Страница 5 из 177
— Может быть.
Повисла тишина, которую нарушало только гудение геосекторов.
Девушка снова обернулась к Гэри и положила подбородок на сцепленные в замок руки.
— Может быть, вы и читали обо мне, — произнесла она. — Вполне возможно, что имя Кэролайн Мартин упоминается в ваших исторических хрониках. Дело в том, что я работала в древней Государственной Исследовательской комиссии объединенных Земли и Марса во время войны с Юпитером. Я так гордилась своим назначением. Всего четыре года после школы — а так хотелось принять участие в какой-нибудь важной научно-исследовательской работе. И еще я хотела заработать деньги, чтобы продолжить учебу дальше.
— Я теперь начинаю припоминать, — сказал Гэри. — Но тут, наверно, какая-то ошибка. Хроники говорят, что Кэролайн Мартин совершила предательство и была приговорена к смерти.
— Так и было, — отозвалась она, и в ее словах прозвучала застарелая горечь. — Я отказалась отдать военным сделанное мной открытие, открытие, которое могло бы решить исход войны. Заодно оно уничтожило бы Солнечную систему. Я предупредила их, но шла война. Они были в отчаянии — мы терпели поражение за поражением.
— Мы так и не победили, — сказал Гэри.
— Они осудили меня на космос, — продолжила она. — Заперли в тот корабль, в котором ты нашел меня, военный крейсер отбуксировал его на орбиту Плутона и оставил там. Это был старый, предназначенный на слом, корабль с демонтированным оборудованием. С него сняли ракетные двигатели и превратили в тюрьму.
Она обвела взглядом вытянутые лица слушателей и жестом остановила готовые вырваться у них слова.
— Хроники об этом умалчивают, — произнес Херб.
— Наверное, это предпочли скрыть, — сказала она. — Во время войны люди порой делают такие вещи, которые ни один человек в здравом уме не сделает. В мирное время им стыдно признаться в этих зверствах. Последним издевательским жестом было то, что они устроили в рубке управления лабораторию. Та́к я смогу, мол, продолжить свои исследования, сказали они.
— Неужели твое открытие, на самом деле, могло уничтожить Солнечную систему? — удивился Гэри.
— Да, могло. Потому я и отказалась передать его военным. Тогда они объявили меня предательницей. Я думаю, они надеялись сломить меня. До самого, последнего момента надеялись, что я не выдержу и все расскажу.
— А когда ты этого не сделала, — подхватил Херб, — они не смогли отступить. Они не могли позволить тебе раскрыть их блеф.
— Твои записи так и не были найдены, — сказал Гэри.
Кэролайн постучала тонким пальчиком по лбу:
— Все мои записи были здесь.
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Они и теперь здесь.
— А как ты достала необходимые для анабиоза препараты? — спросил Гэри.
Она довольно долго не отвечала.
— Мне не хочется об этом говорить, — сказала она наконец. — Очень больно вспоминать. Я работала с одним парнем. Тогда ему было примерно столько же, сколько и мне. Его, конечно, давно уже нет.
Кэролайн умолкла. Гэри видел, как она обдумывает, что сказать.
— Мы любили друг друга, — продолжала она. — Мы вместе открыли состояние анабиоза. Мы много месяцев тайно работали над этой проблемой и уже собирались было опубликовать наши результаты, но тут я оказалась на скамье подсудимых. После суда я уже не видела его. Свидания со мной были запрещены.
Брошенная в космосе, я почти сошла с ума. Я придумывала себе самые разные занятия. Много раз разбирала и переставляла свои химикаты и приборы и вот однажды нашла препараты для анабиоза, изобретательно спрятанные в коробку с реактивами. Только один человек во всем мире, кроме меня, знал о них. Я нашла препараты и два шприца для внутривенных инфекций.
Трубка Гэри потухла, он снова зажег ее.
— Я знала, что это азартная игра, ставки в которой очень высоки, а надежда на выигрыш ничтожна, — сказала Кэролайн. — Но я поняла, что он предложил мне принять эту игру. Может быть, у него была безумная надежда раздобыть корабль и отправиться на поиски. Возможно, он даже пытался, но ему не удалось меня найти. А может… он погиб на войне. Но он дал мне шанс перехитрить судьбу, предопределенную военным трибуналом. Я вытащила из двигательного отсека стальные перегородки, чтобы сделать аквариум. На это у меня ушло много недель. Я вытравила кислотой надпись на медной пластинке. Я вышла в открытый космос и вытравила надпись на обшивке корабля у входного люка. Боюсь, у меня получилось довольно коряво.
