Горлица

Священник тут же перекрестился.

Ты Сереженька лучше туда не ходи. Осень уже. Темнеет рано. Вернутся, не успеешь волки задерут.

— Я с ружьем пойду — не задерут!

— Ну как знаешь. Повел меня батюшка к иконам, помазал мне лоб елеем, перекрестил, поцеловать дал распятие и тяжело вздохнул.

— Коли тварь какую повстречаешь Сережа — не оборачивайся. Крестик вот на возьми. (Протянул крест железный). На шею повесь. В случае беды за крест держись, "Отче наш читай".

— Да ну вас! — взял крест и повесил на шею. — Вы меня словно на фронт посылаете. Грибов я иду набрать батюшка...Гри-и-ибов! — протянул я да и побрел прочь.

— Будь осторожен Сереженька , — в след прошептал Андрей и перекрестил мне спину. Я не видел этого, но уверен, что он так и сделал.

* * *

В деревнях всегда всякие байки ходят. Напьются тут мужики, да и давай страшилками мериться. То лешего кто повстречал на опушке, кто черта в колодце. Поди разбери что им там на пьяную голову видится! В общем, настроен я был решительно. На рассвете решено было в лес идти.

ГЛАВА 1 ТРОПА

Попрощался я с Зиночкой, форму теплую военную одел, сапожища. Закинул рюкзак с припасами, да и пошел в сторону сельских ворот.

Вышел за калитку, иду. Носом так глубоко вздохнул: воздух уже прохладный стал — свежестью отдает. Заря только-только занялась. В теле всем бурлит предвкушение долгожданного похода. Местные еще запугали Горлицей там какой-то, от того даже интересней идти как-то. Думаю, из лесу как вернусь, обязательно нашим скажу, что чудовище там повстречал. Вот у них морды-то будут. (Улыбаюсь)

Спички нащупал в кармане. Папироску достал. Иду, курю себе. Вот уже ворота показались. Возле ворот Олег Хлебородов меня встретил — тракторист наш бывший. Сейчас в полях уже не сеяли. Вот он без работы и сидел.

— Кудай-то направился Сергун? — весело спросил он.

— А ты это чего спозаранку вышел? За рыбой?

— Да ну Серега, за какой рыбой? К Николаю я. У него ж дочка родила намедни! Надо это дело отметить так сказать. Так куда собрался? Может с нами, а? Сообразим на троих! — глаза Олега по-детски забегали. Под руку меня так бьет, думает уболтать.

— Нет Олежка, я за грибами в лес иду. А то морозы стукнут и все померзнет.

— А-а-а-а вон оно че! Ну ты ж далеко не захаживай, а то Горлицу еще повстречаешь! Ах-ха-ха! — усмехнулся Олег.

— Да ну вас! — махнул я рукой, да и побрел за ворота.

— Ну ты ж как грибов соберешь, приглашай! — крикнул в спину мне старый знакомый.

Что-то как он за водку сказал, так даже в лес идти перехотелось. Нет, ну в самом деле, что я там буду делать один? Ни словом ни с кем не обмолвиться, ничего.

Не то чтобы я прям заядлый грибник был. Но раз в году старался на зиму хоть немного набрать. Прошлые разы совсем мало приносил. Так это мне покойный Степаныч перед смертью сказал, что поглубже в лес надо идти, пока до кладбища не дойду. А там за ним целая поляна грибов. Только и успевай резать. Тоже ведьмою все стращал.

От деревни до леса было недалеко. Через час уже дошел до первых деревьев. Остановился я, выпил водицы из фляги. Перекурил, да и тихо побрел по тропе.

Лесом пахло. Запах такой осенний-осенний. Свежо. Погода немного хмурая была. "Как бы дождь не пошел" — думал я. В лесу вся листва уже желтой стала. Местами оранжевой. И только хвойные сосны стояли в привычном зеленом наряде.

Кое-где по деревьям сновали белки. Из глубины доносилось кукование кукушки. Я снял ружье с плеча. Двухстволка дедовская. Он с ней всю войну прошел. Никакого оружия не признавал кроме "Красавицы своей". Так он ее называл.

Зарядил я Красавицу двумя патронами на всякий случай. Да и стал пробираться в лес.

