Страница 5 из 15
Король Соломон II
В общем ключе сближения Грузии с Российской империей прошла и политика мингрельских князей – в 1803 году мтавари Григол I присягнул на верность России и получил от императора Александра I чин генерал-майора и орден Святого Александра Невского. Все это происходило на фоне обострения отношений с правителем Имеретии Соломоном II, угрожавшим Григолу войной. В сентябре 1804 года в Мингрелию вошла русская армия, вставшая на защиту рубежей княжества. Так заботы об обороне и внешней политики отошли к России, а внутреннее управление делами пока осталось за Дадиани. Только в 1866 году Мегрельское княжество русские власти вместе с местной знатью полностью упразднили, и случилось это в правление Нико I Дадиани, ставшего светлейшим князем Мингрельским Николаем Давидовичем. Он сохранил свою собственность на территории Мингрелии, дворцы в Зугдиди и Горди, плюс к этому русская казна выплатила ему компенсацию в один миллион рублей. Похоронен последний мингрельский князь (умер в 1903 г.) в городе Мартвили в семейной усыпальнице. Княжеский род Дадиани-Чиковани дал стране множество замечательных людей науки, культуры и военного дела. Такое вот «историческое наследство» досталось Лаврентию Берии со стороны матери.
Княжеский герб князей Мингрельских
Нико Дадиани. С портрета XIX в.
Дом Павле и Марты располагался в низине, за большим оврагом, – сверху к нему вела деревянная лестница. Стены мегрельских домов делали из дерева, крышу – из соломы. Постройку не делили на комнаты – одно большое помещение занимала вся семья. Количество детей в грузинских семьях было разным, но у Берии, как мы помним, из трех детей остались двое.
Как и все дети в селе, Лао все летнее время проводил на улице, а когда немного подрос, то завел себе друзей в соседнем немецком поселении Линдау. Местные жители, как и вся Грузия, называли немцев – лемса.
Немцы в Российской империи. 1910 г.
Немецкие поселения начали появляться в Грузии в начале XIX столетия, и к середине этого века их можно было встретить и в Сухумском округе, и в других абхазских землях. Около Сухуми к 1879 году переселенцы из Германии основали три поселка: Гнаденберг, Найдорф и Линдау. Два первых располагались ближе к Сухуми, третий – недалеко от Мерхеули. После Великой Отечественной войны немецкие названия падут в борьбе со всем иностранным: Гнаденберг назовут Дзигутой, Найдорф станет Ахал Сопели, а Линдау, на грузинский манер, превратится в Линдаву.
Общение с немецкими ребятишками привело к тому, что Лаврентий к пяти годам хорошо говорил по-немецки и совсем не говорил по-русски, что могло помешать ему в дальнейшем при получении образования. Довольно часто мальчик уходил с отцом в горы, на пастбища, и помогал ему.
Писатель и журналист Н. А. Зенькович отмечал: «Я побывал в селе под Сухуми, где он родился. Там еще недавно жили старики, которые помнят его подростком. В рассказах земляков он представал способным, умным от природы пареньком». О дарованиях отца пишет Серго Берия: «Мечтал об архитектуре и сам был хорошим художником. <…> Человеком он был разносторонне одаренным. Рисовал карандашом, акварелью, маслом. Очень любил и понимал музыку». Очевидные таланты и наклонности мальчика определили выбор родителями Лао учебного заведения.
Сухуми. Фото начала ХХ в.
Как обычно бывает, детство закончилось очень быстро – наступил 1906 год, время идти Лаврентию в школу. Родители твердо решили, что их сын должен получить хорошее образование, и для его обучения выбрали Сухумское высшее начальное училище. Семья переезжает в Сухуми и снимает в городе комнату на улице Леселидзе (ныне – Абазинская), в доме № 100, принадлежавшем известному промышленнику и торговцу табаком В. И. Асмолову. Дом был относительно новый – предприниматель построил его в 1901 году. На той же улице, рядом с ними, в доме № 102 размещалась асмоловская табачная фабрика, сооруженная в 1900 году архитектором В. И. Ивановским. Район этот только застраивался, и, очевидно, стоимость жилья здесь была невысокой, что и определило выбор квартиры.
