Цена

Артур Миллер

Цена

The Price by Arthur Asher Miller (1968)

перевод с английского В. Денисова

Действующие лица:

ВИКТОР ФРАНЦ

ЭСТЕР ФРАНЦ

ГРЕГОРИ СОЛОМОН

УОЛТЕР ФРАНЦ

Действие первое

Сегодня. Нью-Йорк. На заднике два окна. Дневной свет проникает сквозь закопченные стекла, на которых свежей известкой намазан крест — здание предназначено на слом.

Свет пробивается и сквозь чердачное окно, которое тоже почернело от грязи, — он падает на покрытое розовым чехлом кресло в центре сцены. Рядом с креслом, справа, на маленьком столике, стоит филигранной работы приёмник двадцатых годов и лечат старые газеты; позади него — торшер. Слева старый патефон и на низеньком столике кипа пластинок. Среди прочего — чистая белая скатерть, швабра и ведро.

Комната неплохо просматривается. Пространство вокруг кресла кажется жилым — там стоят стулья и кушетка, но вся остальная часть комнаты — по стенам и в глубине — сплошной хаос: словно мебель из десяти комнат втиснули в одну эту.

В беспорядке стоят четыре кушетки, три оттоманки, кресла, диван, случайные стулья. Впритык к трем стенам и до потолка громоздятся бюро, шкафы, высокий секретер, книжный шкаф, длинный, искусно сделанный резной обеденный стол, тумбочки, журнальный столик, письменные столы, стеклянные книжные шкафы, низкие стеклянные горки и т. д. На полу длинные скатанные ковры и дорожки. Мы видим также длинное гребное весло, кровати, чемоданы. С потолка на верёвках не соединённые с проводами свисают большая и маленькая люстры. Слева, рядом с обеденным столом, выстроились в ряд двенадцать обеденных стульев.

Комната выглядит богато, но есть в ее атмосфере какая-то тяжесть, в мебели что-то древнегерманское: словно время своим весом давит на все эти резные шкафы, выступы и стены. Комната чудовищно захламлена, в ней очень тесно, и трудно сказать, красива ли мебель или наоборот массивна и безобразна.

На авансцене справа в одиночестве стоит незачехлённая арфа, ее позолота облупилась. В глубине сцены, за временно висящей, линялой портьерой, можно заметить маленькую раковину, газовую плитку и стары холодильник. Справа дверь в спальню, слева — в невидимые коридор и на лестницу. Мы в Манхэттене, на чердаке аристократического особняка, предназначенного на слом.

Из левой двери выходит ВИКТОР ФРАНЦ, он в форме сержанта полиции. ВИКТОР останавливается, смотрит по сторонам, делает несколько неуверенных шагов, потом опять останавливается. Его лицо не слишком выразительно — вид комнаты его не тревожит. Он переводит взгляд с одного предмета на другой, пытаясь уловить смысл их необходимого здесь присутствия.

Он торжественно, словно к гробу, подходит к арфе и, немного помедлив, дергает струну. Затем поворачивается и идет к обеденному столу, снимает пояс с пистолетом, затем мундир, вешает их на стул, который отодвигает от стола, где он вместе с другим стоял вверх ногами. Затем некоторое время смотрит на часы. Вдруг его взгляд останавливается на кипе пластинок рядом с патефоном. Он снимает крышку, ставит пластинку, заводит и ставит адаптер на пластинку. Галахер и Шин поют, он улыбается.

Пластинка играет, а он берет длинное гребное весло, которое стояло, прислоненное к мебели. Теперь он что-то вспомнил — лезет за шкаф и достает оттуда рапиру и маску. Все еще что-то вспоминая, делает движение рапирой в воздухе, будто колет. Затем кладет рапиру и маску на стол, берет несколько пластинок и вдруг видит название, которое его веселит. Он ставит эту «смеющуюся» пластинку: два человека безуспешно пытаются договорить фразу — им мешают приступы смеха.

Он широко улыбается. Хихикает. Потом и сам начинает смеяться. Смех всерьез разбирает его — вот он уже приседает и держится за живот — делает шаг вперед, чтобы не упасть.

