Страница 48 из 232
По оскалу забрал ‑ это смерти оскал,
Ложь и зло, погляди как их лица грубы,
И всегда позади воронье и гробы…
Песня обрывается, так и не подойдя к своему завершению. Последний куплет остается не спетым и умирающий костер возмущенно фыркает, разочарованный, а может это просто последний акт его пламенной агонии. Пучок длинных искр траурным фейерверком уходит в потолок и пещера на миг озаряется светом… Эта вспышка отражается в двух парах глаз, глядящих друг на друга. Одни смотрят сверху вниз, неверяще и радостно, другие ‑ снизу вверх, настороженно и удивленно. Потом тот, кто сидит на камне, вскакивает и склоняется над раненым.
‑ Кто ты? ‑ шепчет Рыжий. ‑ Кто… ты?
‑ Эки… ‑ барск сбивается, молчит несколько мгновений, напряженно, мучительно ломая в себе какое‑то сопротивление, потом медленно и неуверенно произносит:
‑ Олег… Я ‑ Олег… Олег…
Часть вторая: Три Сердца
Блеск меча и сталь небес,
Серый берег, мрачный лес.
Шаг вперед и два назад,
Исподлобья хмурый взгляд,
Ног движение в пыли…
‑ Мы бы разойтись могли…
Ах, не хочешь?… Нет, так нет…
Ну, держи тогда в ответ!…
На эфес легла рука ‑
Жизнь дешевле пятака…
Шаг навстречу… Взмах! Удар!
В голове гудит пожар…
Бьешь наотмашь, рубишь влет,
Сталь из тела душу рвет,
Сапоги скользят в крови…
В мире места нет любви.
Только боль, и только страх,
Только посильней замах,
Только крики, стоны, плач…
Кто здесь жертва? Кто палач?
В уши бьет тоскливый вой…
СОН реальный… МИР ЧУЖОЙ!
И назад возврата нет…
‑ Где я?! Дайте мне ответ!
Кто я?! Чей ношу клинок?!
Почему я одинок
В мире, где видений блик
Явью стал в единый миг?!…
Лишь молчание в ответ.
Мертвый враг не даст совет,
Лес молчит, горит село,
Свищет ветер люто, зло,
Под стопой скрипит песок…
‑ Может, дашь ответ, клинок?…
Шепчет меч в руке: "Прос‑сти,
Море вброд не перейти,
А корабль самому
Не построить одному.
Раз есть север, есть и юг,
Раз есть враг, так будет друг,
Два меча изрубят пять,
Пять клинков положат рать,
Где один плутать начнет,
Там другой тропу найдет…"
Ветер злится, в берега
Бьется бурная река.
Ты стоишь. В твоих глазах
Боль, сомнения и страх.
‑ Где же ты, безвестный друг?
Пара сильных верных рук,
Твердый шаг и ясный взгляд?
Тот, за кем хоть в рай, хоть в ад,
Тот, к кому спиной к спине,
С кем в воде и с кем в огне…
СОН ЧУЖОЙ… и МИР ЧУЖОЙ…
Может, только ты здесь свой?…
Глава первая
Его разбудил длинный требовательный звонок в дверь. Олег сладко потянулся и сел на кровати, с трудом разлепляя ресницы. На улице было уже светло, часы показывали начало десятого. Хотелось спать, но дверной звонок продолжал наполнять квартиру пронзительными трелями. Слегка покачиваясь спросонья, он пошел открывать.
‑ Привет! ‑ Таня быстро шагнула через порог и чмокнула его в щеку. ‑ Еще дрыхнешь, засоня? Хочу завтракать, я голодная, как собака!
‑ Привет, ‑ запоздало отозвался Олег. Он закрыл дверь и покорно направился следом за гостьей на кухню.
Та уже по‑хозяйски потрошила холодильник. На столе быстро появились масло, сыр, кусок копченой колбасы и молоко к кофе.
‑ Где у тебя хлеб? В магазин поленился сходить?
‑ Хлеб есть… Там, в пакете, целый батон должен быть.
‑ Ага, ‑ девушка деловито извлекла из указанного пакета половинку "нарезного", иронично прищурилась. ‑ Целый, говоришь?
‑ Был целый, ‑ Олег зевнул и пошел в ванную. Когда он вернулся на кухню, его уже ожидал накрытый стол: чашки наполнены, колбаса и сыр порезаны и аккуратно разложены на блюдце.