— И затем ты погрузилась в сон, — произнес Херб.
— Нет, это был не сон, — сказала она. — Мой мозг продолжал работать. Моя мысль работала непрерывно почти тысячу лет. Мой разум ставил перед собой задачи и разрешал их. Я развила в себе способность к чистой дедукции, потому что единственным инструментом, бывшим в моем распоряжении, был мой мозг. Мне кажется, у меня даже развилась способность к телепатии.
— Ты хочешь сказать, — спросил Херб, — что читаешь наши мысли?
Она кивнула, но тут же торопливо пояснила:
— Я не буду это делать. Я не стану читать мысли своих друзей. Но я знала, что Гэри проник в корабль. Я прочла в его мыслях удивление и любопытство. Мне было очень страшно, что вот сейчас он уйдет, и я опять останусь одна. Я пыталась внушить ему свои мысли, но он был так расстроен, что не принимал меня.
Гэри покачал головой:
— На моем месте любой был бы расстроен.
— Подумать только, как тебе повезло! — воскликнул Херб. — То, что мы нашли тебя, — это чистейшая случайность. Твои препараты не смогли бы поддерживать тебя вечно. Еще пару тысяч лет, но не больше. А ведь вполне могло быть, что генераторы атмосферы вышли бы из строя. Или в корабль врезался бы большой метеор, да даже маленький! Тысячи случайностей могли все уничтожить.
— Да, у меня было мало шансов, — согласилась она. — И я знала это. Но другого выхода все равно не было. Мне приходилось выбирать: или многовековая неподвижность или ничего не делать, сойти с ума, состариться и умереть в полном одиночестве.
Кэролайн снова ненадолго умолкла.
— Все было бы прекрасно, — вновь заговорила она, — если бы я не сделала ошибку.
— Тебе было страшно? — спросил Гэри.
Она утвердительно кивнула.
— Я слушала голоса. Голоса из космоса, из межгалактического пространства. Кто-то переговаривался друг с другом через много световых лет. Для этих существ человеческий разум значит не больше, чем для нас разум насекомых. Вначале я испугалась их, испугалась того, о чем они переговаривались, мне чудилось что-то ужасное в том, что я не понимала. Но со временем, все больше приходя в отчаяние, я пыталась отвечать им, пыталась привлечь их внимание. Мне больше не было страшно, я только думала, что они могут помочь мне. Меня больше не волновало, что может произойти, лишь бы кто-то или что-то спасло меня. Или хотя бы заметило меня. Все что угодно, лишь бы знать, что я не одна.
Гэри снова зажег трубку, наступила тишина.
— Голоса, — повторил Херб.
Они все смотрели во тьму, сжимавшую их в своих объятиях. Гэри почувствовал, что у него зашевелились волосы на затылке. Холодный ветер откуда-то издалека пахнул ему в лицо, неизъяснимый ужас из космической бездны запустил свои холодные пальцы в его мозг. Существа, посылающие голую мысль сквозь ничто…
— Скажите, — начала Кэролайн, и, казалось, ее голос доносился откуда-то издалека, — чем закончилась война?
— Война? — переспросил Гэри. — Ах да, война, — повторил он, приходя в себя. — В конце концов Земля и Марс победили. По крайней мере, так пишется в хрониках. Решающее сражение было у Ганимеда, обе флотилии вернулись к себе домой с большими потерями. Юпитериане ушли на Юпитер, флотилия Земли и Марса еле дотащилась до Сандебара на Марсе. Многие месяцы Земля и Марс восстанавливали свой флот и совершенствовали оборону обеих планет. Но юпитериане больше не появлялись, а наши корабли не решались действовать вблизи территории противника. Даже сейчас у нас нет кораблей, способных войти в атмосферу Юпитера. Наши геосекторы могут доставить нас туда и вернуть обратно, но ими нельзя пользоваться вблизи самой планеты. Они работают на принципе искривления пространства.