Страница 9 из 26
Мадемуазель Изабелла ворочалась в своей постели, видимо изнемогая от духоты. Сафты, жильцы из соседнего номера, тихо спали на своей узкой кровати.
Мегрэ видел эту кровать и недоумевал, как им удается умещаться на ней вдвоем.
Потом он вдруг обнаружил, что сидит и прислушивается. Ему послышался какой-то странный шум, вероятнее всего звон разбитого фарфора или фаянса.
Он подождал, сидя неподвижно, затаив дыхание, и снова услышал шум, доносившийся с первого этажа.
На этот раз хлопнула дверца шкафа.
Он зажег спичку и посмотрел на часы. Было половина третьего.
Мегрэ босиком, осторожно направился к двери, приоткрыл ее и, убедившись, что в доме кто-то ходит, надел брюки и выскользнул на площадку.
Не успел он спуститься до второго этажа, как под его ногами заскрипела ступенька. Видимо, она скрипела всегда. В каждом доме существует по крайней мере одна ступенька, которая всегда скрипит. Он мог поклясться, что за мгновение до этого видел в коридоре слабый свет, просачивавшийся из-под дверей комнаты.
Тогда он стал спускаться быстрее и, очутившись на первом этаже, нашел ощупью ручку кухонной двери.
На пол упала чашка и разбилась.
Он повернул выключатель.
Перед ним стояла мадемуазель Клеман в ночной рубашке. Сначала на ее испуганном лице нельзя было прочесть ничего определенного, и вдруг, когда он меньше всего этого ожидал, она разразилась своим горловым смехом, от которого прыгал ее огромный бюст.
— Вы меня напугали! — воскликнула она. — Боже мой, как я испугалась.
На плите горел газ, в кухне пахло свежесваренным кофе. На столе, покрытом клеенкой, лежал огромный сандвич с ветчиной.
— Я так испугалась, услышав шаги, что тут же погасила свет. А когда поняла, что кто-то направляется сюда, от страха уронила чашку…
Хоть она и была очень грузная, но под рубашкой угадывалось еще молодое и привлекательное тело.
— Вы тоже проголодались?
Он спросил, не зная, куда девать глаза:
— А вы встали, чтобы поесть?
Она снова засмеялась, но быстро смолкла и чуть покраснела.
— Это бывает со мной почти каждую ночь. Я прекрасно понимаю, что мне не следовало бы так много есть, но это сильнее меня. Я как тот французский король, которому на ночной столик всегда ставили цыпленка.
Она достала из шкафа другую чашку:
— Хотите кофе?
Он не осмелился спросить, нет ли у нее, случайно, пива, а она, не дождавшись ответа, сама налила ему кофе.
— Лучше мне, пожалуй, пойти надеть халат… А то, если нас тут застанут…
Получалось действительно забавно. Мегрэ сидел без пиджака, с растрепанными волосами, на спине болтались подтяжки.
— Выпьете еще чашечку?
Она ушла к себе в комнату, но почти сразу же вернулась, и он заметил, что помада на ее губах немного стерлась и форма рта от этого совсем изменилась.
— Съедите чего-нибудь?
Есть ему не хотелось. Только мучила жажда.
— Садитесь…
Она погасила газ. От налитого в чашечки кофе шел пар. Сандвич на тарелке был золотистый, хрустящий.
— Это я разбудила вас, месье Мегрэ?
— Нет, я не спал.
— Я-то, в общем, не трусиха. Часто даже забываю закрыть дверь на ключ. Но после того, что случилось вчера вечером, я уже не чувствую себя так уверенно…
Она принялась за сандвич. Он выпил глоток кофе.
Потом машинально стал набивать трубку. Оказалось, что спички остались в кармане пиджака, и пришлось встать, чтобы взять коробок, лежавший над газовой плитой на полке для пряностей.
Сначала она ела с большим аппетитом, как будто и в самом деле была голодна. Потом мало-помалу стала жевать медленнее, иногда с любопытством поглядывая на Мегрэ.
— Все уже дома? — спросил он.
— Все, кроме месье Фашена, студента. Пошел заниматься к товарищу. Они в складчину покупают учебники. На лекции ходят по очереди, а потом собираются и готовятся вместе. Это позволяет экономить время, чтобы зарабатывать на жизнь. У меня жил один студент, он служил ночным сторожем в банке, так ему удавалось спать не больше трех-четырех часов в сутки.
