Страница 95 из 108
«И я ношу его ребенка».
— Видишь, мамочка. Он нуждается в тебе. Ему нужен кто-то, чтобы любить.
Голос Клары снова заставил меня задыхаться. Она прочно обосновалась в моей голове, и я не хотела, чтобы она уходила. Даже если я сама говорила себе то, что мне нужно было услышать.
— Невероятно.
Фокс улыбнулся, остановившись в гараже.
— Это место очень отличается от «Обсидиана». Я больше не хочу видеть ни одну горгулью.
Я кивнула, полностью благодарная, что мне не нужно будет заходить туда, где умерла Клара. В этом месте не было никакого предвестника беды. Оно выглядело гостеприимным, чистым. Новое начало.
Выключив зажигание, Фокс сказал:
— Мы дома.
Я замерла на месте, когда меня наполнила радуга эмоций: счастье, душевная боль, надежда — все, омраченное горем. Клара никогда не увидит это. Никогда не узнает об огромном влиянии, которое оказала на этого мужчину.
Повернувшись к нему лицом, я прошептала:
— Я не понимаю.
Фокс подарил мне полуулыбку и выбрался из машины. Обойдя вокруг капота, он открыл мне дверь и помог выбраться.
— Есть много всего, чего ты не поймешь, пока я не найду в себе силы рассказать тебе. То, чем я поделился в своем подвале, не сравнится с запутанной историей, но с этого момента все, что тебе нужно знать — я купил это место два дня назад. В тот же момент, когда я нашел кусок земли для Клары, я нашел идеальный дом для нас. Я не могу вернуться в клуб. Мне нужно убежать от жестокости — постараться исправить себя раз и навсегда.
Он сделал так много — все тайно, пока я плакала в оцепенении.
— Что ты сделал с «Обсидианом»?
Он улыбнулся.
— Я продал его Оскару. Все равно он почти управлял им. Я продал его ему по минимальной цене. — Он рассмеялся. — Давай просто скажу, мы заключили сделку.
Мои глаза расширились на веселость, так странно исходящую от Фокса.
— Какую сделку?
Живость впервые мелькнула в его глазах.
— Я заставил его дать мне десять долларов и клятву, что он никогда не заговорит со мной об этом или снова упомянет имя Обсидиан Фокс, тогда клуб останется ему.
Я была в замешательстве. Как он мог сделать это? Насколько он был богат? Мои глаза сощурились, пытаясь расшифровать загадку передо мной.
— Просто скажи, кто ты?
Он пожал плечами.
— Ты хочешь длинную историю или короткую?
О боже. Я не знала, боюсь ли я или взволнованна, что раскрою еще один скелет в его шкафу.
— Пока что короткую.
— Я богат. Благодаря наследству. — Его подбородок дернулся — единственный признак того, что это была больная для него тема. — Я могу позаботиться о тебе. Я хочу позаботиться о тебе.
Я сглотнула.
Фокс вытянул руку и притянул меня ближе. Его рука обернулась вокруг моей талии, вынуждая мои руки опуститься на его грудь, чтобы удержать равновесие. Каждая часть меня замерла, мои пальцы зудели, чтобы схватиться за нож в моей заколке, просто на всякий случай.
Его ноздри раздулись, и лицо помрачнело, но он не отпугнул меня. Опустив голову, он прижался лбом к моему,
— Ты спросила меня, кто я. Меня зовут Роан Аверин. Забудь, что ты знала мужчину по имени Фокс. Он не был человеком. Он был продуктом прошлого, которое я ненавидел. Я никогда не думал, что снова буду в состоянии использовать свое полное имя, но я хочу этого. Я хочу новое начало. С тобой.
Мое сердце раскололось, и на нем выросли крылья.
— Роан Аверин. — Имя сладко звучало на моем языке. Совершенно отличаясь от Обсидиана Фокса. — Мне оно нравится.
Он фыркнул, его тело напряглось, когда я провела кончиками пальцев вверх от его груди к горлу.
— Могу я? — пробормотала я, осознавая, что каждый мускул напрягся в его груди.
Он сжал глаза, кивнув.
Медленно, я провела пальцами по его гладкой челюсти и обхватила его щеки. Он дрожал в моих руках. Стоя на цыпочках, я коснулась легкими поцелуями его губ. Он нахмурил лоб, его зубы стиснуты.
