Страница 7 из 197
станно гнуть лук и натягивать тетиву — в нужную ми¬
нуту они могут отказать.
—
Да разве не знает атабек, какими соседями окруже¬
на Грузия? Они только того и ждут, чтобы мечи наши
заржавели в ножнах. Пусть ты храбрец и богатырь, но,
когда ты спишь, тебя одолевает и бессильный трус. Не
дело отвыкать нам от бранной доблести, не время забы¬
вать меч и копье.
По лестнице неслышно поднялся Георгий Лаша. Он
был утомлен долгим и шумным днем. Услышав голоса, он
насторожился и тихо опустился на ступеньку.
—
Атабек считает, что Грузии сейчас никто не грозит,
ни с запада, ни с востока,— отвечал Ахалцихели.— Почему
30
бы нам не отдохнуть, говорит он, не насладиться плодами
наших побед.
—
Да, хорошо, если соседи наши рассуждают так же.
Но дадут ли они нам спокойно пожинать плоды победо¬
носных войн? Будут ли данники платить нам дань, когда
увидят, что богатырь погрузился в глубокий сон?
—
Атабек говорит, что у нас достаточно неприступных
крепостей и дозорных башен на границах — враг не за¬
станет нас врасплох.
—
Много стран видел я на своем веку, любезный
Шалва, бывал на Востоке и на Западе, и знаю, что не кре¬
постями и башнями сильны царства. В странах слабых
в самом деле всегда много крепостей и замков. Но они не
спасают от вторжения сильного неприятеля, не уберегают
народ от разорения. Если я не прав, пусть меня поправит
Маргвели. Много стран объездил он, будучи послом гру¬
зинского царя, лучше нас знает, на чем мир держится.
—
Правда твоя, Чалхия,— подтвердил молчавший до
сих пор Гварам Маргвели.— Больше двадцати лет езжу я
по белу свету. И не врщел я крепостей в расцветающих го¬
сударствах, ибо, могучие и грозные, они сами наводят
страх на соседей. А вот в слабых странах — крепости
на каждом шагу, да что в них толку! От вторжения мощ¬
ного войска не уберегут ни крепости, ни стены непри¬
ступные!
—
Вот еще о чем говорил Мхаргрдзели,— продолжал
Шалва,— нас, грузин, мало, а вокруг великое множество
иноверных, и нам со всеми не справиться. Если, мол, мы
хотим одолеть их, нам нужна мирная жизнь, дабы населе¬
ние увеличилось, и тогда мы сможем закрепить за собой
покоренные страны, распространяя веру Христову, пре¬
вращая инородцев в подданных Грузинского царства.
—
Не так уж нас мало,— возразил Чалхия.— С тех
пор, как большая часть армян с нами, подчинены горские
племена, Трапезундская империя зависит от нас, Шир-
ван — наш данник, Адарбадаган, Хлат и Арзрум исправно
платят нам дань,— не назовешь Грузию маленьким госу¬
дарством! А мир, о котором говорит атабек, очень скоро
придется защищать с мечом в руке. Наш царь станет
непобедимым, и дела его пребудут в веках, если он сумеет
поставить перед всей страной, ее союзниками и данника¬
ми великую цель, если он вселит во всех единую волю,
единую мысль, единое стремление.
31
—
Как же может свершить все это наш царь! — вскри¬
чал Ахалцихели.— Он ведь не властью владеет, а лишь
троном да венцом. Вельможи, а особенно атабек, чрезмер¬
но возгордились. Я бы сказал, что они стали выше самого
царя и не подчиняются царскому слову и царской воле.
—
И самые непокорные покоряются сильному, могучая
десница повергает всякого врага. Мне думается, что у мо¬
его воспитанника хватит сил, чтобы взять в свои руки
управление страной. Помни, Шалва, всего важнее для ца¬
ря — ясный разум и живая мысль.
Чалхия и Ахалцихели умолкли, погрузившись в раз¬
думья.
Георгий жадно ловил каждое слово. Его тронули рас¬
суждения о высоком призвании и долге государя.
