Страница 9 из 30
Он прекрасно представлял ее себе: худая до того, что просто не верилось, как мужчины могли соблазниться ею; лихорадочные глаза, усталый рот… Он говорил ей: «Надо лечиться, детка». И она послушно отвечала: «Я бы с радостью, господин комиссар. Вы думаете, для меня это удовольствие?»
С чуть заметным нетерпением Мегрэ снова стал задавать вопросы, глядя на г-на Эмиля:
— Вы уверены, что речь идет о той же самой женщине? В то время она была иссушена чахоткой.
— Она несколько лет лечилась.
— Она по-прежнему жила с Марселеном?
— Что вы, она с ним совсем не виделась. Она очень занята. Только время от времени посылала ему деньги.
Небольшие суммы. Ему много и не нужно было.
Г-н Эмиль вынул из коробочки эвкалиптовую лепешку и с серьезным видом принялся сосать ее.
— Он ездил к ней в Ниццу?
— Не думаю. Там ведь шикарный дом. Вы, наверное, знаете.
— Это из-за нее Марселей приехал на Юг?
— Не знаю. Он был странный малый.
— Жинетта сейчас в Ницце?
— Сегодня утром она звонила нам из Йера. Она узнала о случившемся из газет. И поехала в Йер, чтобы заняться похоронами.
— Вы знаете, где она остановилась?
— В отеле «Пальмы».
— Вы были в «Ковчеге» в тот вечер, когда произошло убийство?
— Я заходил туда выпить чаю.
— Вы ушли раньше Марселена?
— Конечно. Я никогда не ложусь позже десяти.
— Вы не слышали, он говорил обо мне?
— Может быть. Не обратил внимания. Я туговат на ухо.
— В каких вы отношениях с Шарло?
— Знаю его, но не общаюсь с ним.
— Почему?
Г-н Эмиль, по-видимому, пытался объяснить нечто щекотливое.
— Он из другого круга, понимаете?
— Он никогда не работал с вашей матерью?
— Может быть, иногда поставлял ей девушек.
— Он надежный человек?
— Кажется, да.
— А Марселей тоже поставлял вам девушек?
— Нет, он этим не занимался.
— Вы ничего больше не знаете?
— Ничего. Я теперь почти не вмешиваюсь в дела.
Здоровье не позволяет.
Что думал обо всем этом м-р Пайк? Есть ли в Англии подобные гг. Эмили?
— Я, может быть, приду немного поболтать с вашей матерью.
— Милости просим, господин комиссар.
Теперь Леша вошел в сопровождении молодого человека в белых шерстяных брюках, синем двубортном пиджаке и фуражке яхтсмена.
— Господин Филипп де Морикур, — объявил Леша. — Он как раз собирался отчалить на своей лодочке.
— Вы хотели поговорить со мной, господин комиссар? Это, я полагаю, простая формальность?
— Садитесь.
— Это обязательно? Терпеть не могу разговаривать сидя.
— Тогда можете стоять. Вы секретарь миссис Уилкокс?
— На добровольных началах, разумеется. Считайте, что я ее гость, и мне случается из дружеских чувств исполнять обязанности ее секретаря.
— Миссис Уилкокс пишет мемуары?
— Нет. Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Она сама занимается торговлей виски?
— И не думает.
— Вы ведете ее личную корреспонденцию?
— Не понимаю, к чему вы клоните.
— Ни к чему, господин Морикур.
— Де Морикур.
— Если вам так угодно. Я просто хотел узнать, чем вы там занимаетесь.
— Миссис Уилкокс уже не так молода, — сказал секретарь.
— Вот именно.
— Не понимаю вас.
— Это не важно. Скажите, господин де Морикур, — сейчас я правильно вас назвал? — где вы познакомились с миссис Уилкокс?
— Это что, допрос?
— Называйте, как вам угодно.
— Я обязан отвечать?
— Можете подождать, пока я вызову вас официально.
— Вы меня подозреваете?
— Я подозреваю всех вообще и никого в частности.
Молодой человек подумал несколько секунд, бросил свою сигарету в открытую дверь.
— Я встретил ее в казино, в Канне.
— Давно?
— Немного больше года назад.
— Вы играете?
— Прежде играл. Тогда и проиграл все свои деньги.
— У вас их было много?
— По-моему, это нескромный вопрос.
