Порт-Артур — Токио

— И вот еще что, Всеволод Федорович. Подумал я сейчас… И решил: на «Святителях» пойдет к вам вице-адмирал Чухнин. Он тихоходами будет командовать. Григорович у него младшим флагманом. И ваша эскадра в оперативном подчинении, естественно, до моего подхода. Не возражаете? Все-таки Ваш почти план работать будем, не обидел?

— О чем Вы, Степан Осипович?

— Ну-с, вот и прекрасно, Всеволод Федорович, что не сочли за недоверие. Мне, если честно, так много спокойнее будет. Хоть рубки мы и добронировали, но как их фугасы действуют, я у Эллиотов насмотрелся. Мы после того боя тоже ученые. А теперь — главное…

Макаров неторопясь подошел к столу, отхлебнув чайку, аккуратно поставил стакан и промакнул усы салфеткой.

— Теперь главное, Всеволод Федорович. Почему я сказал ПОЧТИ Ваш план…

Командующий опустился в кресло, искоса взглянув на Руднева. В глазах Степана Осиповича играла лукавая хитринка. Петрович ждал…

— То, что Вы его на живца ловить предложили — это правильно. Абсолютно так. Только ведь живец-то живцу рознь. А так ли уж критичен, с точки зрения Того, этот наш снарядный конвой? Он ведь понимает, что теперь мы, коли захотим, то уйдем всем флотом во Владивосток, и всего делов. Там и снаряды, и уголь, и доки. И ему нам не помешать никак не получится. Может ведь и не заглотить он такую наживку.

Но есть одна вещь, которой он как Кощей поломанной иглы боится. Только одна… Это паралич их морских коммуникаций в Корею. По информации от Алексеева из Мукдена, японцы сейчас к наступлению активно готовятся, причем в их понимании — генеральному и решающему. Так что подвоз подкреплений и снабжения для них вопрос архиважный.

А что они имеют? Чемульпо японскому флоту не отстоять — уж больно удобно нам его минами завалвать. Да и Артур рядом. Другое дело — Пусан. Вот если их армия потеряет подвоз и через этот порт, да еще зимой…

— Степан Осипович, но этот порт так просто уже не «заткнешь». Тут один вариант — высаживать в нем и в Мозампо десант и удерживать их с суши. Это только если гвардейцев туда везти, а нам всем флотом потом коммуникацию с Владиком держать. Рискованно весьма, да и перешеек у Цзиньчжоу оборонять нужно. Конечно, миноносцы и крейсера…

— Погодите, погодите, Всеволод Федорович! Представьте на минутку, что мы все-таки рискнем? Артурцев на перешеек, гвардию на транспорта, и вперед! Что будет Того делать?

— Во-первых, попытается напасть на гвардию в море, еще до высадки. Во-вторых…

— А нам надо «во-вторых», Всеволод Федорович, а?

— Но…

— А что подумает Того, когда получит развединформацию, что гвардейцы сдали свои позиции крепостным героям нашим, а сами грузятся в Дальнем на транспорта? А что подумает Того, когда его разведка эти транспорта с эскортом в море откроет? Да еще если мы их не всем флотом ведем? И что делать будет?

— Атаковать, конечно. При любом раскладе, полагаю. Даже если мы все там будем. Только в этом случае он начнет с вечера, с минных атак…

Но, Степан Осипович, ведь он может и прорваться к гвардейцам, не дай Бог!

— А если и прорвется… Только кто ему перед тем доложит, что на ЭТИХ транспортах ни одного гвардейца нет?

— Опс-с… Да как же до меня сразу то не дошло!? Вот это блеф так блеф, Степан Осипович…

Макаров, отсмеявшись, вытер носовым платком уголки глаз, отхлебнул холодного уже чаю и, весело поглядывая на слегка обалдевшего Руднева, продолжил:

— Ничего, Всеволод Федорович. Когда Вы мне идейку про «Фусо» столь блистательно с Василием Александровичем подбросили, я тоже крякнул с досады. Наверху лежало, а не увидел. Но у Вас есть извинительный момент, друг мой. Вы, все-таки, ловушку для нашего узкоглазого коллеги в своем масштабе считали. И то, что я гвардию могу своим приказом снять от Дальнего, в расчет не принимали. Тем более, что ситуацию на перешейке неустойчивой полагаете. Как и большинство наших адмиралов и генералов, кстати. А я с Великим князем, Щербачевым, Брусиловым и Романом Иссидоровичем, когда его в госпитале навещали, тайком это дело обсудил. И они мне подтвердили, что полосу нашей обороны японцам сейчас так просто не прорвать. Во многом, благодаря, кстати, деятельности упомянутого Василия Александровича Балка и его «банды буров». Поражаюсь я на его таланты. Вам за него одного поклон земной всем флотом и гарнизоном отвесить надо…

