Страница 9 из 9
Пусть… в ребенке видят человека, т. е. целое, а в детстве пусть видят также сразу и детство человечества и человека, пусть… и в ребенке (т. е. в играх его) видят всю будущую деятельность человека. Отсюда следует: человек, чтобы совершенно развить себя как человека и в себе человечество, уже в детстве должен быть рассматриваем в совокупности земных отношений как цельная единица.
I. Грудной ребенок
Для появившегося человека, для ребенка, внешний мир… выступает из своего ничто прежде всего в туманной, безобразной неясности, в хаотическом беспорядке, сливая в одно и ребенка и внешний мир, да и самые предметы выступают для него из этого ничто, из этого тумана главным образом благодаря раннему вмешательству слова со стороны родителей, со стороны матери по преимуществу, сначала разделяющего ребенка и внешний мир, а затем снова соединяющего их воедино, …в конце концов человек, ребенок выступает для самого себя как вполне определенный предмет, стоящий совершенно особняком от всего остального…
Но каждая вещь и каждая сущность – все познается лишь постольку, поскольку оно сопоставляется с однородным противоположным предметом и поскольку отыскиваются общие с ним единство, гармония и равенство, и познание совершается тем совершеннее, чем совершеннее происходят соединение с противоположным и отыскивание общих свойств.
Предметы внешнего мира представляются… то в более твердом, то в более жидком или в более газообразном состоянии. Согласно с этим человек и одарен чувствами для восприятия твердого, жидкого и газообразного.
Но ведь каждый предмет в свою очередь является или в спокойном состоянии, или в состоянии движения. Согласно с этим каждое из этих физических чувств в свою очередь подразделяется на два совершенно различные органа, из которых один имеет дело главным образом с познаванием предметов, находящихся в спокойном состоянии, а другой, напротив, – с предметами, находящимися в состоянии движения; таким образом чувством для восприятия газообразного наделены органы слуха и зрения; чувством для восприятия жидкого наделены органы вкуса и обоняния, и чувством для восприятия твердого – органы чувствования и осязания.
Согласно закону познавания вещей посредством противоположного развивается уже в ребенке чувство слуха, слух, и только впоследствии развивается чувство зрения, зрение, руководимое, обусловленное и вызванное последним; благодаря такому развитию этих обоих чувств только и становится возможным для родителей и окружающих соединять предметы с их противоположностью, со словом, а потом со знаком, теснейшим образом, как бы воедино, в одно неразрывное целое и таким образом привести ребенка к созерцанию, а потом к познанию предметов.
По мере развития физических чувств в ребенке равномерно и одновременно развивается способность распоряжаться своим телом, его членами, и притом опять в последовательности, обусловленной их природою и свойствами предметов физического мира.
Предметы внешнего мира бывают сами или более близки, спокойны, и поэтому как бы сами уже требуют спокойствия, или же они бывают более подвижными, неустойчивыми и, как таковые, требуют, чтобы их удержали, схватили, поймали… Таким образом развивается употребление членов (сноровка) для сидения и лежания, для обнимания и схватывания, для хождения и прыганья; стояние есть цельная и притом самая совершенная совокупность всяких навыков тела и его членов: это нахождение центра тяжести для тела. Физическое стояние для этой ступени так же важно, как была важна для ранней ступени улыбка, это физическое самонахождение, так же важно, как важна нравственно-религиозная устойчивость для последней ступени человеческого развития.
На этой ступени развития для появившегося человека главным образом дело идет о пользовании своим телом, своими чувствами, своими членами, …отсюда начинающаяся на этой ступени игра ребенка со своими членами, со своими ручками, пальцами, со своими губами, языком, со своими ножками, а также со своими глазами и выражением лица.
…Но эти игры в качестве детских проявлений суть как бы первое важное предостережение, чтобы ребенок не привыкал к движениям тела, и в особенности лица, без всякого внутреннего основания, например, к движениям глаз и рта и чтобы таким образом он не мог рано вкоренить в себе разлад, раскол между чувствами и их внешним выражением, между духом и телом, между внутренним и внешним, который ведет или к лицемерию, или к тому, что тело усваивает движения и манеры, которые впоследствии уже вовсе не подчиняются силе воли, не исчезают более никогда и сопровождают человека, как маска, на протяжении всей жизни.