— Вам уже приходилось работать?
— Я состоял при кабинете министра.
— Который, наверное, был другом ваших родителей?
— Откуда вы знаете?
— Вы знакомы с молодым де Грефом?
— Он несколько раз приходил на яхту; мы купили у него картину.
— Вы хотите сказать, что миссис Уилкокс купила у него картину.
— Вот именно. Прошу прощения.
— Марселей тоже приходил на «Северную звезду»?
— Случалось.
— Его приглашали?
— Это трудно объяснить, господин комиссар. Миссис Уилкокс очень щедрая особа.
— Я так и думал.
— Ее все интересует, особенно на Средиземном море, которое она обожает: здесь столько живописных типов.
Марселей был, несомненно, одним из таких.
— Его угощали вином?
— Там всех угощают.
— Вы были в «Ковчеге» в ту ночь, когда произошло преступление?
— Мы были вместе с майором.
— Это тоже, вероятно, живописный тип?
— Миссис Уилкокс была когда-то знакома с ним в Англии. Это светское знакомство.
— Вы пили шампанское?
— Майор пьет только шампанское.
— Вы все трое очень веселились?
— Мы вели себя вполне прилично.
— Марселей присоединился к вашей компании?
— Все более или менее участвовали в разговоре. Вы еще не познакомились с майором Беллэмом?
— Я, конечно, не замедлю доставить себе это удовольствие.
— Это сама щедрость. Когда он приходит в «Ковчег»…
— И часто он там бывает?
— Часто. Я хотел сказать, что он редко упускает случай угостить присутствующих. Каждый подходит чокнуться с ним. Он так давно живет на острове, что знает по именам всех ребятишек.
— Значит, Марселей подошел к вашему столу. Он выпил бокал шампанского?
— Нет. Он терпеть не мог шампанского. Говорил, что оно годится только для барышень. Ему заказали бутылку белого вина.
— Он сел?
— Разумеется.
— За вашим столом сидели и другие? Например, Шарло?
— Ну да.
— Вы знаете его, с позволения сказать, профессию?
— Он не скрывает, что принадлежит к определенной среде. Это тоже тип.
— И в качестве такового его иногда приглашали на яхту?
— Я думаю, господин комиссар, что на яхте побывали все жители острова.
— Даже господин Эмиль?
— Нет, он не был.
— Почему?
— Не знаю. Кажется, нам ни разу не приходилось с ним разговаривать. Он, видимо, любит одиночество.
— И не пьет?
— Нет, не пьет.
— А на яхте пьют много, не так ли?
— Бывает. Я полагаю, это разрешается?
— Марселей сидел за вашим столом, когда он заговорил обо мне?
— Вероятно. Точно не помню. Он, по своему обыкновению, рассказывал разные истории; миссис Уилкокс любила его слушать. Он рассказывал о том, как был на каторге.
— Он никогда не был на каторге.
— В таком случае, он выдумывал.
— Чтобы позабавить миссис Уилкокс? Так, значит, он говорил о каторге. И я тоже фигурировал в этой истории? Он был пьян?
— Он никогда не бывал совсем трезв, особенно по вечерам. Подождите-ка… Он сказал, что был осужден из-за женщины.
— Из-за Жинетты?
— Возможно. Я как будто припоминаю это имя. Вот тут-то, кажется, он и сказал, что вы позаботились о ней.
Кто-то пробормотал: «Мегрэ такой же шпик, как и все».
Прошу прощения.
— Не за что. Продолжайте.
— Вот и все. Тут он начал расхваливать вас, утверждая, что вы были его другом, а для него друг — это дело святое. Если не ошибаюсь, Шарло стал дразнить его, и он еще больше разгорячился.
— Можете вы сказать точно, чем все это кончилось?
— Это трудно сказать. Было уже поздно.
— Кто ушел первым?
— Не знаю. Поль закрыл ставни. Он сидел за нашим столом. Мы выпили последнюю бутылку. Кажется, мы вышли вместе.
— Кто?
— Майор распрощался с нами на площади и пошел к себе на виллу. Шарло ночует в «Ковчеге», он остался.
Мы с миссис Уилкокс направились к причалу, где оставили лодку.
— С вами был кто-нибудь из матросов?
— Нет. Обычно мы их оставляем на яхте. Дул сильный мистраль, и море было бурное. Марселей предложил проводить нас.