Страница 7 из 16
Пробрался к нужному месту, прислушался к собственным ощущениям и…
…и не почувствовал ничего особенного! Ровным счетом ничего!
Вот ведь! Неужто зря мерз?
Черт, как же холодно!
Внимательно разглядывая обломанные спасателями, полицейскими и зеваками камыши, я выбрался на берег, и там на меня совершено неожиданно накатило ощущение некоей неправильности. Будто мир распался на части, а я завис аккурат посередине точки разлома и могу выбирать…
Выбирать? Что выбирать-то?
Сбросив непонятное оцепенение, я пробрался через кусты и вдруг ощутил присутствие разлитой в воздухе магической энергии. Немедленно заломило давным-давно сломанные ребра, скрутило правое предплечье, холодом серебра обожгли голую кожу звенья цепочки…
Я рванул прочь от опасного места, и неприятные ощущения почти сразу сошли на нет. Лишь на правой руке от запястья и до локтя налились чернотой выжженные на коже магические символы, еще минуту назад бывшие бесцветными росчерками едва заметных шрамов и татуировок.
Выскочив на небольшую полянку, я сразу кинул рюкзак с одеждой на траву, выхватил из кобуры пистолет, дослал патрон…
И лишь ощутив в руке привычную тяжесть оружия, начал понемногу успокаиваться.
Чего всполошился-то? Ну почувствовал остаточные следы магической энергии – и что с того? Обычное дело на месте недавно схлопнувшегося «окна», обычное дело…
И вместе с тем некое ощущение неправильности заставляло раз за разом прокачивать в голове ситуацию.
Что не так? Что?!
Патрон в патроннике, пистолет в руке, указательный палец у спускового крючка.
Порядок! Или нет?
Не выпуская рукоять «макарова», я кое-как просунул ноги в штанины, затянул ремень и обулся. Повертел головой по сторонам, но через густые заросли не смог разглядеть ни внедорожник, ни оставшихся на том берегу коллег. Выходит, и они меня из виду потеряли.
И это просто здорово; иначе Шептало непременно попытался бы в воду загнать. А лезть в речку по понятным причинам категорически не хотелось; более того – при одной только мысли об этом свело мошонку.
Ну, уж нет, не дождетесь.
Переборов непонятное беспокойство, я убрал пистолет в кобуру, натянул на себя футболку и достал мобильник.
Ай-ай-ай, как нехорошо – после авиаперелета телефон так и не включил!
И, послушно пиликнув, смартфон забылся мертвым сном. Все, теперь не вызвонят.
Закинув рюкзак за спину, я выбрался из кустов – нигде ни брызг крови, ни даже обычного мусора и проплешин кострищ – и сразу приметил петлявшую в траве тропинку. Поднялся по ней на невысокий пригорок и оказался на краю широкого поля, на дальнем краю которого зеленели высоченные тополя. Справа тянулся заросший березами овраг, слева пятнами темной листвы выделялись посадки облепихи.
Если не ошибаюсь, напрямик до первого корпуса госуниверситета здесь минут десять идти. Вот оттуда и позвоню.
Задумчиво потерев исчертившие правое предплечье черные ниточки ожогов, я зашагал по тропинке. Иду, а кругом – чистое благолепие. Разогретые солнцем луговые травы пахнут, кузнечики стрекочут, бабочки порхают, на прояснившемся небе не видно ни облачка.
Хорошо. Замечательно просто.
Но тут взгляд зацепился за лежавшие в траве стволы поваленных деревьев, и я в некоторой оторопи замедлил шаг. Четыре высоченных сосны уложили крестом с направленными в разные стороны света макушками, и вот так с ходу сообразить, с какой целью это художество сотворили, не получилось. Понимаю – еще под Новый год елочку домой уволочь или сухостой на дрова пустить, но такое…
Не лень ведь сюда тащить их было!
И вновь невесть с чего стало не по себе. Словно призрачной ладонью по загривку провели. Будь волосы на голове, точно бы дыбом встали.
Заткнув край футболки за кобуру, я потрогал освобожденную от одежды рукоять пистолета и отправился дальше, уже куда внимательней прислушиваясь к собственным ощущениям. Но нет – все спокойно. Лишь легкая, едва уловимая ломота, растекшаяся по правому предплечью, намекала на то, что расслабляться сейчас никак не стоит.
