Страница 648 из 664
Намёк Первого секретаря был более чем прозрачен.
Декабрьский пленум ЦК КПСС 1958 года вывел Мустафаева из состава Центрального комитета КПСС. На внеочередном пленуме ЦК компартии Азербайджана в декабре 1958 года Первый секретарь ЦК КПА Мустафаев был освобождён от занимаемой должности. (В реальной истории И.Д. Мустафаев 8 июля 1959 года постановлением IX-го пленума ЦК КП Азербайджанской ССР был смещён с должности 1-го секретаря ЦК, но оставался в составе ЦК КПСС до 17 октября 1961 г)
Новым Первым секретарём КПА был избран Вели Юсуф оглы Ахундов.
В результате следствия по делам торговой мафии в Ленинграде был смещён председатель Ленгорисполкома Николай Иванович Смирнов. (АИ, в реальной истории дело вскрылось через месяц после его гибели в автокатастрофе в 1962 г. Кстати, ещё вопрос, была ли та катастрофа случайной)
Для руководства правоохранительной системы гигантская коррупция в московской юстиции тоже даром не прошла. Более того, в ходе расследований 1958-1959 гг были выявлены многочисленные факты участия работников милиции в преступной деятельности, главным образом – сокрытие улик и замалчивание преступлений.
13 января 1960 г Хрущёв вызвал Генерального прокурора Руденко, Председателя Верховного суда Горкина и министра внутренних дел Дудорова. Первый секретарь был мрачен. Только что закончились процессы по делу валютчиков, следственное управление КГБ СССР продолжало раскручивать «дело судей»
– Ну, что? Обосрались? – грозно спросил Хрущёв. – Развели, понимаешь, мафию! Как, по-вашему, граждане могут доверять правоохранительной системе, если в ней такой бардак творится?
Никита Сергеевич не стал тратить время на длинный разнос.
– Значица, так. Товарищи Горкин и Дудоров могут быть свободны. О ваших следующих местах работы вас известят дополнительно. Товарищу Руденко будет объявлен выговор по партийной линии. С занесением или без – решит Пленум ЦК. Приказываю также усилить дисциплину в органах прокуратуры.
(В реальной истории А.Ф. Горкин оставался председателем Верховного Суда СССР до 1972 г, Н.П. Дудоров был не просто снят с должности, но и само министерство внутренних дел СССР было упразднено, его функции были переданы МВД союзных республик. В АИ такой глупости не будет.)
Новым министром внутренних дел СССР был назначен зам. Председателя КГБ СССР Вадим Степанович Тикунов. (В реальной истории был назначен министром внутренних дел РСФСР). Председателем Верховного Суда СССР стал бывший министр юстиции, председатель Верховного Суда РСФСР Анатолий Тимофеевич Рубичев. (АИ)
Основная внутрипартийная интрига в начале 1959 года продолжала закручиваться вокруг дела четырёх секретарей ЦК КПСС, подозреваемых в организации покушения на председателя КГБ Серова. (АИ)
Главным подозреваемым оставался Фрол Романович Козлов. У него был вполне осязаемый мотив – коррупция и воровство в ленинградской торговле приняли устрашающие размеры, и множество свидетельств указывали, что всё руководство города в 1956-57 гг было коррумпировано сверху-донизу. (В реальной истории именно Козлов активнее всех на заседаниях Президиума ЦК в ноябре-декабре 1958 г настаивал на переводе Серова в ГРУ). Роли Кириченко, Игнатова и Суслова в организации покушения выяснялись, но само их участие в заговоре подтверждалось многочисленными записями разговоров. Хрущёву Серов представил лишь несколько образцов. Всего в распоряжении следственного управления КГБ было несколько десятков таких записей.
На допросах все четверо сначала полностью отрицали сам факт какого-либо заговора, пытались давить на следствие своим авторитетом, угрожали следователям страшными карами по партийной линии. На следователей эти угрозы не действовали. Задержанным предложили ещё раз как следует всё обдумать, всё взвесить, после чего отвели обратно по камерам и оставили в покое.
