Страница 79 из 102
В 1221 г. крестоносцы, которые под началом Жана Бриеннского четырьмя годами раньше переправились в Египет, принуждены были сдать Дамиетгу. Они не получили обещанной помощи из Европы, и в этом разочарованный папа обвинил Фридриха. Он даже пригрозил ему отлучением от Церкви. Фридрих дал новую клятву выступить в поход, с жаром занялся подготовкой к походу и женился на дочери и наследнице иерусалимского короля Жана Бриеннского, Иоланте. Но, кроме того, что император принял титул короля Иерусалимского, отобрав его у тестя, ничего не изменилось: он по-прежнему занимался итальянскими делами.
Гонорий возмутился и обвинил Фридриха в неблагодарности, от чего тот отмахнулся. В 1225 г. Гонорий, в очередной раз изгнанный из Рима, дал в Сан-Джермано вблизи Монте-Кассино последнюю отсрочку Фридриху до августа 1227 г.
Тон и поведение императора стали беспокоить не только папу, но и городские коммуны, которые почувствовали опасность, грозящую их свободам. В ответ на попытку Фридриха подчинить Северную Италию своей неограниченной власти в марте 1226 г. во главе с Миланом была восстановлена Ломбардская лига, включавшая Болонью, Брешию, Мантую, Бергамо, Турин, Виченцу, Падую и Тревизо, сроком на 25 лет (так называемая Вторая Ломбардская лига), в которую вскоре вступили и другие итальянские коммуны. Но папа старался разрешить возникающие противоречия миром, поскольку никак не мог отказаться от надежды отвоевать Гроб Господень. Он прилагал массу усилий, чтобы помирить императора и Жана Бриеннского. Только в их единении он видел залог освобождения Святой земли.
Гонорий не относится к числу выдающихся пап, и, пожалуй, только отблеск харизматичной личности императора Фридриха высвечивает его из общего ряда.
Противоречивый император
Клевета и легенда сильно исказили образ Фридриха И. Его друзья и противники, современники и потомки диаметрально противоположно изображают его характер. Но и несомненные факты его биографии показывают, что это была странная, полная противоречий личность. Талант поэта уживался в нем с холодным расчетом законодателя и полководца, политические фантазии — со здравым пониманием реальных нужд государства; монашеский дух — с религиозной терпимостью, строгие принципы легитимизма монархической власти — с демократичностью. Средневековый Рим с его чернью представлялся ему народом античных квиритов, которому он сообщал о каждой своей победе. В наследственном Сицилийском королевстве, опережая правителей более позднего времени, он отпускал на волю рабов и высказывал такие взгляды на государственное значение науки и просвещения, которые и в наше время не потеряли актуальности.
Император силой оружия подчинил сицилийских арабов и переселил их в апулийские города Лучеру и Ночеру, обращаясь с ними настолько доброжелательно, что завоевал их сердца. Арабы в те времена обладали самыми разнообразными познаниями, особенно в области математики и химии. Просвещенный правитель с увлечением занимался такими штудиями, и это породило слух, что он сам наполовину сарацин. Поразительная толерантность к исламу уживалась в нем с жестоким преследованием еретиков. В отличие от современных ему монархов он не умерщвлял плоть, предаваясь молитвам и постам, а окружил себя восточной роскошью и искал новых ощущений, пусть и греховных с точки зрения Церкви.
О нем можно сказать, что он был человеком великим и благородным, но отнюдь не добродетельным.
Фридрих дружил с монахами цистерианского ордена и в то же время разделял идеи Арнольда Брешианского о церковной реформе; заключил неслыханный в Средние века союз с мусульманским государем и способствовал передаче христианам Иерусалима. На севере Италии он боролся с городами, носителями передовой культуры, во имя отжившего принципа; на юге — основал новое государство со многими признаками просвещенного абсолютизма. Одно только объединяло его противоречия — непримиримость к римской теократии. Папы ненавидели Фридриха как человека, боялись его как сицилийского короля и не могли допустить осуществления его идеалов как императора.
Ожесточенная борьба была неизбежна.