Из левой двери появляется его жена ЭСТЕР. Он стоит к ней спиной. На её лице что-то вроде улыбки — она ищет того, кто смеётся вместе с её супругом. Затем идет к нему — он слышит её шаги и оборачивается.

ЭСТЕР. Что происходит?

ВИКТОР (удивленно). Привет! (Поднимает звукосниматель и улыбается, слегка смущенный).

ЭСТЕР. Здесь что, вечеринка? (О пластинке). Что это?

ВИКТОР (чмокает ее. Затем, стараясь открыто не выражать своего неодобрения). Где пила-то?

ЭСТЕР. Я же тебе сказала: ходила проверяться. (Развязно смеется, стремясь показать, что все соображает).

ВИКТОР. Ну, ты даёшь, с этим доктором. А я-то думал, он прописал тебе воздержание.

ЭСТЕР (смеётся). Только одну, а от одной ничего не будет. И вообще все в полном порядке. А тебе от него привет. (Смотрит по сторонам).

ВИКТОР. Что ж? прекрасно. А скупщик, между прочим, уже вот-вот, если ты собираешься что-то оставлять.

ЭСТЕР (со вздохом оглядывает комнату). Господи, опять двадцать пять!

ВИКТОР. Как старуха поработала, нормально?

ЭСТЕР. Да — такой чистоты никогда не было. (Показывая вокруг). Интересно.

ВИКТОР (пожимая плечами). Интересно то, что меня она даже не узнала, представляешь?

ЭСТЕР. Дорогой, ведь прошло сто пятьдесят лет. (Смотрит по сторонам и качает головой). Ха-ха.

ВИКТОР. Ты что?

ЭСТЕР. Это я о времени.

ВИКТОР. Понимаю.

ЭСТЕР. За это время здесь что-то изменилось.

ВИКТОР. Да нет, всё как было. (Показывая на часть комнаты). Здесь стоял мой стол и кровать. А остальное так и стоит.

ЭСТЕР. Она всегда казалась мне претенциозной и даже буржуазной, но у неё есть свой стиль, и, по-моему, он опять в моде. Удивительно!

ВИКТОР. Ну, так что мы оставим?

ЭСТЕР (смотрит по сторонам, нерешительно). Даже и не знаю. Она такая массивная… где мы её поставим? А комод чудесный. (Подходит к комоду).

ВИКТОР. Это мой. (Показывает на другую часть комнаты). А тот был Уолтера. Пара.

ЭСТЕР (сравнивая). О да. Ты с ним связался?

ВИКТОР (смотрит в сторону — этот вопрос ему не слишком нравится). Сегодня утром звонил ещё раз, но он был на консилиуме.

ЭСТЕР. В своей больнице?

ВИКТОР. Да. Сестра попросила подождать, поговорила с ним — ну, это не важно. Я ему передал и теперь могу делать что угодно.

Она подавляет в себе желание ответить — поднимает лампу.

Это, наверное, настоящий фарфор. Может, она подойдёт для спальни-то?

ЭСТЕР (опуская лампу). Зачем я вернулась? Все это так действует на нервы.

ВИКТОР. Ну уж. Ведь долго-то не продлится. Сядь-ка и отдохни — он должен быть с минуты на минуту.

ЭСТЕР (сидя на кушетке). Эта мебель отдает каким-то маразмом. И всегда отдавала — да-да. И вся эта история.

ВИКТОР. Ладно, без эмоций. Продадим — и конец. А я, между прочим, взял билеты.

ЭСТЕР. Хорошо. (Откидывая голову). Надеюсь, милый, что хоть фильм-то хороший.

ВИКТОР. Не просто хороший, а шедевр. За два-то с полтиной.

ЭСТЕР (неожиданным протестом). Да мне плевать! Куда-то же надо ходить! (Закрывая эту тему, оглядывает комнату). Господи, что все это значит? Я поднималась сейчас по лестнице — все двери настежь… Невероятно!

ВИКТОР. Детка, здесь каждый день что-то ломают.

ЭСТЕР. Да знаю, но чувствуешь себя при этом так, будто тебе сто лет. Ненавижу пустые комнаты. (Вспоминая). А как звали того полового разбойника, ну он еще снимал переднюю комнату, помнишь, который чинил саксофоны?