Страница 1 из 10

Город сожженных кораблей

Михайлова Евгения

Евгения Михайлова

Все события и персонажи вымышленные.

Часть первая

С любовью

Глава 1

Там-та-там-та-там-та-там. Та-там-та-там. Та-там-та-там…

Мелодия «К Элизе». Она внедрялась в мозг Артема внезапно и безо всякого его желания. Он не был музыкально одаренным, он терпеть не мог музыкальную школу, в которую его отдали, как он считал, по одной причине: у них дома от предков остался роскошный антикварный рояль. Если его продать, можно было бы накупить айфонов, айпадов, планшетников, съездить во Флориду на все каникулы или просто купить нормальную машину вместо папиного примуса. Какой-нибудь шикарный внедорожник. Лучше всего «Мерседес». Как сказал однажды папин друг: «На свете существует две марки автомобилей: «Мерседес» и «НЕ Мерседес». И все были бы довольны, особенно папа, если бы у них была другая мама. Нет, Артем не хотел другую маму, просто ему иногда хотелось исправить эту. Это хорошо, что она такая интеллигентная, симпатичная, с ней приятно куда-то пойти. И вообще с ней хорошо. Она считается с ним, уважает его права, она добрая и ласковая. Просто в чем-то она – кремень. Их семья – это бюджетники, то ли средний класс, то ли вообще нищий класс. С деньгами всегда проблемы. Но если бы мама не покупала дорогие книги, если бы не держалась, как за великую ценность, за этот рояль, который, кстати, многие хотели у них купить, – он был какой-то знаменитый, – то у них появились бы деньги, а с ними – возможности, которые сейчас есть у детей каких-то черных риелторов, коммунальщиков и прочих непонятных людей. Сидеть в НИИ с гордо поднятой головой, может, и красиво, если вообще нет ничего. А у них рояль, записки предков-декабристов. Непростые они люди, только кого это сейчас интересует? То есть обидно, что есть коллекционеры, которых интересуют даже желтые, рассыпающиеся листки дневников их предков. Это люди, у которых много денег. Те, у которых их меньше, думают только об одном: что, где, почем, какая последняя версия. А у Артема, как у всей его семьи, – вообще кнопочные телефоны. Стыдно вынимать, когда звонит.

Он говорил, конечно, об этом с мамой. Но что у него могло получиться, кроме полного облома? У мамы, как сказано у Чехова, «все прекрасно: и душа, и мысли…». Говорит она красиво. Например: «Память и честь не продают». Кто он рядом с ней… С бедной, но эмоционально богатой представительницей славного рода, который она не хочет выставлять напоказ, с ее степенью в науке, за которую, оказывается, почти не платят. Артем даже пытался как-то сказать, объяснить, что все это можно сохранить, став чуть-чуть богаче. Ну, этот рояль… Мама просто смотрела на сына, как будто жалея. Но он сразу начинал себя чувствовать дикарем, не усвоившим семейные ценности. Человеком, который вылезает из своего нелепого отрочества, чтобы влезть в совсем неуютную юность. Никаких вариантов не было, кроме того, чтобы поступить на бюджетное отделение того вуза, который закончили родители, и выйдет он из вуза младшим научным сотрудником НИИ – смешно сказать, за какие деньги. Нормальный «Самсунг» стоит столько, сколько мамина и папина месячные зарплаты, вместе взятые.