А еще – в голове так и зудело: «Что-то здесь неправильно, что-то здесь не так…»
Воздух чище, дышится легче, только не в этом суть. Магический фон повышен, но это совершенно нормально, если «окно» вчера-позавчера закрылось. Правда, закрылось ли оно? Вдруг нет никакой аномалии, а есть лишь распахнутая дверь в Приграничье?
Впрочем, это и само по себе аномалия…
Решив все же не торопиться с выводами, я проверил, легко ли выходит из кобуры «макаров», и настороженно вошел в тень тополиной рощицы. Обогнул секции, оставшиеся от невесть когда и кем установленной здесь железной ограды, и подобно известному витязю оказался на распутье.
Точнее – на перекрестке, рядом с которым на небольшой прогалинке чернело свежее кострище.
Оно-то мое внимание и привлекло. Обычно люди огонь в более укромных местах разводят, а не у всех на виду…
Отломав с росшего неподалеку куста сухую ветку, я разворошил его не до конца прогоревшие угли и выкатил на примятую траву обугленный череп.
Череп, что характерно, человеческий.
Ух ты, елки-палки!
Мне с трудом удалось удержать совершенно неуместный сейчас рвотный позыв, но, когда откопал затылочную кость и нижнюю челюсть, вновь сделалось нехорошо.
Черепушку, такое впечатление, прежде чем запечь, не только от остатков скальпа, но и от мозгов очистили. Хотя, может, это студенты с анатомическим экспонатом шутки шутили?
Шутки? В гробу я такие шутки видал…
Обошел полянку, но ни засохшей крови, ни обрывков скальпа не обнаружил.
Что хочешь, то и думай. Капец, блин…
Закатив череп в высокую траву – не тащить же с собой эту гадость! – я вернулся на тропинку и вдруг самым краешком глаза уловил резкое движение в зарослях боярышника. Резко пригнувшись, уставился на посадки, но – никого.
Померещилось? Или голову напекло?
Чертовщина какая-то…
Я медленно распрямился и неожиданно обнаружил, что пальцы отведенной в сторону руки скрючены, будто стискивают рукоять невидимого ножа. На какую-то долю мгновения даже удалось ощутить тяжесть холодного камня, а потом наваждение рассеялось, и ладонь сжалась в кулак.
Вот это номер!
«Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша»…
Похоже, магический фон здесь куда выше, чем поначалу показалось.
Валить, валить отсюда надо!
Я попятился, и тут над зарослями боярышника с хриплым карканьем взметнулась в воздух стая ворон.
Вот ведь напугали, заразы!
Но зато теперь ясно, где тело – или тела? – лежит. Вороны известные падальщики.
Пойти, проверить?
Нет, ну его к лешему. От ненужного героизма Приграничье в первую очередь отучает. Там если кто геройствовать и начинает, то либо по-пьяному делу, либо когда совсем уж в угол загонят. Не живут там герои. Точнее – не выживают.
Да и не царское это дело; пусть специалисты в поле работают, а я им ценные указания по телефону раздавать буду. У меня в контракте поиск приключений на свою пятую точку не прописан…
И я тихонько рассмеялся себе под нос.
Неужто поумнел? Патрульным в какие только переделки не попадал за еду практически, а тут осторожничать начал – просто караул!
А с другой стороны, как не осторожничать?
Когда тебя товарищи страхуют, а под рукой двустволка и патроны с серебряной начинкой в загашнике, – это один расклад, а когда ты один и на руках только ПМ – все в несколько ином свете видится.
Сильно мне пистолет при встрече с тем же вурдалаком поможет? Если застрелиться только, чтоб не мучиться. Да и оборотню стандартная шестиграммовая пуля как слону дробина.
Так что на фиг, на фиг…
Не забывая оборачиваться и посматривать по сторонам, я дошел до кустов, в которые нырнула тропинка, и полез в них, раздвигая ветки руками. А когда заросли остались позади, меня как-то вдруг со всех сторон окружил город.
Через дорогу серые громады девятиэтажек и нарядная бежевая высотка, сбоку выстроенное из красного кирпича здание госуниверситета.