Свои обязанности защитника Церкви, веры и порядка Гонорий всегда выполнял добросовестно. В 1226 г., уже на пороге могилы, он убедил Людовика VIII Французского начать крестовый поход против альбигойцев, борьба с которыми фактически прекратилась после гибели победителя еретиков Симона де Монфора. В том же году, уже после смерти французского короля, он подал руку помощи регентше Бланке Кастильской и ее сыну Людовику IX, противостоявшим мятежным баронам, готовым раздробить Францию.
Поддержка и признание Гонорием «милиции Христа» положили начало формированию организации, основанной Домеником Гусманом для истребления ересей. Папа приказал выбрать один из монашеских уставов для основания религиозного монашеского ордена (11.2.1218) — знаменитого ордена доминиканцев, «псов Божьих». Орден объединял жестоких фанатиков, ставящих целью жизни уничтожение инакомыслящих. Таким образом, с одобрения «доброго» папы Гонория было положено начало деятельности печально известной инквизиции. Но он не успел дать прочную форму и устав для судебного порядка нового трибунала, и при нем инквизиция еще не зверствовала.
Гонорий не мог не позаботиться о близких. Папа возвратил Церкви Ареццо, чтобы передать в удел представителям своего дома. Савелии приобрели со времен Гонория III много имений вокруг озер Альбанского и Неми. Но эти пожалования не шли ни в какое сравнение с непотизмом пап эпохи Ренессанса.
По свидетельству Жака Витрийского, папа был добрый и религиозный старец, весьма простой и благожелательный, растрачивающий все состояние на нищих.
Откуда же тогда возникло мнение о Гонорий III как о могущественном чародее? Более того, современники считали, что он затеял дело с инквизицией для того, чтобы избавиться от конкурентов. Возможно, такие слухи пошли из-за покровительства, которое папа оказывал великому Майклу Скотту (ок. 1180 — ок. 1235) — ученому-схоласту, философу и математику, придворному астрологу императора Фридриха II. По словам современников, Скотт «шагал по узкой полоске между темным колдовством и белой магией. А это место опасно, потому что он полагался на силы зла ради получения могущества, хотя и использовал это могущество только в добрых целях». Слава Майкла Скотта была так огромна, что Данте увековечил его в своей «Божественной комедии». Правда, изобразил он мага не слишком лестным образом: Майкл Скотт, по версии великого итальянца, шагает задом наперед в ад. Зато Вальтер Скотт совсем иначе нарисовал образ Майкла в своей знаменитой «Песне последнего менестреля». Папа продвигал этого загадочного человека: даровал ему епископскую кафедру в Ирландии и усиленно рекомендовал нового епископа Генриху III Английскому.
Гонорию III не привелось дожить до времени, когда его строптивый питомец Фридрих II вернул христианам иерусалимские святыни. Папа умер весной 1227 г. от естественных причин. После смерти Гонория на римский престол был избран кардинал Конрад, однако он отказался от тиары в пользу кардинала Уголино.
Григорий IX (ок. 1141–19.31.227–22.8.1241), племянник Иннокентия III, в миру звался Уголино де Сеньи. Он был весьма ученым и образованным прелатом. Обучаясь в Парижском и Болонском университетах, Уголино с горячностью отдавался постижению занимавших его ум правовых дисциплин и теологии. По окончании учения он стал каноником церкви Санта-Мария ди Рено, затем папским капелланом и аудитором. С восшествием на папский престол его дяди, папы Иннокентия III, Уголино был возведен в достоинство кардинала-диакона, затем получил должность архипресвитера собора Св. Петра в Риме. В 1206 г. папа пожаловал ему достоинство кардинала-епископа Остии и Веллетри. Кардинал Уголино являлся ближайшим помощником Иннокентия III и выполнил ряд важных дипломатических миссий: в 1207 и 1209 гг. был направлен в качестве легата в Германию, чтобы разобраться в борьбе за императорский престол претендентов Отгона IV Вельфа и Филиппа Швабского, сына Фридриха I Барбароссы.