Страница 25 из 197
на задумавшегося Комнина, и, радуясь победе, по-детски
простодушно улыбнулся ему.
Улыбка царя, как это всегда бывало, развеяла мрачные
думы Лухуми.
«Не знает он, ничего не знает о том, какая несправед¬
ливость творится вокруг него. Если сказать ему про не¬
достойный поступок кахетинского эристави, он накажет
его по заслугам и вернет коня обездоленному7 сироте. Ведь
наказал же он настоятеля монастыря и заступился за вдо¬
ву и сирот. Обязательно расскажу, в какую беду попал
Карума Наскидашвили. Выберу только время — и пусть
тогда своевольный эристави держит ответ за то, что грабит
крестьян»,— думал Лухуми и, уверившись в благополуч¬
ном исходе дела, совсем успокоился.
В это время раздались звуки охотничьего рога и лай со¬
бак. Из чащи выскочил преследуемый гоном кабан и за¬
кружился у шатра. Лаша и Алексей Комнин, схватив
копья, вскочили на коней.
Первым метнул копье Комнин, но промахнулся.
Кабан подпрыгнул на месте, затем стремительно ки¬
нулся на коня трапезундского кесаря и полоснул его клы¬
ком. Конь свалился на землю, увлекая за собой седока. По¬
ка Комнин пытался высвободиться из-под раненного на¬
смерть жеребца, кабан разбежался и снова кинулся на
своего врага. И конец бы пришел Комнину, если бы не
копье Мигриаули. Оно вонзилось глубоко в бок кабану. Тот
4*
99
повалился па сторону. Вторым ударом Лухуми добил
зверя.
Все бросились к кесарю.
Осторожно высвободив его из стремени, подняли и внес¬
ли в шатер. Правый бок и нога у него оказались изрядно
помятыми, и при малейшем движении он чувствовал рез¬
кую боль.
Лухуми остался один возле издыхающего коня. В ушах
у него звучали слова горемычного Карумы: «У всех людей
есть на свете кто-нибудь, у меня же никого нет, кроме это¬
го коня...»
Печально окончился этот день.
Комнин лежал в шатре, окруженный лекарями. Лаша
не отходил от него.
Когда боль немного утихла, кесарь попросил привести
к нему царского телохранителя.
—
Чем отблагодарить тебя за то, что ты спас мне
жизнь? — торжественно обратился он к входящему Луху¬
ми.— Из великого рода Комиинов после смерти моего
брата Давида остался только я один,— продолжал он
взволнованно.— Византия ждет, когда я верну ей былое
величие и блеск. Я не могу умереть, пока не буду венчан
на престол в городе святого Константина. Грешно мне бы¬
ло бы умереть так глупо.— Комнин немного помолчал,
привстал, опершись на локоть, и заговорил еще более на¬
пыщенно: — Провидению было угодно, чтобы я остался
жить и ты стал его орудием, спас от гибели надежду роме¬
ев, последнего отпрыска прославленного рода Комнинов.
Когда я взойду на престол, велю поставить тебе памятник
на главной площади. А пока проси у меня, чего захочешь!
Лухуми стоял не шевелясь и молчал. Еще совсем не¬
давно у него могла быть просьба к кесарю Трапезунда —
вернуть каракового жеребца крестьянскому парню Каруме
Наскидашвили. Но теперь жеребец был мертв. О чем же
просить кесаря? Ничего путного не приходило в голову
Лухуми, и он стоял по-прежиему молча, нахмурив густые
брови.
—
Ну, говори же, Мигриаули, чем пожаловать тебя? —
повторил вопрос Компин.
—
По милости нашего царя, у меня есть все. Мне не
о чем просить, государь! — произнес наконец Лухуми.
Ответ телохранителя понравился Георгию и его при¬
ближенным.
100
—
Ну? тогда возьми пока хоть это,— Комнин взял из
рук визиря кисет, набитый золотом, и протянул его Луху¬
ми, — и днай, что наследник престола византийского бу¬
дет помнить о твоей услуге...
Лухуми не двинулся с места. Рука с кисетом повисла
в воздухе.
