Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 17 из 20



– Думаю, им не терпелось поскорее сообщить радостную весть остальным членам семьи, – сказал Торнтон, – Молодежь, вечно торопятся.

– Но… но… я ж ее мать! Куда они ушли?

Маршал показал вниз, в землю.

– Девочка верно сказала, она пошла в вашего супруга. Горный народ может ходить там, где не можем мы, это правда. А вы не можете долго оставаться на этой стороне, это тоже факт, по крайней мере не сразу. Если вы позволите, мэм, я подберу свое оружие и провожу вас до дома.

– Уж я все выскажу этой девчонке в следующий раз, как увижу ее, – ворчала Роуз, плетясь за ним. – Какая неблагодарность за все, что я делала!

– Таков естественный порядок вещей, – сказал Торнтон, тщательно заряжая револьверы патронами со своего ремня. – Что здесь, что на той стороне. К тому же, думаю, ей будет что вам порассказать при следующей встрече. О свадьбе, почему бы нет, а может, о внуках. Время течет странно, когда пересекаешь черту.

Роуз примолкла, размышляя об этом, приводя мысли в порядок, сортируя и раскладывая по полочкам, как покупки после поездки в город. Она всегда считала, что готовить надо из тех продуктов, какие есть в кладовой, а не мечтать о том, чего нет. И если на обед у вас пресная лепешка да кружка воды, незачем пускать слюни, думая о стейке, пироге с беконом и кофе.

– Паренек-то он вроде симпатичный, – признала Роуз и оперлась на руку, которую предложил ей Торнтон.

– А она очаровательная девушка, – сказал Торнтон. – Хотя, если спросите меня, ни в какое сравнение не идет со своей матушкой.

– Смеетесь вы над старой вдовой, что ли? – спросила Роуз. Она вгляделась в пустынную землю впереди и добавила. – И куда мы идем, кстати? Разве ворота не там, на горе?

– Врат множество, главное – научиться их видеть, – ответил Торнтон. – И неважно, парень это, который здесь все знает, или женщина оттуда, это не имеет такого уж значения, чтобы пересечь черту. И не так это опасно к тому же, если правильно выбрать место и время. Так что если только возникнет желание нанести визит, или пригласить к себе, все можно устроить.

– Не вы ли сказали в начале, когда еще мы вместе гнались за ними, о том, что для пересечения линии нужна причина? Что ж, в гости можно ходить только туда, а сюда приходить нельзя?

– Ну, не знаю, – протянул Торнтон. – Когда вы проткнули ножом скарума, а потом еще раз, когда так метко подстрелили тот доллар, я подумал, что мне бы и самому не сработать лучше, а еще о том, как оно складывается, и о том, что хватит мне представлять законную власть с обеих сторон – маршал и смотритель границы, а пора бы подыскать кого-то себе под стать.

Роуз остановилась, повернулась к Торнтону и приподняла со лба шляпу, чтобы лучше его рассмотреть. Он порылся в жилетном кармане и достал на сей раз не ножик, а блестящую звезду из металла. Это была не та звезда, заключенная в круг, и надпись на ней была не по-английски, и написано было не «Маршал США», но Роуз сразу поняла, что это был знак сродни тому, что красовался на груди у Торнтона, по смыслу, а не по имени. Она стояла навытяжку, пока Торнтон пристегивал звезду ей на рубашку, тыльной стороной пальцев он коснулся ее обнаженной кожи чуть ниже ключицы, так что они оба вздрогнули, не от холода – его мужчина и женщина на какое-то время перестали замечать.

– Вы собираетесь проводить меня до самого дома, до ранчо «Звездный круг», маршал? – спросила Роуз, снова взяв его под руку, но не прижимая слишком крепко, чтобы, если что, успеть выхватить кольт, – а сама уже размышляла о том, чтобы перевесить кобуру налево и поупражняться в стрельбе с правой руки.

– Сдается, что так, – сказал Торнтон.

Гарт Никс живет со своими женой и сыном в Сиднее, Австралия. Он автор бестселлеров в жанре молодежного фэнтези – серий «Старое королевство», «Седьмая башня» и «Ключи от королевства». Бывший менеджер по продажам, публицист и старший редактор в издательстве, он написал такие романы, как «Тряпичная ведьма», «Дети Тени», «Неразбериха с принцами», и (совместно с Шоном Уильямсом) трилогию Troubletwisters. Он также является автором ряда сценариев для ролевых игр и статей, посвященных информационным технологиям. Никса часто спрашивают, не является ли его имя[5] псевдонимом, на что он весело отвечает, что фамилия подлинная.

