Когда в средние века хотели предсказать будущее, обращались к Вергилию. Во времена прусского брюмера 1848 года обращаются к «Neue Preusische Zeitung», чтобы не ломать себе голову над предсказанием будущего. Приведем новые примеры. Что готовит камарилья католикам?
Слушайте!
В № 115 «Neue Preusische Zeitung» читаем:
«Столь же неверно, будто государство» (т. е. королевско-прусское государство, государство креста ландвера домартовского периода) «приобрело узко-конфессиональный характер и с этой односторонней точки зрения руководило религиозными делами. Правда, упрек этот, будь он справедлив, явился бы безусловной похвалой. Но он несправедлив, ибо известно, что наше правительство определенно отказалось от доброй старой позиции евангелического правления».
Известно, что Фридрих-Вильгельм III сделал религию отраслью военной дисциплины и вразумлял диссентеров полицейской дубинкой, Известно, что Фридрих-Вильгельм IV, в качестве одного из двенадцати малых пророков, хотел через посредство министерства Эйххорна — Бодельшвинга — Ладенберга насильственно обратить народ и науку в религию Бунзена. Известно, что даже при министерстве Кампгаузена поляков грабили, предавали огню, избивали прикладами столько же за то, что они поляки, сколько и за то, что они католики. Померанцы всегда почитали за должное протыкать саблей иконы божьей матери в Польше и вешать католических священников.
Преследования протестантских диссентеров при Фридрихе-Вильгельме III и Фридрихе-Вильгельме IV тоже факт общеизвестный.
Первый бросал в крепости протестантских пасторов, отказывавшихся принять изобретенные им самим требник и догматику. Сей муж был великим изобретателем по части солдатских мундиров и требников. А второй? А министерство Эйххорна? Достаточно только назвать министерство Эйххорна.
Но все это еще пустяк!
«Наше правительство определенно отказалось от доброй старой позиции евангелического правления».
Так ждите же реставрации Бранденбурга — Мантёйфеля, католики Рейнской провинции, Вестфалии и Силезии! Прежде вас пороли розгами, впредь вас будут бичевать скорпионами. Вы «определенно» познакомитесь «с доброй старой позицией евангелического правления»!
Мы уж не говорим о евреях, которые со времени эмансипации своей секты повсюду стали, по крайней мере в лице своих верхов, во главе контрреволюции, — что их ожидает?
Даже не стали дожидаться победы, чтобы швырнуть их обратно в гетто.
В Бромберге {Польское название: Быдгощ. Ред.} правительство снова вводит для них старые правила, ограничивающие свободу передвижения, и лишает таким образом евреев одного из элементарнейших человеческих прав, провозглашенных в 1789 г., — права свободного передвижения из одного места в другое.
Таков «один» аспект правления словоохотливого Фридриха-Вильгельма IV под эгидой Бранденбурга — Мантёйфеля — Ладенберга.
В номере от 11 ноября «Neue Preusische Zeitung» соблазняла «либерально-конституционную партию» разговорами о благосостоянии. Однако ота уже тогда с опаской покачивала головой по поводу конституционалистов.
«Пока что наши конституционалисты все еще страшно боятся открыто признать себя в своих клубах или публичных органах реакционерами».
Но тут же газета успокоительно и метко добавляет:
«Каждый в отдельности» (либеральный конституционалист) «давно уже не скрывает, что сейчас единственное спасение в законной реакции»,
т. е. в том, чтобы сделать закон реакционным пли реакцию законной, чтобы возвести реакцию в закон.
В номере от 15 ноября «Neue Preusische Zeitung» уже не церемонится с «конституционалистами», которые хотели бы возвести реакцию в закон, но не приемлют министерства Бранденбурга — Мантёйфеля, потому что оно хочет контрреволюции sans phrase {без прикрас. Ред.}.
«Ординарных конституционалистов», — говорит газета, — «нужно предоставить их собственной судьбе»!
Вместе пойманы, вместе и повешены!
К сведению ординарных конституционалистов!
В чем же состоит экстраординарный конституционализм Фридриха-Вильгельма IV под эгидой Бранденбурга — Мантёйфеля — Ладенберга?
Официальный правительственный орган, «рыцарша креста ландвера» «с богом за короля и отечество», выбалтывает тайны экстраординарного конституционализма.
«Самым простым, прямым и безопасным целительным средством» было бы, конечно, «перенести Собрание в другое место» — из столицы в казарму, из Берлина в Бранденбург.
Однако этот перенос заседаний является, как проговаривается «Neue Preusische Zeitung», только «пробой».
«Надо», — говорит она, — «испробовать, не «вернет ли себе Собрание в результате перенесения его в другое место, наряду с внешней свободой действий, также и внутреннюю свободу».
В Бранденбурге Собрание будет внешне свободно. Оно там не будет больше находиться под влиянием блуз, оно будет под одним лишь влиянием усатых держиморд.
Ну, а внутренняя свобода?
Освободится ли Собрание в Бранденбурге от предрассудков и пагубных революционных умонастроений XIX века? Станет ли там, в Бранденбурге его душа настолько свободной, чтобы вновь провозгласить феодальное право охоты и весь заплесневелый хлам прочих феодальных повинностей, сословные различия, цензуру, податное неравенство, дворянские привилегии, абсолютную королевскую власть и смертную казнь, от чего в таком восторге Фридрих-Вильгельм IV, расхищение и расточение национального труда
«пройдохами бледными
с видом святым любви, надежды и веры»
[42]
,
голодными захолустными юнкерами, гвардейскими лейтенантами и выслуживающимися карьеристами, — станет ли Собрание даже в Бранденбурге настолько внутренне свободным, чтобы все эти атрибуты старого позора вновь провозгласить официальным символом веры?
Известно, что контрреволюционная партия провозгласила конституционный лозунг: «Завершать выработку конституции!»
Орган министерства Бранденбурга — Мантёйфеля — Ладенберга не желает больше носить эту маску.
«Положение вещей», — признается этот официальный орган, — «дошло до того, что теперь нам уже не может помочь даже и столь желанное завершение выработки конституции. Ибо зачем дальше скрывать, что документ, продиктованный народным представителям, параграф за параграфом, под угрозой дыбы и виселицы и насильно вырванный этими представителями у короны, будет, считаться обязательным только до тех пор, пока его будут отстаивать с помощью самого грубого насилия».
Итак, снова отменить, параграф за параграфом, скудные народные права, отвоеванные Национальным собранием в Берлине, — такова задача Национального собрания в Бранденбурге!
А если оно не реставрирует полностью, параграф за параграфом, весь старый хлам, то оно этим докажет, что, хотя оно и обрело в Бранденбурге «внешнюю свободу действий», оно все же не вернуло себе желательную для Потсдама внутреннюю свободу.