Стоявшие вокруг визири перешептывались, дивясь глу¬
пости и заносчивости царского телохранителя. Что ж он не
падает на колени перед кесарем, не целует руку, не благо¬
дарит за оказанную милость?
Комнин решил, что Лухуми не берет денег, не получив
на то разрешения своего государя, и выразительно погля¬
дел на Лашу: дескать, прикажи взять награду.
—
Возьми, Лухуми! Не обижай кесаря, нашего гос¬
тя...— приказал Лаша.— А я к тому еще жалую тебе зва¬
ние азнаури да землю с крестьянами. Если у тебя будет
какая-нибудь просьба, ты поведай мне, я не откажу.
Эристави и визири наклонили головы в знак согласия
и одобрения, но на новоиспеченного азнаури погляды¬
вали хмуро.
Лухуми принял кисет из рук Комнина, и опять ему
вспомнился горько плачущий Карума. При последних сло¬
вах царя Лухуми вскинул голову и глянул прямо в глаза
стоявшему напротив пего кахетинскому эристави.
Какая еще может быть просьба у Лухуми, как не о Ка¬
руме Наскидашвили! «Как только останусь с глазу на глаз
с царем, расскажу ему всю правду, и тогда зарвавшийся
эристави не избегнет справедливого гнева!»
Подумав об этом, Мигриаули пал на колени перед обои¬
ми государями.
В тот же вечер охотники из Курмухи рассказали Лу¬
хуми, что едва они подтащили задранного кабаном коня
к пропасти, как из лесу выскочил какой-то оборванец,
кинулся к коню, обхватил руками его голову, целовал
мертвые глаза... От трупа его оттащили с трудом. Па¬
рень ничего не отвечал на расспросы и только просил
не бросать коня на съедение воронью. Он сам взялся
вырыть яму. Охотники согласились, помогли ему вырыть
могилу и засыпать коня землей. Когда они уходила,
незнакомец еще оставался сидеть у свеженасыпанного
холмика.
101
Мигриаули слушал этот рассказ, едва сдерживая слезы.
—
Не в своем уме, должно, парень,— заключили охот¬
ники.
Охота расстроилась. Георгий велел возвращаться в
Тбилиси.
Лухуми отпросился на несколько дней у царя и поехал
в Велисцихе.
У переправы через Алазани его дожидался Карума
Наскидашвили. Мигриаули сошел с коня и молча подал
ему руку.
—
Если бы кабан не задрал твоего коня, я бы обяза¬
тельно выпросил его у царя,— проговорил Лухуми.— Но
что поделаешь! Мне посчастливилось спасти жизнь гре¬
ческому кесарю, он наградил меня. Вот они, эти деньги,
я взял их только для тебя. Возьми, на них ты сможешь ку¬
пить целый табун коней, Карума! — Он протянул парню
кисет с золотом. Рука Лухуми застыла в воздухе. Карума
отвел глаза в сторону.
—
А ты рассказал царю о моей беде? — спросил он, не
глядя на Лухуми.
—
Я не успел... Но непременно расскажу, как только
останусь с ним наедине.
—
Не надо...— почти со злобой проговорил Карума.—
Я сам найду дорогу к правде! — Нахмурившись, он отошел
от ошеломленного Мигриаули.
—
Постой, Карума... Куда ты?
—
Я и сам не знаю,— обернулся Карума.— Идти-то
некуда...— махнул он рукой.
—
Пошли ко мне, будешь у меня жить...
—
Надоело мне по чужим людям мыкаться, не малень¬
кий я уже! Сам знаю, куда пойти! — с угрозой в голосе
е оск л икну л Карума и решительно зашагал прочь.
—
Постой, парень... Послушай! Не делай глупости...—
кричал ему вдогонку Лухуми.
Но Карума Наскидашвили не слушал и удалялся быст¬
рым и твердым шагом.
Получив дворянское звание, Мигриаули приобрел про¬
сторный каменный дом и женился на Лилэ.
Лилэ покорно, словно ягненок, следовала материнской
воле. Она немногое понимала из того, что происходит во¬
круг нее. Лухуми был храбр, а теперь и богат, даже ее гор¬
102
дая мать уважала его, хотя сам он но-прежнему краснел и