Невинный поцелуй напомнил мне, как нежен он был с Кларой, и я боролась с тем, чтобы оставаться в этом мгновение, где не мешало горе.
Я опустила руки и отстранилась от его хватки.
— Будет легче. Ты увидишь. Я помогу тебе.
Я говорила о тоске по Кларе или об условном рефлексе?
Он кивнул.
— Я знаю. Пока ты есть у меня, я могу становиться лучше. Только, пожалуйста, помни, что надо называть меня Роан. Это поможет.
Я знала, что это будет тяжело перестать называть его Фокс. Это было имя мужчины, в которого я влюбилась. Но я видела, что это важно для него. Фокс умер после того, что бы он там ни делал в России, и мне нужно было подчиниться его желанию, чтобы оставить прошлое там, где ему было самое место.
Мои глаза опустились на звездочку в ямочке между ключиц у основания горла.
— Она всегда могла видеть, кем ты был. Она настолько лучше, чем я. Всегда видела лучшее в людях. Такая доверчивая. Слишком доверчивая. — Я остановилась, когда в моем горле образовался ком, и мое сердце болезненно забилось.
Глаза Фокса заблестели.
— Ты была такой же. Я узнал то, что мне нужно в тебе, в ту секунду, когда увидел. Я не знал, что это было, но украсть твой нож и заставить пойти со мной было, черт побери, лучшим, что я сделал в своей жизни.
Я мягко рассмеялась, задрожав, когда он схватил мой подбородок.
— Ты никогда не потеряешь ее, Зел. Мы никогда не перестанем говорить о ней, или сохранять ее живой в наших мыслях.
Отстранившись, он засунул руку в карман и вытащил сложенный листок бумаги. Протянув его мне, он сказал:
— Видишь, как много я оставил в прошлом, чтобы начать новое. Это принадлежит тебе.
Я взяла, нахмурившись. Открыла, написанное от руки, соглашение между Обсидианом Фоксом и Хейзел Хантер. Мой сердце ухнуло в желудок, и я посмотрела на него.
Роан пробормотал:
— Разорви его. Этого мужчины больше не существует.
Он просил меня порвать его прошлое. Уйти от всего плохого, что случалось, и принять будущее вместе.
Трясущимися руками я подчинилась. Звук рвущейся бумаги эхом отразился от стен гаража.
Роан подошел взять меня за руку, но я отстранилась.
— Подожди.
Я прикусила губу, когда потянулась в карман платья и вытащила вещь, которую ужасно боялась. Вещь, что я украла у Фокса в день, когда ударила его по голове небольшой статуэткой волка с его серванта. Голубая таблетка, завернутая в бумагу.
Я не знала, что это было, но знала, что это яд. Я также понимала, что у Фокса были моменты слабости, когда он мог сделать что-то необратимое.
Я украла это, чтобы предотвратить то, что он сделает что-то безрассудно глупое.
— Вот. Это принадлежит тебе.
Схватив ее, он развернул таблетку для самоубийства. Его лицо помрачнело, глаза сощурились.
— Откуда, черт побери, у тебя это? — злость исказили черты его лица. — Ты знаешь, как это опасно? Какого хрена ты думала... — затем паника заменила его страх, его пальцы впились в мой локоть. — Ты не собиралась... пожалуйста, скажи мне, что ты не думала принять ее. Ради всего святого, Зел. Что ты собиралась делать?
Я дернулась назад, мой горячий нрав проснулся от его ошибочного заключения.
— Ты думаешь, что я слаба достаточно, чтобы убить себя? Как ты мог подумать такое? Я потеряла свою дочь, но не потеряла свой разум!
— Тогда почему ты хранила это? — Роан сжал кулаки.
— Потому что я не хотела твоей смерти. Я ненавидела мысль, что ты не можешь вынести жизни и скоро совершишь самое большое предательство — убив себя. Я украла это у тебя, когда не хотела твоей смерти!
Он сделал шаг вперед, оттеснив меня.
— Это все еще не объясняет, что это делало в твоем гребаном кармане.
Я выплюнула прямо ему в лицо:
— С тех пор как я забрала ее, я была напугана. Я не знала, что делать. — Облегчение, что пришло с тем, что я больше не несу ответственность за такую опасную вещь, утихомирило мою злость. — Я держала ее приклеенной под кроватью, чтобы никто не мог найти ее по ошибке. Она преследовала меня, и я больше не хотела нести ответственность за нее. Я хотела, чтобы ты уничтожил ее.