Так вот. Смысл действа. Мы снимаем с позиций часть гвардейцев. Меняем их на полки Ирмана и Третьякова. Особо и не таясь, так как посадку семи тысяч человек с артиллерией никуда все одно не спрячешь. Конечно, вместо всего корпуса мы берем на борт только половину — для Пусана, поначалу, и этого должно хватить, тем более под прикрытием наших больших пушек. Им, соответственно, нужны шесть или пять наших больших пароходов — вспомогательных крейсеров и несколько транспортов поменьше. Они под погрузку в Дальний и приходят. Все честно.

Вторая половина великокняжеских «больших скакунов» уходит в море еще раньше — якобы за войсками из Владивостока — успех же надо будет развивать! Там мы тоже готовим войска к посадке, тащим в порт пушки, обозы и прочее, ждем быстроходные транспорта, одним словом. Безобразов готовится встречать и конвоировать. Опять все честно. И для японской разведки довольно доступно.

Но на этом наша простота и заканчивается. Этот отряд порожняка никуда не торопясь, чтоб не дымить особо, делает кружок по заливу, так чтобы с берега видно не было. С ними идут миноносцы и Рейценштейн, дабы, если что, прикрыть, да случайные джонки переловить. А для Того — они улизнули за Шантунг и идут где-то во Владик. Пусть поищет ветра в поле… В море, то есть.

А на следующий день из Дальнего выходит конвой: большие транспорта с гвардией и штук пять поменьше из нашего наличия. Со скарбом разным… А дальше… Дальше Вы уже почти все сами написали, Всеволод Федорович.

Но! У конвоя ночью происходит подмена. Шестерки больших рысаков меняются местами. Пустые встают в ордер конвоя, а гвардейцы отправляются в недолгое морское путешествие по Печилийскому заливу под приглядом Рейценштейна.

Утром японские разведчики ищут и находят гвардейский конвой с Вашим эскортом милях в ста или подальше даже за Шантунгом. Макаров с новыми броненосцами остался в Артуре. Почему? Может снаряды и провиант от Шанхая встречать готовится, может еще что… Только не будет у Того времени на долгие размышления! За Пусан он воевать вынужден, а тут счастье ему привалило. Шанс! В охранении гвардии идут только старики-тихоходы и столь дорогой его сердцу Руднев. Выскочит он на перехват? Что скажите?

— Стопроцентно будет драться. Без вариантов. Вопрос только во времени и месте нашей с ним встречи.

— Вот и я так думаю…

Тогда подводим итоги. Предложения остальных адмиралов мы знаем.

Выводы; Во-первых, фактическое занятие и удержание Чемульпо, а тем более Пусана десантом — это распыление сил и лишний риск. Парализовать деятельность портов снабжения японской армии можно и должно иными способами, что Грамматчиков уже и начал делать, а миноносники продолжат. Вы правы — так и не иначе. Да, и Безобразов пусть своих с минами к Гензану пошлет.

Во-вторых, и Вы, и я солидарны во мнении, что до подхода подкреплений против всего нашего флота Того выходить не хочет, и следовательно, попытки навязать ему такое сражение «в лоб» обречены на неудачу. Причина — его преимущество в эскадренном ходе. Если не возникнет особых обстоятельств, вынуждающих его рисковать отчаянно.

В-третьих, идея, высказанная штабом наместника Алексеева по организации блокады японского флота в его базах метрополии, красиво выглядит, к сожалению, только на бумаге. Преимущество противника в минных силах и слабость нашей угольной и ремонтной базы делают ее, увы, авантюрой с тяжелыми для нас последствиями.

В-четвертых. Навязать Того решительное сражение в самое ближайшее время для нас жизненно необходимо. Как по причинам ситуации в текущем военном столкновении — теперь нам нужно разбить японцев до подхода подкреплений, так и по более важным военно-политическим причинам. По весне Питер останется практически беззащитен с моря, да и черноморский флот с уходом двух броненосцев и крейсера ослаблен, что даст английским джингоистам лишний повод для войны. А вот этого-то нам допустить никак нельзя.