Поэтому дети с ранних пор не должны никогда слишком долго предоставляться себе самим ни в кровати, ни в колыбели без какого-нибудь предмета для занятия вне их самих – более всего и ради того, чтобы избежать телесной изнеженности; ибо последняя порождает и обусловливает роковым образом и духовную изнеженность и слабость. А чтобы избежать последнего, постель детей нужно делать возможно раньше, с самого начала не очень мягкой; она должна приготовляться из сена, из морской травы, из тонкой соломы, из мякины или, в крайнем случае, из щетины, но никогда не из перьев; равным образом и одеяло ребенка во время сна должно быть довольно легким, доступным для влияния свежего воздуха.
Для того чтобы избегнуть первой опасности, т. е. предоставления самому себе перед засыпанием или после пробуждения на постели, целесообразно повесить перед колыбелью качающуюся клетку с веселой птичкой; это приковывает деятельность физических чувств и ума ребенка и дает последнему многостороннюю пищу.
II. Ребенок
Вместе с развитою деятельностью чувства, тела и членов, когда ребенок начинает самостоятельно изображать внутреннее внешним образом, прекращается младенческая ступень человеческого развития и начинается детская ступень. До этой ступени внутренний мир человека представляет нерасчлененное, лишенное разнообразия целое. С вмешательством языка начинается внешнее проявление и изображение внутреннего мира человека, начинается расчленение, начинается разнообразие во внутреннем мире человека, разнообразие, обусловленное в своих отношениях средствами и целью; внутренний мир человека расчленяется, разламывается и стремится дать себе внешнее выражение.
Но человек, т. е. воспитание человека, на этой ступени все еще предоставлено матери, отцу, семье, тем, с кем он через природу и сообразно законам природы составляет нераздельное целое, ибо средство изображения, язык, рассматривается лишь постольку, поскольку он слышится, язык на этой ступени – еще совершенно нераздельное от человека, человек даже не различает его как нечто свое собственное, язык составляет с ним одно целое, как его рука, его язык (орган), причем сам он ничего не знает о нем.
Хотя между различными ступенями образования и развития человека… нельзя установить в отношении их большей или меньшей важности никакого распорядка, мы все-таки должны сказать, что всякая ступень одинаково важна на своем месте и в свое время, но все-таки эта ступень в особенности важна, так как она заключает в себе развитие первого момента, имеющего связь и единение со средою и окружающим внешним миром, первое ради уяснения и понимания последних, ради усвоения их внутреннего содержания. Важна эта ступень потому, что она имеет значение для развивающегося человека… поэтому на этой ступени ребенок должен все правильно и верно рассматривать, равно как правильно, верно, определенно и чисто обозначать как самые предметы, так и сущность и свойства их. Он должен правильно обозначать отношения предметов как к пространству и времени, так и друг другу, каждое своим правильным именем, словом, и каждое слово само по себе ясно и чисто со стороны своих составных частей: тона, звука и окончания. Но так как эта ступень развития человека требует, чтобы он, будучи ребенком, все обозначал ясно, правильно и отчетливо, поэтому-то так необходимо, чтобы и ему представлялось все окружающее ясно, правильно и отчетливо, чтобы он все видел и познавал так же ясно, правильно и отчетливо, то и другое нераздельно и взаимно обусловливает друг друга. Но на этой ступени, так как язык еще составляет единое целое с говорящим человеком, и язык и словесные выражения для говорящего ребенка совпадают с обозначаемым предметом, т. е. он не может различать слова и вещи, тела и духа, они для него все еще одно и то же. Это особенно видно из игр и забав детей в это время, за этот период; ребенок охотно и много говорит во время игры. Игра и разговор – вот стихия, в которой живет теперь ребенок, поэтому-то на этой ступени человеческого развития и приписывает ребенок каждому предмету способность жить, ощущать и говорить, и относительно каждого предмета дитя думает, что он обладает слухом; и так как ребенок начинает свой внутренний мир изображать во вне, то он предполагает подобную же деятельность и во всем остальном, что окружает этот мир, будь это камень или кусок дерева, будь это растение, цветок или животное.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.