‑ Подождала бы меня, ‑ проворчал он, ‑ я бы сам порезал. У тебя куски больно жирные получаются, в рот не пролезают.
‑ Дождешься вас, как же! ‑ Таня возмущенно фыркнула. ‑ Вы, государь мой, лучше испейте кофею, а то на вас смотреть без жалости нельзя. Опять вчера допоздна засидели'с?… Ну, мы же договаривались, Олежка!
‑ О чем? ‑ Олег мучительно пытался вспомнить о предмете давешнего "договора".
‑ На пляж поехать, ‑ терпеливо напомнила девушка. ‑ Для этого нужно было всего‑навсего встать пораньше. Ну, вспомнил?
‑ Нет, ‑ пришлось честно признаться. ‑ Но раз договорились, значит поедем.
Собрались они быстро. Олег до отказа набил старую спортивную сумку, засунув в нее полотенца, подстилку, бутыль с водой и разные прочие "пляжные" мелочи вроде игральных карт и коробки воланов для бадминтона. Сверху положил две ракетки и пакет с продуктами, который принесла Таня. Плавки заранее натянул на себя и скоро уже предстал перед девушкой в джинсовых "бермудах", белой футболке и новеньких кроссовках.
‑ Ай эм реди, ‑ отрапортовал нарочито бодро.
Таня критически оглядела его с ног до головы и, кажется, осталась довольна.
‑ Сойдет для сельской местности. Пошли.
Во двор они спустились, взявшись за руки. Так и по улице пошли, направляясь к расположенной всего в паре автобусных остановок от дома Олега железнодорожной станции. Таня весело о чем‑то рассказывала, а Олег молча слушал ее, едва вникая в суть. Он просто радовался жизни, погожему летнему дню, собственному хорошему настроению, свободе, Таниной ладошке в руке и ее милому щебету…
‑ Олежа, что это?
Он остановился и посмотрел вверх ‑ туда, куда вдруг устремила встревоженный взгляд девушка. Там в чистом голубом небе возникла тень… Будто мелкая черная рябь пробежала по прозрачной глубокой бирюзе, по легким перышкам облаков, по Солнцу… Стало вдруг темно, как обычно бывает, когда плотный грозовой фронт заволакивает все пространство над головой, от горизонта до горизонта. Краски дня резко потускнели, в воздухе словно разлилась мутная сероватая пленка. Сам воздух стал густым и горячим, как остывающий после варки кисель…
Мир содрогнулся от потрясшего его тяжкого удара. Низкий и мощный гул возник вдали, покатился вдоль улиц гигантской невидимой волной. Над дальними кварталами города, едва различимыми в повисшем сером мареве, возникло и теперь быстро разгоралось зловещее багровое зарево… Небо вновь подернулось черной рябью и вокруг стало еще темнее. В этой быстро сгущающейся мгле расползающееся вдоль всей линии горизонта зарево стало видно еще ярче и лучше… Оно приближалось… Толстые усеченные конусы труб теплостанции, возвышающиеся в нескольких кварталах от дома Олега, внезапно подпрыгнули вверх, рассыпались тучей мелких обломков… Гул накатывался, заполняя собой тесное уличное пространство, сжатое со всех сторон бетонными боками блочных высоток, он стал ощутим уже почти физически… Воздух‑кисель вибрировал, как желе на тарелке; мелко и противно дребезжали стекла в домах… Витрина ближайшего к Олегу магазина лопнула, осыпалась на асфальт водопадом стеклянного крошева…
‑ Что это, Олег?! Что‑о?!…
Он не почувствовал удара, просто дом, соседская "шестнадцатиэтажка", вдруг вздрогнул и начал заваливаться набок, прямо на раскинувшийся во дворе детский сад…
Таня закричала…
* * *
Он проснулся и резко сел, жадно хватая ртом ночную прохладу. В полной тишине ударами молота отдавался в ушах стук собственного сердца. По другую сторону мерцающего полупотухшими углями кострища во мраке блеснули два больших серо‑зеленых глаза.
‑ Что случилось? ‑ спросила темнота тревожным, чуть хрипловатым голосом.
‑ Просто сон… ‑ ответил он после недолгого молчания. ‑ Сон увидел… Плохой…
‑ А‑а… ‑ разочарованно протянул голос. ‑ Ну, в сны я не верю.
Он ничего на это не ответил, просто снова лег и закрыл глаза. Сердце постепенно успокоилось, дыхание снова стало ровным и тихим. Скоро он опять спал…