— А вы много спите?
— Как когда. Я скорее люблю поесть, чем поспать.
А вы?
Последний кусок она доедала уже с трудом.
— Теперь я чувствую себя лучше. Могу уже окончательно улечься спать. Вам больше ничего не нужно?
— Нет, спасибо.
— Доброй ночи, месье Мегрэ.
Она поднялась по лестнице. На втором этаже было слышно, как в полусне хнычет ребенок; доносился ритмичный, скандирующий звук, по-видимому, мать покачивала колыбель, не вставая с постели.
На этот раз, несмотря на кофе, он сразу же уснул крепким сном, но, как ему показалось, ненадолго. Его разбудил свет. Было половина шестого, когда он встал и снова облокотился на подоконник.
При утреннем свете улица показалась еще более пустынной, чем ночью. Было еще свежо, и ему пришлось надеть пиджак.
Небо между крышами было светло-голубым, без единого облачка, и многие дома казались позолоченными.
Какой-то полицейский, направляясь на свой пост, шел вниз по улице большими ровными шагами.
На втором этаже дома напротив уже подняли штору, и взгляд Мегрэ погрузился в неубранную спальню, где у окна стоял открытый чемодан. Это был старомодный, простой, сильно поношенный чемодан, из тех, что можно увидеть у коммивояжеров, которые много путешествуют, развозя повсюду образцы товаров.
Какой-то пожилой человек ходил взад и вперед по комнате, и, когда он наклонялся, Мегрэ видел его большую лысину. Рассмотреть лицо было трудно.
Комиссар решил, что этому мужчине, должно быть, лет пятьдесят пять, а то и больше. Скорее больше. На нем был темный костюм, и он заканчивал укладывать белые рубашки в верхнее отделение чемодана, потом опустил крышку и сел на нее, чтобы она закрылась.
Видна была часть кровати, подушка, на которой сохранилась вмятина в форме человеческой головы.
Комиссар подумал, что там, в постели, может лежать еще кто-нибудь и, присмотревшись, увидел женскую руку.
Мужчина, видимо, донес чемодан до лестничной площадки, потом вернулся и склонился к постели, чтобы на прощанье поцеловать жену. Потом еще раз вернулся и, на этот раз взяв из ящика ночного столика коробочку, вынул из нее две пилюли, налил в стакан воды и подал той, кого не было видно.
Наверное, он вызвал машину по телефону, так как вверх по улице проехало такси и остановилось перед домом. Прежде чем выйти из комнаты, человек задернул занавески, и больше Мегрэ уже не удалось ничего увидеть до тех пор, пока не открылась дверь парадной.
Чемодан был тяжелый, и шофер встал, чтобы помочь клиенту погрузить его в машину.
Теперь можно было уже различить голоса.
— Вокзал Монпарнас. Побыстрее!
Дверца такси захлопнулась.
На противоположной стороне улицы, на четвертом этаже, открылось окно, в нем появилась какая-то женщина с бигуди в волосах. Придерживая на груди сиреневый халат, она посмотрела вниз на улицу.
Женщина заметила комиссара. При виде незнакомого человека она, по-видимому, удивилась и, прежде чем исчезнуть в своей комнате, с минуту смотрела на него.
В комнате Лотаров зашевелились. В дом вошел высокий рыжеволосый молодой человек, и, прислушиваясь к его шагам, Мегрэ понял, что это Оскар Фашен, студент. Войдя в комнату, он тут же свалился в постель.
Приход студента разбудил мадемуазель Клеман. Заснет ли она снова?
В половине седьмого встали Сафты, и из их комнаты по всему этажу распространился слабый запах кофе.
Мадемуазель Изабелла встала с постели только в четверть восьмого и сразу же открыла кран умывальника.
Месье Криделька все еще спал. Спал и месье Валентен. Что же касается мадемуазель Бланш, то в ее комнате было тихо и она, должно быть, еще долго не просыпалась после ухода других жильцов.
Мегрэ выкурил три или четыре трубки, прежде чем решился одеться. Из дома вышел месье Лотар. Вслед за ним месье Сафт, которого Мегрэ заметил на тротуаре с поношенным портфелем под мышкой.