Жизнь на новом месте потекла своим чередом – учеба сына, бытовые заботы отца и матери, денежные проблемы. По воскресеньям и праздникам Марта вместе с Лао посещали церковь. В 1909 году недалеко от их дома греческая община города начала строительство большого собора, освященного в 1915 году в честь святителя Николая Чудотворца. Сухумцы прозвали эту величественную, в византийском стиле церковь «греческим Никольским храмом». Но Сухуми был городом многих религий – поблизости от греческого храма, все на той же улице Леселидзе, стояли католическая и евангелическо-лютеранская церкви. Первая принадлежала приходу Святого апостола Симона Кананита, вторая носила название кирхи Святого Иоанна. Совместные походы в храм не остались для Лаврентия без последствий. Серго Берия вспоминает такой случай: «Тогда, мальчишкой, я был воинствующим безбожником и однажды разбил икону. Смешно, разумеется, говорить о каких-то убеждениях, скорее всего, это стало результатом воспитания, полученного в школе. Словом, бабушка Марта была очень огорчена. Она была верующая и до конца жизни помогала и церкви, и прихожанам. Возвратившись с работы, отец остудил мой атеистический пыл и… нарисовал новую икону. Тот разговор я запомнил надолго: „К чужим убеждениям надо относиться с уважением“». Обратите внимание, о своем безбожии Серго говорит применительно к школе, значит, в семье атеизм не практиковался.
Современный литературовед и историк, занимающийся советским периодом истории России, Борис Вадимович Соколов в своей книге о Берии отмечает: «…эпизод с иконой, если он не придуман (а придумать его трудно), однозначно доказывает, что Лаврентий Павлович был верующим… он сохранил веру в Бога, и мать это знала. Другое дело, что, занимая высокие партийные и чекистские посты, Лаврентий Павлович вряд ли когда-нибудь ходил в церковь, а когда переехал в Москву, оставив мать в Тбилиси, вряд ли рисковал держать дома иконы. В тбилисской же квартире, где иконы на стенах оправдывались присутствием старухи-матери, Лаврентий Павлович, быть может, украдкой и молился. Только вот как вера в Бога сочеталась у него с тем, что он отправил на смерть десятки тысяч ни в чем не повинных людей? Кто знает, может быть, Берия, губя людей ради карьеры, утешал себя тем, что когда-нибудь дойдет до высшей власти в государстве и тогда уж сможет облагодетельствовать всех, искупить прежние грехи». О сильной религиозности матери Берии вспоминал его личный шофер Николай Меликишвили: «…госпожа Марта была глубоко верующей женщиной. Почти ежедневно она посещала православную церковь и молилась за благополучие сына».
Деньги на образование, комнату и жизнь в Сухуми выручили от продажи половины дома в Мерхеули. Городское училище находилось недалеко от места, где жили Берии – на нынешней улице Героев 4 Марта, дом № 60, и являлось лучшим учебным заведением тогдашнего Сухуми. В 1900 году архитектор И. Н. Бегич специально для училища построил новое красивое здание с колоннами по фасаду. По его небольшой лестнице каждый учебный день маленький Лаврентий вбегал внутрь, а в опустевших ныне классах звучали его ответы на вопросы учителей. Последнее время (во второй половине XX в.) здание занимала школа № 3 имени Ю. Н. Воронова, но война начала 1990-х годов превратила бывшее Высшее начальное училище в руины. В архивных документах сохранились фамилии учителей Лаврентия Берии: И. Ясько, А. Фролова, А. Санадзе, А. Чочуа, В. Соловьев и Д. Ксенофонтов.