Гензель и Гретель

Жил-был на опушке большого леса бедный дровосек со своей женой и двумя детьми. Мальчика звали Гензель, а девочку – Гретель. Жили они в бедности; а тут еще случился в той земле сильный неурожай, так что дровосек не мог добыть и куска хлеба.

Как-то вечером ворочался он своей в постели, и горькие мысли не давали ему уснуть. Вздохнул он тяжко и сказал жене:

– Что же с нами будет? Как нам прокормить бедных деток, когда и самим-то нам нечего есть!

– Вот что я тебе скажу, муженек, – отвечала ему жена, – давай-ка рано поутру отведем детей в лес, в самую чащу. Разведем для них там костер, дадим каждому по лишнему куску хлеба, а потом пойдем по своим делам, а их оставим одних. Они нипочем не найдут дорогу домой, вот мы от них и избавимся.

– Нет, жена, – сказал дровосек, – я такого не сделаю. Разве могу я бросить деток одних в лесу? Ведь на них нападут дикие звери и разорвут на части.

– Эх ты, дурачина! – говорит жена. – Выходит, помирать нам тогда с голодухи, всем четверым! Начинай хоть сейчас сколачивать гробы.

И она не оставляла дровосека в покое, пока тот не согласился.

– И все-таки очень уж мне жаль бедных наших деток! – сказал он.



Дети тоже не могли уснуть от голода и слышали все, что говорила их мачеха отцу. Гретель заплакала горючими слезами и сказала Гензелю:

– Ах, теперь мы пропали.

– Успокойся, Гретель, – сказал Гензель, – не горюй, я придумаю, как помочь нашей беде.

И вот, когда родители уснули, он поднялся, надел курточку, отворил дверь и крадучись выбрался на улицу. Луна на небе светила ярко, и белые камешки, рассыпанные перед их домиком, блестели, словно настоящие серебряные монетки.

Гензель нагнулся и доверху набил ими карман своей курточки. Вернулся в дом и сказал Гретель:

– Не печалься, дорогая сестрица, спи спокойно. Господь не оставит нас в беде.

Сказав так, он снова улегся в свою кроватку.

Едва стало светать, так рано, что еще не взошло солнце, пришла мачеха и принялась будить детей:

– Вставайте, лежебоки. Пойдете с нами в лес по дрова.

Потом дала она им по кусочку хлеба и говорит:

– Это вам на обед; только смотрите, не съешьте его раньше времени, больше-то ничего не получите.

Гретель положила хлеб под свой передник, у Гензеля-то карман был занят камушками.

Вот собрались они и все вместе отправились в лес. Когда они отошли совсем немного, Гензель остановился и оглянулся на их домик, а потом снова и снова. Отец спросил его:

– Гензель, на что ты все смотришь, почему отстаешь? Не глазей по сторонам да шевели ногами.

– Ах, батюшка, – сказал Гензель, – это я смотрю на свою белую кошечку, она сидит на крыше, словно прощается со мной.

Жена дровосека сказала:

– Что за глупости, никакая это не кошечка, то блестит на трубах утреннее солнце.

А Гензель и правда не глядел на кошечку, а все время доставал из кармана белые камешки и бросал на дорогу.

Когда они зашли в самую чащу леса, отец говорит:

– Вот что, детки, насобирайте-ка хворосту, я разведу костер, чтобы вы не замерзли.

Гензель и Гретель набрали много хворосту, целую кучу. Разожгли костер. Когда огонь разгорелся, сказала мачеха:

– А теперь, дети, полежите у костра, отдохните, а мы тем временем пойдем в лес дрова рубить, а когда закончим, вернемся за вами.

Гензель и Гретель уселись к огню, а в полдень съели свои кусочки хлеба. До них все время доносился стук топора, вот они и думали, что это отец рубит дрова поблизости. А на самом деле стучал совсем не топор, а ветка – дровосек привязал ее к сухому дереву, которое качалось на ветру, вот она и билась о ствол.

5

В переводе с английского Никс (Nix) – русалка, водяной, речной эльф.