Страница 16 из 50
— Они все еще ищут?
Я киваю.
— Расследование открыто, я думаю. Если у них появляются зацепки, они изучают их. Полиция знает нашу семью хорошо и держит в курсе событий.
— Представляю.
Мы долго сидим в тишине.
— Лиам страдает, — продолжаю я. — Ему так больно. Он ненавидит отца, считая, что я его любимица. Это не так. Я пытаюсь быть с папой, потому что знаю, как ему больно. Мне не нравится это, хотя, это никому не нравится. Он едва говорит со мной. В нем не осталось больше эмоций. Я боюсь, что, если уйду и не буду делать все, что он захочет, это окончательно его сломает.
— Теперь это имеет смысл, — бормочет Нейт.
Я поворачиваюсь к нему, но он продолжает говорить.
— Ты думаешь, если ты не будешь делать то, чего твой отец хочет, ты потеряешь его. Ты боишься, что это добьет его, потому что он не сможет справиться с этим.
Я снова смотрю на океан.
— Ты не можешь так жить, Эйвери. Это не справедливо по отношению к тебе.
— Я в порядке, Нейт. Я забочусь о Джейкобе.
— Это правда?
Я поворачиваюсь к нему.
— Да.
Нет.
Он выдыхает и говорит:
— Всю эту печаль можно развеять лишь одним.
Я смотрю, как он встает и протягивает мне руку.
— Что? — недоумевая, спрашиваю я.
— Лучшее средство от хандры — танцы.
Я мотаю головой и закатываю глаза.
— Ни за что.
— Давай, Танцовщица. Клянусь, это заставит тебя улыбнуться. Не позволяй всему этому испортить вечер.
— Нет, спасибо, — тихо смеюсь я.
— Отлично, в ход пойдет тяжелая артиллерия.
Он становится передо мной, и, я не шучу, начинает трясти своей попой. Он напевает песню «Knee Deep» и играет на воображаемой гитаре, а затем хлопает по бедрам и начинает крутить ими.
— Что ты делаешь? — смеюсь я.
— По колено в воде, — начинает петь он, хлопая себя по бедрам. — Давай же, Танцовщица.
Я качаю головой и вовсю хохочу.
Он продолжает петь песню тонким голоском, крутясь и размахивая руками, как лунатик. Нейт наклоняется ко мне, берет меня за руку, заставляя встать. Потом кружит меня, и я взвизгиваю. Он откидывает меня назад, и мы продолжаем танцевать, его руки обнимают меня. Я запрокидываю голову и смеюсь, не в состоянии остановить чистейшую радость, распространяющуюся по мне.
Он насвистывает мелодию, отталкивает меня и притягивает к себе обратно. Еще два витка, несколько поддержек и финальный наклон, и мы лежим на песке, смеемся так сильно, что животы начинают болеть.
— Я. Никогда. Не. Смеялась. Так. Сильно, — выдыхаю я и потираю свои живот, чтобы успокоить его. Назревает что-то серьезное.
— Кажется, я не плох в некоторых вещах, — смеется он, лежа на спине на песке. Я лежу рядом с ним.
— Я рад, что мы стали друзьями, — признается он.
— Я очень хороший друг, — добавляю я.
— Когда ты не дуешься.
— Эй!
Он смеется.
— Правда, Танцовщица. Я очень рад, что встретил тебя.
***
Нейт
— Ты поздно, — говорит Лена, выключая телевизор, когда я вхожу.
— Сейчас только полпервого ночи, — отвечаю я, бросая ключи и скидываю свои ботинки.
— Я хотела, чтобы ты был дома, и мы могли бы провести время вместе. Но ты отправил меня домой с Мейси и оставил меня сидеть здесь весь вечер.
Я раздраженно смотрю на нее.
— Ты можешь нормально реагировать? Мейси устала, а ты не просила меня поехать с тобой. Ты сказала, что отвезешь ее домой. Если ты хотела, чтобы я присоединился, должна была попросить. Я, черт подери, не умею читать мысли.
— Я сказала быть дома к полуночи.
— Сейчас пятнадцать минут первого, — рявкаю я.
