Фронтовые повести

Расположение гостиницы было удобным. Она находилась недалеко от вокзала, но в то же время не попадала в зону многочисленных бомбежек, которым подвергался железнодорожный узел Велиславля.

На первом этаже гостиницы открылся ресторан. Хозяйничал в нем бывший актер городского театра, игравший обычно роли простаков. От сестры Валя знала, что актер не является единоличным владельцем своего заведения. Половинную долю в дело внес какой-то интендантский офицер с большими связями в штабе группы армий «Центр». Ходили также слухи, что владельцы ресторана обязаны делиться выручкой кое с кем из городского гестапо. Чины немецкой администрации все больше погрязали в махинациях.

Заведение в офицерской гостинице скоро стало считаться привилегированным. Бывший актер сумел поставить дело с размахом. С восьми часов вечера в ресторане играл женский оркестр, составленный из молоденьких полячек. Официантками работали русские девушки, навербованные по всей округе. Офицеры, попадавшие в Велиславль с фронта, как правило, бросались в безудержный разгул. Цены в ресторане были высокие, однако фронтовики денег не считали. Кутежи заканчивались наверху, в номерах.

О заведении бывшего актера Вале рассказывала Ася, бывавшая там с Хольбером. Она не скрывала, что у военного коменданта города назревают какие-то неприятности. Он стал угрюм, замкнут, часто пил. В ресторане ему обычно отводили угловой столик. Хольбер как-то обмолвился Асе, что он на плохом счету в гестапо. Правда, сам Зихерт неизменно приветлив с ним, но люди посвященные хорошо представляют себе, что значит эта приветливость шефа гестапо. Однажды Хольбер спросил у Аси, зачем ей так много пропусков. Ася, растерявшись, едва не проболталась о сестре. «Так, — сказала, — знакомые просят». Но Вале она устроила скандал и заявила, что больше она не станет просить ни одного пропуска — ей своя голова тоже дорога! Вале стоило больших трудов успокоить плачущую сестренку. Товарищей она предупредила, что дело с пропусками может принять плохой оборот.

Офицерская гостиница была последним объектом, нанесенным на карту города. Валя оглядела уже изрядно помятый лист ватмана, на котором рукой Володи были размечены городские улицы и районы. Конечно, самодельный план не шел ни в какое сравнение с настоящей топографической картой, однако Валя была уверена, что на Большой земле прекрасно разберутся в их условных обозначениях.

Огорчало подпольщиков, что исчез «радиомост», налаженный через рацию Петра. Обстоятельства неожиданно сложились так, что радиста с его помощником пришлось срочно уводить в лес. Только счастливый случай спас ребят от неминуемого ареста.

В тот вечер, когда под прикрытием бешеной «цыганочки» Петр в назначенный час провел сеанс связи, с Большой земли разведчикам сообщили радостную весть: за отличное выполнение заданий командование наградило их вместе с Нонной орденами Красной Звезды. Однако разведчик в своей деятельности постоянно ходит по обрыву над пропастью. На рассвете, когда уставшие солдаты еще вповалку спали, Алексей услышал шаги под окнами. Через несколько минут в дверь раздался громкий стук. Открыв дверь, Алексей был тут же отброшен страшным ударом кулака. Мимо него в дом ринулось несколько полицейских. Алексея подняли, завернули ему за спину руки. В кухне громко закричал Петр.

Когда избитого Алексея втащили в дом, там все уже были на ногах. На рыжего танкиста, выскочившего из горницы, налетел полицейский, но тот пинком отбросил его к стене. На помощь рыжему поспешили другие солдаты.

Полицейские не ожидали, что столкнутся с отдыхающими фронтовиками. Довольные тем, что избежали повального побоища, они поспешно покинули дом. Солдаты, возбуждённо переговариваясь, вернулись досыпать. Рыжий танкист, взглянув на разбитое лицо Алексея, сочувственно покачал головой и погрозил ушедшим полицейским кулаком.

Солдаты гомонили у себя в горнице, видимо, жалея, что драка с полицейскими закончилась так быстро. Разведчики сидели молча. Им было не до сна. По всем признакам, их убежище находится под наблюдением. Следовало как можно скорее уходить и заметать следы.