Артем не был меркантильным, он не был закомплексованным, просто жизнь, как вдруг ему показалось, пошла не так. Он вообще-то был мастером спорта по плаванию. И вообще симпатичный. Может, это уже глюки из-за неудач, но ему иногда казалось, что во всем виноват рояль. Что он навис над его судьбой как проклятие. Вообще-то закончить музыкалку, раз маме так хотелось, на тройки и забыть о ней – нет проблем. Дело в том, что ему понравилась эта мелодия – «К Элизе». Она не привила ему любви к музыке в принципе, интереса к творчеству Бетховена в частности, дело и не в том, что она достаточно легкая даже для не очень музыкального человека. Она просто на что-то легла, совпала… С чем-то в нем. Возможно, в каждом человеке живет его мелодия, но не каждый ее находит. А тут так случилось. Случилось с ним что-то невероятное. Он вообще-то не мямля и не нытик. И крепко стоит на земле. И родители бы сильно удивились, узнав, что мужчиной он стал в шестнадцать лет. И первый опыт был со взрослой, замужней женщиной из их дома. Потом были другие, среди них иногда – обычные районные «давалки», он их даже никогда по именам не называл. А «К Элизе» звучала у него в мозгу совсем не просто так. Это «там-та-там-та там-та-там» мгновенно ассоциировалось с образом девочки-одноклассницы. Вот просто накладывалась эта мелодия, как будто девочка не ходила, а танцевала, не говорила, а напевала. Невероятным было и то, что девочку в школе звали Лизой, но по документам она была Элиза. То ли тоже что-то с родней у них сложное, то ли родители выпендрились. Но шло ей это имя, как зеленый листок розовому бутону. Невысокая, чуть полноватая, с пушистой копной темно-русых волос и ярким лицом, как будто с картины или праздничной открытки. Серые глаза – немного больше и глубже, чем у остальных людей, длинные ресницы, на которые она в качестве эксперимента выкладывала спички в ряд. Предлагала другим девочкам так делать, чтобы измерить, у кого длиннее. Но никто с ней не соревновался: и так все ясно. И губы у нее были как крупное яркое сердце. Когда улыбалась, в уголках появлялись ямочки. И маленькие, красивые ушки, как украшения.

Лизу привозил и увозил водитель. На переменах вокруг нее вечно толклась куча ребят, не только из их класса. Шансов пробиться не было. Вообще-то, ни у кого шансов не было, потому что в выпускном классе за ней стал приезжать взрослый мужчина на шикарном «Лендровере», потом другой – на «мерсе»… Артем просто не мог выбросить ее из головы. Однажды она пришла к нему на день рождения. Он перед этим не спал всю ночь. Он искал слова. Ему мама говорила, что женщина любит ушами… У него появился такой шанс! Лиза заинтересовалась роялем, а он проиграл «К Элизе» и сказал, что всегда думает о ней, даже больше: он видит ее, когда слышит эту музыку.

Лиза улыбнулась, показав свои ямочки, и мило ответила:

– Даже не сосчитаю, сколько людей мне это говорили. Надо же было маме меня так назвать! Но мне нравится эта музыка, твой рояль, играешь ты тоже неплохо.

Это был конец надеждам. Артем – не тупой. На чудо можно понадеяться один раз. Второй – это уже просто глупость. В ту ночь, после своего дня рождения, он понял, что любовь и ненависть – это почти одно и то же. Вмиг меняется знак плюс на знак минус, и ты больше не хочешь подарить великое счастье избраннице, ты начинаешь ждать ее несчастий. Так рояль, Бетховен и странная женщина, которая назвала дочь дурацким, по сути, именем, заполнили жизнь Артема жгучей смесью: нежностью, страстью, жестокостью и жаждой возмездия. Внешне его жизнь была такой же, как и прежде. У него менялись женщины, он заканчивал институт, встречался во дворе с Лизой, они улыбались друг другу, и он уже потерял счет ее кавалерам. Однажды еще не темным вечером он видел, как ее страстно целует элегантный мужчина, похожий на иностранца. Артем спокойно прошел мимо, вошел в свою квартиру, обнаружил, к своему облегчению, что родителей еще нет, и с такой силой начал колотить о стену кулаками, что, когда сумел остановиться, увидел разбитые костяшки пальцев, все было в крови. Он замыл стену, перевязал кое-как руки, быстро лег в постель и выключил свет. Утром сказал маме, что на него напали бандиты, он защищался. Она чем-то мазала, лечила, он не пошел в институт. Было очень больно, и ему было совершенно ясно, что он сможет убить Лизу. Поэтому лучше ему держаться от нее подальше. Человек, который понимает, что может стать преступником, наверное, не совсем конченый человек. На этом он и остановил анализ своих эмоций. Он не убьет ее, потому что хочет жить на свободе, а не потому, что она этого не заслуживает. Здравый смысл ему подсказывал, что она ему ничем не обязана и ничего не обещала, но здравый смысл в этом вопросе, кажется, потерял право голоса.