Она скрещивает руки на груди.
— Ты был на пляже или еще куда-то поехал?
Я поднимаю брови.
— Ты ведь не начнешь?
— Ну, ты опоздал, и я знаю, как женщины ведут себя с тобой. Они видят тебя и сходят с ума.
— Я бы на пляже с парнями. Там не было женщин.
— Эйвери — женщина.
— Эйвери — их семья, — возражаю я.
— Это не значит, что она становится менее привлекательной.
Я разворачиваюсь и ухожу в комнату.
— Я не хочу продолжать этот разговор.
Она бормочет что-то, но я не хочу слышать. Я вхожу в свою комнату, захлопываю дверь и сажусь на кровать. Мое сердце бешено стучит. Я не могу объяснить чувства, когда прихожу домой к женщине, которая заставляет так себя отвратительно чувствовать. Депрессия все глубже проникает в меня, когда я здесь нахожусь, и это медленно пожирает меня. Как же найти счастье, когда ты так поглощен темнотой?
Я не вижу выхода.
Я в ловушке.
Глава 8
Эйвери
Три недели спустя.
Нейт: Нет.
Эйвери: Да.
Нейте: Нет, танцовщица.
Эйвери: Да. Нейт.
Нейт: Н. Е. Т.
Эйвери: Д. А.
Нейт: Ты всегда так командуешь?
Эйвери: Почти. Это значит «да»?
Нейт: Нет.
Эйвери: Не будь ребенком.
Нейт: Укуси меня.
Эйвери: Приезжай, и я укушу.
Нейт: Хорошая попытка.
Эйвери:С тобой так тяжело.
Нейт: Тебе придется убить меня, прежде чем я оденусь, как гребаный танцор и буду кружить тебя.
Эйвери: Тебе не обязательно одеваться. Мне просто нужно, чтобы ты помог мне на тренировке.
Нейт: Нет.
Эйвери: Отлично. Дружба окончена.
Нейт: Ты разбила мне сердце. Помни меня.
Я смеюсь.
Эйвери: Ты пожалеешь об этом, Натаниэль Александр.
Нейт: Трясусь от страха.
Эйвери: Я уже еду. Возможно, возьму парочку бездомных мужчин с улицы и буду умолять, чтобы они стали моими партнерами. Думаю, будет грязненько.
Нейт: Береги себя. Проверь свои прививки от гепатита.
Эйвери: Ты ужасен.
Нейт: Позвоню позже.
Я закрываю свой телефон с улыбкой на лице. Чертов Нейт.
За несколько последних недель я провела много времени с Нейтом. Наша дружба естественная, легкая, и беззаботная. Никаких неловких пауз или моментов, когда я думаю, что она надуманная. Она просто есть. Мы смеемся, разговариваем, шутим — вместе нам невероятно хорошо. Он рассказывает мне о своей семье, своей жене, Мейси, и своей карьере. Он своего рода небольшой огонек в моей жизни, который я могу держать обеими руками, и не бояться ожогов.
Он помогает мне обрести себя.
За это стоит бороться.
***
— Боже, Бобби! — вскрикиваю я, вскидывая руки вверх.
Мой восемнадцатилетний ученик, Бобби, недоумевая, смотрит на меня. Он пытается помочь мне с поворотами, но все еще недостаточно силен. Он занимается два года, и, в общем, Бобби отличный танцор, но еще не достиг того уровня, как другие танцоры его возраста. В любом случае, мне не нужен танцор, мне просто нужен кто-то сильный, чтобы удержать меня, а я могла бы прорепетировать те движения, которые еще не совсем получаются.
— Я стараюсь, Эйвери, — возражает он, скрещивая руки на груди. — Ты как слон в посудной лавке.
От удивления я изгибаю брови.
— Ты вообще знаешь, что это значит?
Он смотрит на меня как на дуру и даже закатывает глаза. Пфф.
— Хорошо, я потренируюсь сама.
— Отлично, — он выходит через боковую дверь.
— Что за представление!
Поворачиваясь, я вижу Нейта, облокотившегося на дверной косяк со скрещенными руками на груди и с самодовольной ухмылкой на лице.