Воспитание к свободе

Если мы решили на уроках исходить из общечеловеческого в противоположность национализму, то пропадает возможность в качестве отправной точки брать славное прошлое своего народа. Приходится поставить преподавание истории на новую основу. Уже для одиннадцатилетнего ученика перспектива мирового развития станет осмысленной, если он увидит увидит ее как поступенчатое развитие культур, данное в осязаемых, ярких образах.

На развороте: Слоны Ганнибала на поле битвы (6 класс, Осло).

 Сказка (Детройт).

Драматизация саги о Сигурде из Эдды (4 класс, Роттердам).

Если бы такие постановки были единичными событиями в течение учебного года, как это бывает, когда празднуется окончание школы, то впечатления от них не были бы столь значительны. Но поскольку игры-драматизации — основная часть календарных праздников, то они принадлежат к повседневным школьным явлениям. Репетиции должны начинаться задолго до показа, а те, кто не занят в спектакле непосредственно, неизменно участвуют в них как зрители. Таким образом игры-драматизации становятся важным воспитательным средством для всех детей. Когда дети смотрят на выступающих или сами работают на сцене, то под воздействием слов, ритма, разнообразных движений чувства их пробуждаются, а иначе, быть может, их в течение всей жизни нельзя было бы добудиться. Постижение чувства стиля, чувства такта, смысла формы — это открытия не только оставляют краткосрочное эстетическое впечатление, но имеют значение для всей дальнейшей судьбы и жизни ребенка.

Геометрия

Один десятилетний мальчик разглядывал вместе с родителями книгу, в которой были помещены изображения художественно-геометрических конструкций. Внезапно он сказал: «Посмотрите, вот эта штука, которая здесь нарисована, на той картинке превращается в другую форму!» В самом деле, одна конструкция была вариацией другой. Мальчик обнаружил метаморфозы, которые ускользнули от внимания родителей. Его цепкий взгляд воспринял это в результате многочисленных упражнений в изображении форм, которые он, будучи учеником вальдорфской школы, выполнял начиная с первого класса.

В школах Рудольфа Штейнера иногда уже в четвертом или пятом классе дети при помощи циркуля и линейки рисуют подчас красивейшие геометрические формы. Однако собственно построения с использованием этих инструментов впервые вводятся в обучение только в шестом классе.

Для большинства из нас термин «геометрия» ассоциируется с длинными и трудными цепочками доказательств. Однако здесь мы имеем в виду нечто совсем иное — геометрию вполне можно «прочувствовать» еще задолго до того, как в ней понадобится что-то «доказать».

Что происходит, когда хочешь построить правильный восемнадцатиугольник и связываешь каждую вершину со всеми остальными? Что получится, если на окружности шесть раз отложить радиус и вокруг шести точек пересечения нарисовать окружности равного радиуса? Или если построить по этому же принципу двенадцать или более окружностей? Какие фигуры получатся, если врисовать в один большой круг систему «вращающихся» неконцентрических полуокружностей? Такие занятия геометрией делают ее настоящей дорогой открытий, ведущей в мир форм, богатства которого почти неисчерпаемы.

Но как теперь найти путь от «поэзии» построений к «прозе» доказательств? Легко догадаться уже по одному старинному названию теоремы Пифагора — «ослиный мостик», что она может стать «перевалом» на этом пути, и такой подход оправдывает себя на практике. Когда дети рисуют прямоугольный треугольник, строят на его сторонах квадраты и разрезают их на маленькие в соответствии с одним из тех двух принципов, которые изображены на одной из картинок, то они видят, как полученные фигуры полностью покрывают всю поверхность большого квадрата. Дети увлечены изображением самых разных треугольников, лежащих в основе всего построения; выясняется, что найденный принцип всегда подтверждается. Поверхности обоих маленьких квадратиков всегда перекрывают большой.

Такие задания еще не выходят за пределы конкретной наглядности, но служат предварительными упражнениями для последующих занятий. К настоящим же доказательствам приступают тогда, когда дети находятся на той стадии развития, на которой у них пробуждается интерес к выявлению причинно-следственных связей, то есть в двенадцать лет. В этом возрасте им начинают нравиться абстракции, например, операции над буквами.

На развороте: Традиционное доказательство в геометрии для двенадцатилетних достаточно скучно, но находить самостоятельно в конструировании фигур существенные законы - занятие очень увлекательное.

Двенадцатый год жизни

Герти всегда производила впечатление честного, порядочного человека. Ее тетради и поделки были образцом точности. Всегда была приветлива и добродушна. В шестом классе вдруг ее поведение заметно изменилось. Началось с того, что она испробовала целый ряд совершенно различный почерков: прямой, с наклоном назад, с наклоном вперед, большими буквами, маленькими буквами; пыталась даже писать буквы вверх ногами. Следующим шагом было экспериментирование с лицом (тени для век, крашеные ресницы, новое выражение лица). На занятиях стала много болтать и отказывалась петь и декламировать. На уроках эвритмии и физкультуры раньше она легко и плавно двигалась. Теперь эти упражнения начали ее утомлять и ее любимым занятием стало полежать на полу. Она вдруг стала неповоротливой и тяжелой на подъем. Настроение сильно зависело от того, что происходило вокруг. Какой-нибудь шутки было достаточно, чтобы вернуть Герти легкое и веселое настроение.

После кризиса в девятилетием возрасте большинство детей переходит в гармоничную эпоху, десятилетние всегда очень активны и почти всегда в хорошем настроении: «Если десятилетний здоров и хорошо себя чувствует, то он являет собой такую многогранную картину равновесия, что его можно считать совершенным образцом созидательной силы природы» (Гезела А. Юношеский возраст от 10 до 16).

В одиннадцать лет, а чаще всего в двенадцать, картина меняется. Костяк тяжелеет, движения становятся угловатыми и грубыми, теряется грациозность, особенно у мальчиков. Растет дух противоречия. Глубокие внутренние изменения, вызванные физическим половым созреванием, имеют как свои теневые, так и светлые стороны. Если учитель сумеет дать пищу уже имеющимся силам разума и чувству ответственности, то увидит всю красоту и силу этого периода жизни. Дети на собственном опыте и достаточно глубоко познают, что такое одиночество и настоящая дружба, уверенность в себе и истинный интерес к делу, смерть и любовь. Пробуждается самостоятельная жизнь чувств, изменяется отношение к своему собственному телу, к окружающему миру, к идеям и идеологиям. Это проявляется в интересе к окружающему миру, в способности любить, в потребности понимать причинные связи и давать свои оценки.