Дождавшись, когда солдаты отправились на завтрак в столовую, ребята оделись и покинули свое ставшее ненадежным убежище.

В тот же день они оказались в расположении партизанского отряда. Рацию удалось переправить в лес позднее, когда танкисты, стоявшие в доме, уехали на фронт.

Беда, грозившая подпольщикам, как будто счастливо миновала. Сеть, которую то и дело забрасывал рассчетливый и терпеливый Зихерт, вновь не зацепила никакого улова.

Тем временем наступило лето, второе военное лето. Оно проходило в тревожном напряжении. С июля немецкие войска предприняли новое мощное наступление на Восточном фронте. На этот раз основной удар наносили на юге. Бывая на аэродроме, Валя слышала из репродукторов незатихающий гром фанфар. Вновь, как в самые тяжелые дни прошлого года, диктор-немец захлебывался от восторга. Фашистские армии пробивались к Кавказу. Пали Севастополь, Ворошиловград, Ростов, Краснодар. Немецкий сапог наступил на половину России.

Сводка о последних событиях на фронтах печаталась и в местной газетенке на русском языке. В прошлом номере сообщалось, что 6-я армия генерал-полковника Паулюса вышла на Волгу, к Сталинграду. В Африке немецкие и итальянские войска вели бои с англичанами под Эль-Аламейном.

Но если в прошлом году успехи врага вызывали у Вали приступы отчаяния, то нынче она уже не чувствовала себя бойцом-одиночкой.

Валя и ее товарищи-подпольщики прекрасно понимали, что война для Гитлера в конечном счете проиграна. Фашистской Германии не под силу оказалось состязаться с огромным жизнестойким организмом советского государства. Теперь каждый день, каждый час приближали миг возмездия грядущей победы над фашизмом.

И хотя гром фанфар, победные сводки снова, как и в летние месяцы прошлого года, подняли настроение в тыловых районах и к офицерам вернулась их былая спесь, внимательный взгляд отличил бы перемены в немецкой армии. Прежде всего в маршевых эшелонах, проходивших через город на фронт, поражало обилие юных и старых лиц. Эти не горланили победных песен. Фронт страшил их. Там, в далеких русских полях, уже полегли их сыновья, братья и даже отцы — отборные солдаты. Что же ждет их самих на Волге?

Настроение солдат, мобилизованных для пополнения фронтовых частей, также находило место в разведывательных сводках. Оно учитывалось наравне с количеством танков, самоходок и самолетов.

В дни сражения под Сталинградом из партизанских лесов не прекращался поток информации. Стучала морзянка, сообщая о том, с каким напряжением работают все тыловые магистрали, спеша доставить на фронт пополнение. В июле, когда фашистская пропаганда особенно ликовала, разведсводки скупо, но достоверно извещали, что через железнодорожный узел Велиславля на Брянск прошло более 160 эшелонов с войсками, техникой и боеприпасами. По приблизительным подсчетам противник перебросил до 7 пехотных дивизий, не менее 400 танков, 160 орудий, 1600 автомашин и 33 тысячи тонн боеприпасов. Наблюдением также зафиксировано, что в то же время по большаку в сторону Жиздры прошло 2269 автомашин с войсками и походным порядком до трех пехотных полков, что в общей сложности составляет до четырех пехотных дивизий. Засекались расположения штабов, места расквартирования войск, аэродромы, базы горючего, боеприпасов и продовольствия.

Борьба, как явная, на фронте, так и тайная, в тылу, не прекращалась теперь ни на минуту. Напряжение нарастало.

По ряду признаков Валя понимала, что в притихшем тыловом Велиславле действует не только их группа. Пленум обкома партии, состоявшийся весной этого года, заметно активизировал подпольные силы сопротивления. Вынужденная соблюдать глубокую конспирацию, Валя тем не менее наизусть знала «Обращение к партизанам и ко всем трудящимся временно оккупированных районов». Член партии с двадцати лет, депутат горсовета, активная общественница на своем комбинате, Валя предпочитала действовать, ей все время казалось, что она может сделать больше, чем делала до настоящего времени. И только чувство дисциплины заставляло ее мириться со своей, как она думала, довольно пассивной ролью в подполье.