Страница 4 из 4
На маленький глобус похожий.
И я обращаюсь к гостям дорогим,
К созвездью певцов и учёных,
Чьи книги пылают лучами надежд
И кровью сердец раскалённых,
Как дедов молитвы, как песнь матерей,
Как внуков младенческий лепет,
Как волны могучей моей Сыр-Дарьи,
Как птичий восторженный щебет,
Так будет, клянусь вам, и чист и правдив
Мой тост перед дружеским тоем:
Добро к нам пожаловать в гости, друзья,
Дома и сердца вам откроем!
Я сам эти пышные розы сажал,
И вы посмотрите: любая
Могла бы в девичьей причёске пылать,
Достойно её украшая.
И каждый бутон в этом скромном саду —
Как сердце в тоске ожиданья.
Как знак, что друзей я забыть не могу
И братского жажду свиданья.
Индийский учёный, арабский поэт,
Добро к нам пожаловать в гости,
Докучное бремя забот и тревог
На этом пороге отбросьте,
Различие наций, одежд, языков -
Для дружбы ничто не помеха,
Я вам на большом караванном пути
Желаю большого успеха.
Души я открою для вас тайники,
Мой жребий поистине светел:
Одною дорогой с народом я шёл
И правду великую встретил.
Всё в жизни познал я: и радость и скорбь, С врагами смертельные схватки,
А ныне счастливую старость свою
Встречаю в почёте, в достатке.
В руке я держу наманганский гранат,
На нашу планету похожий.
Сидят за моим достарханом друзья —
Что может быть в жизни дороже?
Цветите, сады, наливайтесь, плоды,
Сердец умножайся богатство!
Да станет земля — наш чудесный гранат —
Планетою дружбы и братства!
Осенние работы садовода
На верхушках тополёвых
В шапках старых гнезд
Песню утру прочирикал
Зимник здешних мест.
Листья падают — большие
Лапы жёлтых звезд,
Куры зябко, под застрехой
Выбрали насест.
Сто несшибленных орехов
На кривых ветвях
В вышине ещё чернеют,
К радости ворон.
Бодро прыгает сорока,
Позабывши страх,
Суслик выглянул из норки,
Жизнью умудрён,
А под толстым одеялом
Трав и камыша
Спит, как труженик усталый,
Старая лоза.
На дувал облокотившись,
Мирно, чуть дыша,
Дремлет вишня, как ребёнок,
Приоткрыв глаза.
Говор, пенье, бормотанье —
Под любой стеной.
Это слитный шум арыков,
Всплески ручейков,
Где поёт струя, сливаясь
Со струёй родной:
«Здравствуй! Мы отныне вместе
На века веков!»
Вот подносом жёлтой бронзы
Солнце поднялось
Над верхушками могучих
Кряжистых чинар,
Медленно, почти не грея,
Зная всё насквозь...
Знать, до мая сберегает
Вечно юный жар.
Не спеша, как на прогулке,
Пашнею идёт,
На плечо кетмень тяжёлый
Вскинув неспроста,
Старый друг белобородый,
Мудрый садовод,
Стройный, словно таволжинка,
Миршакар-ата,
Сад грядущего он видит
В тысяче примет —
Где гнездо лозе готовить,
Где сажать урюк...
Миршакар! Тебе неужто
Восемьдесят лет?
Если бы и нам такими
Быть как ты, мой друг!
И глупец лозу сумеет
Изрубить в дрова,
Но взрастит лозу не всякий —
Тем велик твой труд.
Под ногой растёт и вянет
Дикая трава,
Но плоды твоих деяний
В мире не умрут.
Миршакар! Величье тайны
Жизни ты постиг,
Будь счастлив и долговечен,
Бодрый садовод,
Как платан тысячелетний,
Мощен и велик!
Пусть под этой сенью племя
Сильное цветёт!
Хурджун
Жизнь — не ровная нитка на веретене,
не бесстрастное в небе паренье.
Время жизни — хурджун на верблюжьей спине, пополам поделённое время.
Над загадкой недаром трудились умы.
Ты, в седле восседающий, ведай:
наше прошлое — в той половине сумы,
а грядущее наше — вот в этой.
Настоящему места в суме не найти...
Половины меняются в весе.
Берегись! И в конце и в начале пути
тяжело сохранять равновесье.
Не дано настоящее взвесить весам...
Так уж есть это, любо ль, не любо.
Но пойми: настоящее — это ты сам!
Это ты погоняешь верблюда.
* * *
Очень разными были годы,
мне отпущенные так щедро;
возвышались они, как горы,
или прятались, как ущелья,
были жадны — и были бедны,
были пышны — и были голы,
обступали меня, как беды,
вызволяли меня из горя.
Очень разными были люди.
Сколько в жизни их было, сколько
провожавших меня от люльки
до моей стариковской койки!
Хорошо, что я всё же дожил —
завелась за душой монета,
ибо столько я людям должен,
столько должен — И счёта нету!
В дымке дали, за слоем пыли
тонут контуры, гаснут речи...
Но спасибо за то, что были
и что вспомнить вас сердцу есть чем!
* * *
Снова девушки где-то запели,
вышел месяц
на тёмный порог.
Вдохновенье, капризная пери,
обмакни мне в чернила перо.
Подскажи мне слова дорогие,
чтоб не память,
что зла и слаба,
чтоб сердца затвердили другие
эти лучшие в мире слова.
Ночь сверкнула слезою падучей,
развернулась звезда, как строка.
Рыжий месяц сражается с тучей,
подымая её на рога.
Вдохновенье, капризная пери,
подскажи мне такие слова,
чтобы вечно их
девушки пели,
голос счастья
заслышав едва.
* * *
Эти песни не хотят на пенсию,
в толчею собраний сочинений,
под опеку дошлых комментариев,
вынюхать способных
всё на свете;
эти песни не хотят на пенсию
есть у них ещё
глаза и руки,
и ещё живёт между лопатками
холодящий ветерок полёта;
эти песни не хотят на пенсию —
им ещё
работать и работать...
СБОРНИКИ СТИХОВ ГАФУРА ГУЛЯМА
( Библиографическая справка)
«Узбекистан». Москва, Гослитиздат, 1936.
«Иду с Востока». Ташкент, Гослитиздат, 1947,
«Песни рассвета». Ташкент, Госиздат, 1951,
«Счастье родной земли». Ташкент, Узбекгиз, 1951.
«Моим друзьям». Москва, Детгиз, 1951
«Избранное». Москва, «Советский писатель», 1958.
«Гимн времени». Ташкент, Гослитиздат, 1959.
«Избранные стихотворения». Москва, «Советский писатель», 1959.
«Спор сердец». Москва, «Советский писатель», 1964.
Document Outline
СОДЕРЖАНИЕ