Страница 132 из 180
Причина этой нищеты заключается в современных социальных отношениях, в частности в конкуренции, которая только принимает здесь иную форму, форму дробления земли. Пытались найти и другие причины. Утверждали, что причиной являются своеобразные отношения между арендатором и землевладельцем, который сдаёт свою землю большими участками крупным арендаторам, сдающим её более мелкими участками другим арендаторам, которые в свою очередь сдают её ещё третьим и т. д., так что между землевладельцем и тем, кто действительно обрабатывает землю, стоит иногда до десятка посредников. Высказывали предположение, что причиной нищеты является действительно позорный закон, по которому землевладелец в случае неуплаты денег лицом, непосредственно арендующим у него землю, имеет право прогнать с земли фактического землепашца, хотя бы последний и уплатил арендные деньги тому посреднику, с которым он заключил сделку. Но ведь всё это обусловливает только форму, в которой проявляется нищета. Допустим, что мелкие арендаторы сами станут землевладельцами; что из этого последует? Большинство не сможет прокормиться на своём участке, даже если не придётся платить аренду, а если положение и изменится к лучшему, то непрестанный и быстрый прирост населения в течение нескольких лет приведёт всё к прежнему уровню. У тех, которые попадут в лучшие условия, останутся в живых дети, которые теперь вследствие нужды и лишений умирают в раннем возрасте. Говорили также, что виной этой нищеты является позорное угнетение ирландского народа англичанами. Однако этот гнёт мог ускорить наступление такой нищеты, но он не был причиной того, что она вообще наступила. Указывали ещё, как на причину нищеты, на протестантскую государственную церковь, навязанную католической нации; но разделите между ирландцами всё то, что государственная церковь берёт от них, и на каждого не придётся и двух талеров; кроме того десятина является налогом на земельную собственность, а не на арендаторов, хотя уплачивали её последние. Теперь, после акта о коммутации 1838 г., десятину платит сам землевладелец; правда, он соответственно повышает арендную плату, и положение арендатора не улучшилось. И так приводятся ещё сотни других объяснений, столь же мало доказательных. Нищета является необходимым следствием современного социального строя, и вне этого можно искать лишь причины той или иной формы, в которой она проявляется, но не причины самой нищеты. Причина же того, что в Ирландии нищета проявляется в данной, а не в какой-либо иной форме, заключается в национальном характере народа и в его историческом развитии. Ирландцы по всему своему национальному характеру сродни романским народам, французам и, в особенности, итальянцам. Отрицательные черты этой национальности мы охарактеризовали уже словами Карлейля. Послушаем теперь ирландца, который всё же более близок к истине, чем Карлейль, питающий особое пристрастие к германским чертам характера.
«Они беспокойны и тем не менее ленивы (indolent), смышлёны и несдержаны, вспыльчивы, нетерпеливы и непредусмотрительны; они храбры от природы, необдуманно великодушны; по первому же побуждению мстят за обиды или прощают их, заключают дружбу и порывают её; они щедро одарены талантами, но скупо — рассудительностью»{166}.
У ирландцев чувства и страсти безусловно берут верх над разумом. Чувственный, легко возбудимый характер ирландцев не даёт развиться рассудительности и мешает равномерной, настойчивой деятельности. Такие люди совсем не пригодны для промышленного труда в том виде, в каком он применяется в наши дни. Вот почему ирландцы продолжают заниматься земледелием и притом на самом низком уровне. При небольших участках земли, существовавших здесь искони, не так, как во Франции и на Рейне, где они были созданы искусственно путём раздробления крупных поместий{167}, нечего было и думать об улучшении почвы путём затраты капитала. По вычислениям Алисона, нужно было бы вложить 120 млн. ф. ст., для того чтобы довести почву в Ирландии до того — не столь уже высокого — уровня производительности, который она имеет в Англии. Английские переселенцы, которые имели полную возможность поднять культурный уровень ирландского народа, ограничились самой жестокой эксплуатацией его, в то время как ирландские переселенцы принесли английской нации элемент брожения, который со временем даст свои плоды; Ирландии не за что благодарить английских переселенцев.
Попытки ирландского народа найти выход из существующего отчаянного положения проявляются, с одной стороны, в террористических актах, которые здесь стали теперь повседневным явлением в сельских местностях, в особенности на юге и западе Ирландии: это большей частью убийства непосредственных врагов — агентов и верных слуг землевладельцев, протестантских переселенцев, крупных арендаторов, владения которых составились из картофельных участков сотен согнанных с земли семейств и т. д.; с другой стороны, эти попытки выражаются в агитации за отмену унии с Великобританией[121]. После всего сказанного ясно, что непросвещённые ирландцы не могут не видеть в англичанах своих непосредственных врагов и что для них первым шагом вперёд является завоевание национальной независимости. Но не менее ясно, что никакая отмена унии не сможет уничтожить нищету, а лишь сможет показать, что причину этой нищеты надо искать не вне Ирландии, как это кажется теперь, а внутри страны. Я, впрочем, не стану разбирать здесь вопрос о том, потребуется ли действительное осуществление отделения Ирландии, чтобы привести ирландцев к пониманию этого факта. До сих пор ни чартизм, ни социализм не пользовались в Ирландии особым успехом.
На этом я закончу свои замечания об Ирландии, тем более, что в результате агитации за отмену унии в 1843 г. и процесса О'Коннела бедственное положение Ирландии становится всё более известным в Германии.
Итак, мы рассмотрели положение пролетариата Британских островов во всех отраслях его деятельности и повсюду нашли нищету, нужду и совершенно несоответствующие человеческому достоинству условия жизни. Мы видели, как вместе с ростом самого пролетариата зародилось и росло недовольство, как оно ширилось и приняло организованные формы; мы видели открытую, кровавую и бескровную, борьбу пролетариата против буржуазии. Мы исследовали принципы, определяющие судьбу, надежды и опасения пролетариев, и нашли, что нет никаких перспектив на улучшение их положения. Мы имели возможность наблюдать на ряде примеров поведение буржуазии по отношению к пролетариату и убедились в том, что она заботится только о себе, только о своей собственной выгоде. Но чтобы не быть несправедливыми по отношению к ней, мы должны поближе рассмотреть её образ действий.
ОТНОШЕНИЕ БУРЖУАЗИИ К ПРОЛЕТАРИАТУ
Говоря в этой главе о буржуазии, я включаю сюда и так называемую аристократию, ибо она является аристократией, обладает привилегиями только в отношении буржуазии, но не в отношении пролетариата. Пролетарий видит в обеих только имущий класс, т. е. буржуа. Перед привилегией собственности все другие привилегии — ничто. Различие заключается лишь в том, что буржуа в узком смысле слова сталкивается с фабричным и отчасти с горнопромышленным пролетарием, а в качестве фермера — с сельскохозяйственным рабочим, в то время как так называемый аристократ приходит в соприкосновение лишь с частью горнопромышленного пролетариата и с сельскохозяйственным пролетариатом.
Мне никогда не приходилось наблюдать класса более глубоко деморализованного, более безнадёжно испорченного своекорыстием, более разложившегося внутренне и менее способного к какому бы то ни было прогрессу, чем английская буржуазия, — здесь в первую очередь я имею в виду буржуазию в узком смысле слова, в особенности либеральную буржуазию, противницу хлебных законов. Она не видит во всём мире ничего, что не существовало бы ради денег, и сама она не составляет исключения: она живёт только для наживы, она не знает иного блаженства, кроме быстрого обогащения, не знает иных страданий, кроме денежных потерь{168}[122].