Для партийных функционеров, привыкших за многие годы во власти к высокому уровню комфорта, само пребывание в камере, состояние неизвестности и мрачная репутация следственного изолятора Лефортово оказались достаточно серьёзным стрессом. Посидев недельку, товарищи секретари ЦК запросились на допрос.
Какое-либо участие в заговоре против председателя КГБ, и, тем более, Первого секретаря ЦК, задержанные дружно отрицали. Когда им были предъявлены записи их же собственных разговоров, вначале – относительно невинные, начались «отмазки», вроде: «Ну, это же несерьёзно, это был обычный бытовой разговор, такие беседы по всей стране можно на любой кухне услышать».
Образ четырёх секретарей ЦК, сидящих в растянутых майках и домашних штанах на коммунальной кухне и обсуждающих план отстранения Первого секретаря, следователей немало повеселил. Задержанным дали послушать уже более серьёзные записи, где они обсуждали конкретные способы физического устранения председателя КГБ, упирая на то, что без этого «не выйдет сковырнуть лысого». Вот тут задержанные осознали, что Комитет располагает значительно большим объёмом информации, чем им представлялось первоначально. Тем не менее, все четверо, вопреки очевидному, отрицали какой-либо коллективный умысел, понимая, что за участие в заговоре ответственность будет значительно более серьёзная.
Первым прижали Фрола Козлова. Против него работали неоспоримые факты коррупции и хищений в ленинградской торговле и городских структурах власти, полное бездействие партийной организации города, отсутствие какой-либо реакции на многочисленные обращения граждан. Даты на документах неоспоримо свидетельствовали, что процесс начался в период, когда 1-м секретарём Ленинградского обкома партии был Козлов.
Под тяжестью улик Козлов был вынужден признать предъявленные факты. Он утверждал что сам взяток не брал, считая их ниже своего достоинства, но и каких-либо мер не предпринимал, объясняя свою бездеятельность тем, что «не придавал этому значения»
Причастность к заговору с целью устранения Серова Козлов яростно отрицал, понимая неизбежные последствия. Однако следователи продолжали упорно «копать».
Через некоторое время в Красноярске сотрудниками местного УВД был задержан за убийство некий уголовник Трефилов, по кличке «Васька Рыжий». Попался он по-глупому, был пьян, попал под облаву, и при попытке к бегству завалил дружинника, но, убегая, словил пулю в ногу от участкового милиционера. Дураку повезло что его не пристрелили сразу. (АИ)
«Пуля очень многое меняет в голове, даже если попадает в задницу » (с) Аль Капоне. Понимая, что по новому «указу одиннадцать-четыре», как его именовал «целевой контингент», ему светят уже не нары, а девять граммов, Трефилов пошёл на сотрудничество со следствием, пообещав важную информацию в обмен на жизнь и уменьшение срока. (АИ)
Следователь ничего заранее не обещал:
– Откуда я знаю, что у тебя действительно ценные сведения?
– Я знаю, кто заказал Серова, – ответил Рыжий.
Местные управления МВД и КГБ встали на уши. Начальство тут же связалось с Москвой по ВЧ, и через два часа Трефилов уже летел в Москву на Ту-104, под охраной десятка сотрудников КГБ. В Москве его встречал чёрный ЗИМ. С решёточками. Но Рыжему пообещали жизнь. Скостить срок с ходу не обещали – было ещё неизвестно, знает ли этот уголовник что-то, действительно ценное.
Рыжий знал. Хотя бы потому, что именно он управлял ЗИСом, таранившим ЗИМ Серова. Понимая, что единственный шанс уцелеть для него – сдать заказчиков, он торговался отчаянно, и всё-таки выторговал себе вместо высшей меры 8 лет в обмен на четырёх секретарей ЦК. Собственно, сдал он только самого Козлова, об остальных заговорщиках Рыжему знать не полагалось.
– Заказ от Козлова был, – сказал Рыжий. – Кто ещё с ним в деле – не знаю, но говорил я с его человеком, и гарантию от него имел. Пиши, начальник, все подробности выложу и всё подпишу.
Дальше началась цепная реакция. Когда перед Козловым положили протокол допроса Трефилова, Фрол Романович быть в деле «паровозом» не пожелал, и сдал остальных.