—
С той поры, как Иванэ Мхаргрдзели стал амирспа-
саларом и получил звание атабека,— снова заговорил Аха¬
лцихели,— он роздал все важные должности своим родст¬
венникам и приближенным. Он отобрал верховную власть
у мцигнобартухуцеси, лишил его сана первого визиря стра¬
ны и отстранил от дел.
—
Величайшее бедствие для государства, когда один
властолюбец распоряжается десятью делами, а десяток
честных людей стоит в стороне от управления. За время
болезни Тамар Мхаргрдзели удалось забрать большую
власть в свои руки, теперь будет нелегко его обуздать.
—
Твои мудрые советы и твоя поддержка, Чалхия, бы¬
ли бы очень полезны юному царю. Думаю, ты не захочешь
остаться в стороне от той борьбы, которая разгорается
между Георгием и вельможами. Если бы ты стал мцигно-
бартухуцеси, ты бы возвысил и укрепил власть первого
визиря страны, как это было в царствование нашего вели¬
кого Давида Строителя или при Георгии Третьем.
—
Меня не привлекает жизнь при дворе, да и силы у
меня уж не те, чтобы бороться с сильными мира сего. На
своем долгом веку я изведал и славу и унижение. Теперь
мне вконец опостылел двор с его церемониями, все эти
козни и интриги, чуткий, тревожный сон... Я вернулся к
своему народу, полюбил первозданную чистоту, трудолюбие
и простодушие. Я не променяю пховскую одежду не то что
на наряд визиря, но и на царскую порфиру. Что принесла
мне близость к трону? Только лишь горечь. Я понял теперь
одно: хотя разумный царь и должен собирать вокруг себя
мудрецов, мудрецу должно избегать царей. Лучший из ца¬
32
рей тот, кто ищет общества мудрецов, но худший из муд¬
рецов тот, кто стремится все время быть на виду у царя.
Я уже немолод, в таком возрасте трудно прельститься рос¬
кошью и богатством, они только умножают заботы и свя¬
зывают крылья. Пусть я нынче беден, но я ближе к род¬
ной земле, а от нее и до неба недалеко. Хоть и летаю не¬
высоко, да вижу далеко. Заботы мои невелики, да крылья
широки и крепки.
—
Счастливец ты, Чалхия! — вздохнул Ахалцихели и,
отвернувшись к стене, сомкнул отяжелевшие веки.
«И ты счастливец»,— мысленно произнес Лаша. Он
осторожно поднялся по лестнице, подошел к приготовлен¬
ному для него ложу, разделся и лег. Утомленный впечат¬
лениями дня, Георгий тотчас уснул.
Утром, когда солнце стояло уже высоко, царь со свитой
тронулись в путь.
Кетеван прижала к груди своего сына Лухуми, свою
единственную отраду. Со слезами радости и сожаления
провожала она его. Впервые покидал он родительский
очаг и ступал на путь славы и величия или, кто знает,
быть может, на путь опасностей и испытаний.
Лилэ с Лашарской горы смотрела на едущего впереди
свиты царя. Не только взгляд, но и сердце ее устремлялось
вслед за всадником, чье величие и блеск околдовали ее.
О нем промечтала она ночь напролет, первую в жизтш
ночь, когда девушка почувствовала себя взрослой.
Толпа людей — конных и пеших — провожала царскую
свиту. Песня в честь Лашарской святыни гремела в ущелье
и гулким эхом отдавалась в горах.
Помчался Лашарслы копь,
Тряхнув своею черной гривой.
И облака над головой
Сопровождают бег ретивый.
Пусть сердце верных день и ггочь
Надеждой полнится счастливой.
2 Гр. Лбашицзе
Визирии
царедворцы встретили царя
у северных во¬
рот столицы. Толпы горожан, вышедших встречать царя,
стояли по обеим сторонам дороги. Ветви деревьев были
унизаны детворой, глазевшей на пышную свиту. Матери
высоко поднимали младенцев и с волнением ожидали по¬
явления царя.
Заиграли трубы, и в ворота въехал царь на сером же¬
ребце. В солнечных лучах ослепительно сверкали доспехи
Георгия. Жеребец шел рысью, грива его развевалась, и ве¬