Иду и думаю: " Все-таки зря я наверно Зиночку тут в деревне мучаю. Она ведь раньше в городе жила. Наверно там хоть пойти куда можно. А тут сидит — меня стережет. То ли б дети были. Все ей веселее. Заботы да хлопоты там. А то одна все дома, в окошко с тоскою смотрит. Нужно наверное весны дождаться, да и уехать отсюда. Нечего тут ловить. Мне-то конечно здесь нравится. Спокойно так. Да вот боюсь, что сопьюсь со скуки как папаша мой непутевый.

В этот момент в моей памяти поплыли старые воспоминания.

— Сергей бл*ть! Где мой пузырь запрятал?! Опять мамка подговорила! — кричал разъяренный отец в одних трико и с ремнем в руках.

— Выбросил я! Чтоб ты мамку не колотил. Как напьешься, так никого не узнаешь! — забившись в угол, оправдывался ребенок в одних трусах.

— Вот я тебя сейчас выпорю, а потом и матери твоей втык устрою. Чтоб пацана мне не портила!!!

— Ай, ай! — кричал ребенок, получая удары.

Как вспомню отцовский ремень. Так до сих пор задница мурашками покрывается. Дурной батя у меня был. Но это как напьется только. Так мужик с золотыми руками был. Мог любую технику за полдня починить. Ему цены в нашем селе не было. Вот и спился пропащая душа.

(Тяжело вздохнул)

Хорошо в осеннем лесу. Это чувство переполняло меня в то утро. Осенний лес напоминает человека — стареющего под гнетом времени. Тихо тут среди деревьев. Воспоминания всякие в голову лезут.

Иногда хорошо побыть одному. Можно многое переосмыслить.

"Фшшшшшррррр!!!" — раздался жуткий шорох. Из-под копны листьев выскочил серый заяц. Я так перепугался, что едва не грохнулся на землю. Пока я выхватил ружье нарушителя покоя и след простыл.

— Ну окаянный! — выругался я. Дыхание было частым, а сердце стучало как барабан. — И откуда он взялся-то?

Я шмыгнул носом и закурил. Выдыхая дым, я оглядывался по сторонам. Отсюда еще было видно выход из леса. И вроде неглубоко я еще зашел... а лес уже встречал меня своей недоброжелательностью.

Будто шептал: "Уходи-и-и грибник! Здесь людям не место-о-о!

В какой-то момент мне и впрямь показалось, что лес это сказал. Я еще раз отхлебнул воды и стремительными шагами пошел по тропе дальше.

Что-то Степаныч из головы все не шел. Вот он-то грибник знатный был. За сезон и себе на весь год наберет и соседям всем. Жалко помер он в прошлом году. Что уж там говорить: годы. Иду сам по тропе и думаю: Степаныч наверное так же ходил.

В нос ударил резкий неприятный запах. Теперь я хорошо слышал жужжание мух. На тропе лежал убитый барсук. Какой-то зверь напал на него, но почему-то не стал есть. Видать тут волк поорудовал. А может лисица... черт ее знает. Надо бы быть начеку.

* * *

Через полчаса тропа закончилась. Это был верный признак того, что нужно было идти на северо-запад. Вроде старое кладбище в той стороне было. Отсюда до него полдня пути. И полдня на обратную дорогу. Нужно было обязательно успеть до темна. А темнело-то рано уже.

Я вдруг подумал, что, скорее всего не успею. А ночью в лесу опасно. Зверья много всякого. Ну, да и черт с ним. Сказал раз грибов принесу, значит принесу!

Иду я, иду значит меж деревьев, на компас поглядываю, чтобы не заблудится. Все барсук дохлый из носа не выветривается. Заяц еще напугал. Словно знаки какие-то неблагоприятные. Я-то вроде в приметы особо не верю. Но когда в лесу идешь один голову занять нечем. Так и лезут мыслишки всякие.

В глубине души тоненький голосок предлагает вернуться, но коли я чего-то решил то обязательно дело то до конца доведу.

Теперь дорога моя совсем перестала проглядываться. Минут пятнадцать пришлось пробираться через кустарники, пока не вышел к ручью и не влез в холодную воду сапогом. Благо непромокаемые они у меня. Выругался. Умыл лицо студеной водичкой, да и дальше пошел. Уже побыстрей старался, чтобы управится до первых сумерек.

Через час набрел на овраг в лесу. Через овраг мост деревянный прокинут был. Старый, наверное, как мое село. Одному Богу известно кто его тут когда-то соорудил.

На мосту ворона сидела. Завидев меня, она протяжно каркнула. Я стал приближаться к мосту а она все не улетала. Словно мост стерегла.

— Кар!!! — недовольно повторила угрозу хранительница моста.